“Собачьи” истории. Истории о собаках

Джеймс Хэрриот

Собачьи истории

Катрине, младшей из моих внучек,

с любовью

Вступление

Я пролистываю страницы этой книги, и у меня возникает ощущение, что круг замкнулся. Мальчишкой я обожал собак и мечтал стать собачьим доктором, а потом всю жизнь лечил коров, лошадей, овец и свиней, но вот теперь, на склоне лет, издаю книгу собачьих историй, и, по-моему, она требует не вступления, а скорее объяснений.

В сущности, все очень просто. Мое детство в Глазго было тесно связано с собаками - и моими, и чужими. Мы жили на западной окраине города, и из моего окна открывался вид на Клайд и Нейлстон-Пад - от холмов Килпатрик и Кэмпси на севере до холмов за Бархедом на юге. Эти зеленые холмы притягивали меня, и, как ни далеко до них было, я отправлялся в пешие прогулки среди них, мимо последних в беспорядке разбросанных домов до вершин, откуда я мог любоваться морскими заливами и горами Аргайла. Теперь, когда я вспоминаю эти расстояния, они кажутся мне огромными - часто я проходил за день тридцать миль! И со мной всегда был Дон, ирландский сеттер, поджарый красавец с глянцевой шерстью. Он разделял мою страсть к сельской природе.

Часто на прогулку со мной отправлялись мои приятели, и нам в эти долгие солнечные дни особенно нравилось смотреть, как резвятся и играют друг с другом наши собаки. И даже в те ранние годы я старался разобраться в их характерах и поведении. Для меня собака никогда не была чем-то само собой разумеющимся. Почему они так преданы людям? Почему они обожают наше общество и, когда мы возвращаемся домой, встречают нас с бурным восторгом? Почему для них высшее удовольствие - быть с нами дома или в любом другом месте? Ведь они, в конце концов, всего лишь животные и, казалось бы, в первую очередь должны искать пищи и безопасности, а они одаряют нас любовью и преданностью, которым нет предела. И еще одно: при таком разнообразии в росте, форме тела и окрасе их всех объединяют несколько важнейших свойств. Почему? Почему?

Я взял мой любимый справочник - «Детскую энциклопедию» Артура Ми - и ничуть не удивился, узнав, что собаки - любимые друзья человека уже тысячи и тысячи лет. Египтяне лелеяли их, и, вероятно, они были неотъемлемой и существенной частью семейного быта в пещерах каменного века. Еще я запомнил, что происходят они, по-видимому, от волков или от шакалов. Все это было очень интересно, но не вполне объясняло, в чем же заключается их магия, и я продолжал ей удивляться. За всем этим таилось смутное желание всегда быть с собаками, всю жизнь посвятить им, но я не представлял себе, как подобная мечта может осуществиться.

Только когда я увидел статью в журнале для подростков «Меканоу мэгэзин», мечта начала обретать практическую основу.

ВЕТЕРИНАРИЯ КАК ПРОФЕССИЯ! Я стану ветеринарным врачом и буду все время с собаками - осматривать их, лечить, спасать от смерти. У меня голова пошла кругом.

Я все еще пытался освоиться с этой ошеломляющей идеей, когда в нашу школу побеседовать с нами приехал старый доктор Уайтхаус, глава Ветеринарного колледжа в Глазго. Как, наверное, обидно сотням и сотням молодых людей, тщетно пытающихся поступить в ветеринарные колледжи, узнать, что в мое время эти учебные заведения всячески заманивали потенциальных студентов и студенток. Причина была простой. В тридцатых годах страна задыхалась в тисках небывалой экономической депрессии, многие люди не могли позволить себе заводить в доме собак или кошек, и - что, пожалуй, важнее всего - рабочие лошади, основа основ и слава ветеринарной профессии, стремительно исчезали с полей и улиц. Ветеринары никому не были нужны.

Доктор Уайтхаус, однако, не желал признать, будто ветеринария находится при последнем издыхании. Он сказал нам, что, избрав эту профессию, богатыми мы не станем, но зато наша жизнь будет полна удивительного разнообразия и будет приносить особое удовлетворение.

И я попался. Мне стало совершенно ясно, как я хочу распорядиться своей жизнью, но препятствия на пути к цели выглядели огромными: ветеринария требовала знания точных наук, а в них я был очень и очень слаб. В школе мне особенно хорошо давались родной и иностранные языки, и я уже отделился от группы учеников, избравших такие предметы, как физика и химия. Мне почти исполнилось четырнадцать, и через каких-нибудь полтора года я буду сдавать выпускные экзамены. Менять что-либо было уже поздно.

Как поступить? Я отправился в Ветеринарный колледж поговорить с доктором Уайтхаусом. Это был удивительный человек, сильный, доброжелательный, с мягким чувством юмора. Он терпеливо выслушал мой сбивчивый рассказ о моих проблемах.

Я люблю собак, - сказал я ему. - Я хочу работать с ними. Я хочу стать ветеринаром. Но в школе я занимаюсь родным языком, французским и латынью. Ни одной научной дисциплины. Смогу ли я поступить в колледж?

Ну конечно! - Он улыбнулся. - Тебе нужно сдать четыре экзамена, чтобы получить право на зачисление в наш колледж. А какие именно предметы, значения не имеет. Физикой, химией и биологией ты сможешь заняться на первом курсе.

Опять-таки современным студентам это покажется невероятным, но мне словно бросили спасательный круг.

Я почти уверен, что сдам!

Вот и хорошо, - сказал он. - Значит, тебе не о чем беспокоиться.

Я замялся.

Вот с математикой мне придется помучиться. Ну никак она у меня не идет! А ветеринару математика очень нужна?

Его улыбка стала заметно шире.

Только чтобы подсчитывать дневную выручку, - ответил он.

Вот так. Теперь мне было ясно, и чего я хочу, и как этого добиться. Последние два года я занимался очень упорно и теперь посмеиваюсь, вспоминая, сколько часов я потратил, постигая эти, словно бы бесполезные, предметы. Особенно на латынь. Латынь мне нравилась, и я с наслаждением просиживал вечера над Вергилием, Овидием и Цицероном. Под конец, мне кажется, я мог бы лихо побеседовать с каким-нибудь древним римлянином, но ехидный внутренний голос спрашивал: а зачем все это студенту ветеринарного колледжа? «Но это поможет тебе разбираться в медицинской терминологии!» - ободряли меня доброжелательные люди.

Да, правда, но занятия биологией были бы мне куда полезней!

Как я и надеялся, четыре экзамена я сдал - три с отличием, а математику кое-как. И то удивительно - такой я был тупица во всем, что касалось математики. Но тогда говорили: сдай латынь с отличием, и тебе как-нибудь натянут проходной балл. Возможно, так со мной и было. Меня это мало смущало. Главное - я поставил ногу на первую ступеньку лестницы. Меня зачислили в Ветеринарный колледж Глазго. И я буду, буду лечить собак!

Я точно знал, каким собачьим доктором я стану. Все лето перед началом занятий в колледже я предавался грезам и четко видел, как стою в белоснежном халате и хирургической маске посреди сверкающей чистотой и никелем операционной. Меня окружают хирургические сестры, а на столе лежит собака, которой я возвращаю жизнь, блистательно орудуя скальпелем. Или в том же белом халате я в сияющей чистотой приемной одну за другой исцеляю собак - больших и маленьких, виляющих хвостом или уныло его поджимающих, но всех без исключения милейших симпатяг, которым только я могу вернуть жизнь и здоровье. Райское будущее!

Однако в первые же дни осеннего триместра я обнаружил, что власти предержащие отнюдь не намерены поддерживать меня в моих чаяниях. У них были иные планы - сделать из меня лошадиного доктора!

Программа обучения будущих ветеринаров оставалась прежней вопреки кардинальным переменам вокруг, и все, чем мы занимались, было так или иначе связано с лошадьми. Иерархический порядок вырабатывался веками - лошадь, корова, овца, свинья, собака. Словно навязчивая строчка модной песенки, она звучала вновь и вновь во всех учебниках, которые мы штудировали, и проникала нам в мозг и кровь. Огромный том «Анатомии домашних животных» Сиссона содержал исчерпывающее описание костей, мышц, пищеварительной системы и т. д. лошади, впятеро меньше места занимал раздел, посвященный корове, еще меньше - овце, совсем мало - свинье, а бедной собаке его и вовсе почти не досталось.

То же самое и в важнейших вопросах ухода за животными. Перелистывая пожелтевшие страницы моего учебника почти полувековой давности, я вновь убеждаюсь, что он почти весь посвящен подковыванию лошадей, устройству конюшни, чистке, подрезанию копыт, сбруе, седлам, но главное - подковыванию. Мы были обязаны уметь подковать лошадь, точно знать, как снять старую подкову и как прибить новую. Мы проводили часы в едком дыме кузниц. И мы должны были уметь запрячь лошадь без единой ошибки - хомут, его крючья, сбруя: чересседельник и седелка, узда и вожжи и, конечно, подпруга.

Все это явилось для меня сюрпризом. Но даже еще более неожиданным было отношение к занятиям и усидчивости. В Хиллхедской школе я привык к строгости и требовательности. Учителя относились к своим обязанностям серьезно и ставили перед учениками трудные задачи. Они заставляли нас овладевать знаниями, и нерадивость тут же каралась несколькими ударами кожаного ремешка. Теперь же я очутился в мире, где, казалось, никому не было дела, учусь я чему-нибудь или нет.

Джеймс Хэрриот

Собачьи истории

Катрине, младшей из моих внучек,

с любовью

Вступление

Я пролистываю страницы этой книги, и у меня возникает ощущение, что круг замкнулся. Мальчишкой я обожал собак и мечтал стать собачьим доктором, а потом всю жизнь лечил коров, лошадей, овец и свиней, но вот теперь, на склоне лет, издаю книгу собачьих историй, и, по-моему, она требует не вступления, а скорее объяснений.

В сущности, все очень просто. Мое детство в Глазго было тесно связано с собаками – и моими, и чужими. Мы жили на западной окраине города, и из моего окна открывался вид на Клайд и Нейлстон-Пад – от холмов Килпатрик и Кэмпси на севере до холмов за Бархедом на юге. Эти зеленые холмы притягивали меня, и, как ни далеко до них было, я отправлялся в пешие прогулки среди них, мимо последних в беспорядке разбросанных домов до вершин, откуда я мог любоваться морскими заливами и горами Аргайла. Теперь, когда я вспоминаю эти расстояния, они кажутся мне огромными – часто я проходил за день тридцать миль! И со мной всегда был Дон, ирландский сеттер, поджарый красавец с глянцевой шерстью. Он разделял мою страсть к сельской природе.

Часто на прогулку со мной отправлялись мои приятели, и нам в эти долгие солнечные дни особенно нравилось смотреть, как резвятся и играют друг с другом наши собаки. И даже в те ранние годы я старался разобраться в их характерах и поведении. Для меня собака никогда не была чем-то само собой разумеющимся. Почему они так преданы людям? Почему они обожают наше общество и, когда мы возвращаемся домой, встречают нас с бурным восторгом? Почему для них высшее удовольствие – быть с нами дома или в любом другом месте? Ведь они, в конце концов, всего лишь животные и, казалось бы, в первую очередь должны искать пищи и безопасности, а они одаряют нас любовью и преданностью, которым нет предела. И еще одно: при таком разнообразии в росте, форме тела и окрасе их всех объединяют несколько важнейших свойств. Почему? Почему?

Я взял мой любимый справочник – «Детскую энциклопедию» Артура Ми – и ничуть не удивился, узнав, что собаки – любимые друзья человека уже тысячи и тысячи лет. Египтяне лелеяли их, и, вероятно, они были неотъемлемой и существенной частью семейного быта в пещерах каменного века. Еще я запомнил, что происходят они, по-видимому, от волков или от шакалов. Все это было очень интересно, но не вполне объясняло, в чем же заключается их магия, и я продолжал ей удивляться. За всем этим таилось смутное желание всегда быть с собаками, всю жизнь посвятить им, но я не представлял себе, как подобная мечта может осуществиться.

Только когда я увидел статью в журнале для подростков «Меканоу мэгэзин», мечта начала обретать практическую основу.

ВЕТЕРИНАРИЯ КАК ПРОФЕССИЯ! Я стану ветеринарным врачом и буду все время с собаками – осматривать их, лечить, спасать от смерти. У меня голова пошла кругом.

Я все еще пытался освоиться с этой ошеломляющей идеей, когда в нашу школу побеседовать с нами приехал старый доктор Уайтхаус, глава Ветеринарного колледжа в Глазго. Как, наверное, обидно сотням и сотням молодых людей, тщетно пытающихся поступить в ветеринарные колледжи, узнать, что в мое время эти учебные заведения всячески заманивали потенциальных студентов и студенток. Причина была простой. В тридцатых годах страна задыхалась в тисках небывалой экономической депрессии, многие люди не могли позволить себе заводить в доме собак или кошек, и – что, пожалуй, важнее всего – рабочие лошади, основа основ и слава ветеринарной профессии, стремительно исчезали с полей и улиц. Ветеринары никому не были нужны.

Доктор Уайтхаус, однако, не желал признать, будто ветеринария находится при последнем издыхании. Он сказал нам, что, избрав эту профессию, богатыми мы не станем, но зато наша жизнь будет полна удивительного разнообразия и будет приносить особое удовлетворение.

И я попался. Мне стало совершенно ясно, как я хочу распорядиться своей жизнью, но препятствия на пути к цели выглядели огромными: ветеринария требовала знания точных наук, а в них я был очень и очень слаб. В школе мне особенно хорошо давались родной и иностранные языки, и я уже отделился от группы учеников, избравших такие предметы, как физика и химия. Мне почти исполнилось четырнадцать, и через каких-нибудь полтора года я буду сдавать выпускные экзамены. Менять что-либо было уже поздно.

Как поступить? Я отправился в Ветеринарный колледж поговорить с доктором Уайтхаусом. Это был удивительный человек, сильный, доброжелательный, с мягким чувством юмора. Он терпеливо выслушал мой сбивчивый рассказ о моих проблемах.

– Я люблю собак, – сказал я ему. – Я хочу работать с ними. Я хочу стать ветеринаром. Но в школе я занимаюсь родным языком, французским и латынью. Ни одной научной дисциплины. Смогу ли я поступить в колледж?

– Ну конечно! – Он улыбнулся. – Тебе нужно сдать четыре экзамена, чтобы получить право на зачисление в наш колледж. А какие именно предметы, значения не имеет. Физикой, химией и биологией ты сможешь заняться на первом курсе.

Опять-таки современным студентам это покажется невероятным, но мне словно бросили спасательный круг.

– Я почти уверен, что сдам!

– Вот и хорошо, – сказал он. – Значит, тебе не о чем беспокоиться.

Я замялся.

– Вот с математикой мне придется помучиться. Ну никак она у меня не идет! А ветеринару математика очень нужна?

Его улыбка стала заметно шире.

– Только чтобы подсчитывать дневную выручку, – ответил он.

Вот так. Теперь мне было ясно, и чего я хочу, и как этого добиться. Последние два года я занимался очень упорно и теперь посмеиваюсь, вспоминая, сколько часов я потратил, постигая эти, словно бы бесполезные, предметы. Особенно на латынь. Латынь мне нравилась, и я с наслаждением просиживал вечера над Вергилием, Овидием и Цицероном. Под конец, мне кажется, я мог бы лихо побеседовать с каким-нибудь древним римлянином, но ехидный внутренний голос спрашивал: а зачем все это студенту ветеринарного колледжа? «Но это поможет тебе разбираться в медицинской терминологии!» – ободряли меня доброжелательные люди.

Да, правда, но занятия биологией были бы мне куда полезней!

Как я и надеялся, четыре экзамена я сдал – три с отличием, а математику кое-как. И то удивительно – такой я был тупица во всем, что касалось математики. Но тогда говорили: сдай латынь с отличием, и тебе как-нибудь натянут проходной балл. Возможно, так со мной и было. Меня это мало смущало. Главное – я поставил ногу на первую ступеньку лестницы. Меня зачислили в Ветеринарный колледж Глазго. И я буду, буду лечить собак!

Я точно знал, каким собачьим доктором я стану. Все лето перед началом занятий в колледже я предавался грезам и четко видел, как стою в белоснежном халате и хирургической маске посреди сверкающей чистотой и никелем операционной. Меня окружают хирургические сестры, а на столе лежит собака, которой я возвращаю жизнь, блистательно орудуя скальпелем. Или в том же белом халате я в сияющей чистотой приемной одну за другой исцеляю собак – больших и маленьких, виляющих хвостом или уныло его поджимающих, но всех без исключения милейших симпатяг, которым только я могу вернуть жизнь и здоровье. Райское будущее!

Однако в первые же дни осеннего триместра я обнаружил, что власти предержащие отнюдь не намерены поддерживать меня в моих чаяниях. У них были иные планы – сделать из меня лошадиного доктора!

Программа обучения будущих ветеринаров оставалась прежней вопреки кардинальным переменам вокруг, и все, чем мы занимались, было так или иначе связано с лошадьми. Иерархический порядок вырабатывался веками – лошадь, корова, овца, свинья, собака. Словно навязчивая строчка модной песенки, она звучала вновь и вновь во всех учебниках, которые мы штудировали, и проникала нам в мозг и кровь. Огромный том «Анатомии домашних животных» Сиссона содержал исчерпывающее описание костей, мышц, пищеварительной системы и т. д. лошади, впятеро меньше места занимал раздел, посвященный корове, еще меньше – овце, совсем мало – свинье, а бедной собаке его и вовсе почти не досталось.

В доме лесничего, где прошло мое детство, постоянно жили собаки . Псы, большие и маленькие, породистые и дворняги, умницы и тупицы, являлись членами семьи, неотъемлемой частью подворья и нашей жизни. Они охраняли дом от чужих людей, сопровождали нас в школу, участвовали в лесных походах, помогали добывать зверя и птицу, кормиться в голодные военные и послевоенные годы. Собаки вместе с нами радовались успехам и грустили при неудачах.

Детская привязанность к собакам, потребность в помощниках на охоте и, если угодно, верных друзьях, сохранилась на долгие годы.

Собачий век короток, псы появлялись и исчезали. Некоторые запомнились и необычным поведением, и исключительной сообразительностью в различных ситуациях. Об этом несколько историй.

Собака - кормилица

Женщина погибла. Ее первенец - трехмесячный малыш - заходился в голодном плаче и, постепенно слабея, кричал все тише и тише. В доме и поселке не было молока, не было хлеба. Взрослые питались картошкой, которую дитя отказывалось есть. Люди, обезумевшие от горя и бессилия, просили всевышнего взять обратно им даденное, ждали этой минуты и приговаривали: «Бог дал - Бог взял».

В тон умирающему мальчишке, нагоняя на людей ужас, подвывала гончая собака Плакса. Выжловка жила в семье со щенков, считала себя полноправным членом. У Плаксы никогда не было своих щенков, и при виде погибающего дитяти в ней проснулся инстинкт продления рода. У собаки набухли соски, появилось молоко, она прыгнула в постель малыша. Промассировала языком его лицо, тельце, животик и подтолкнула к своим соскам.

Собачья память

В молодости я некоторое время жил в старинном уральском городке. Его тихие улочки, добротные одноэтажные дома за высокими заборами и прочными воротами, степенные и неторопливые люди создавали впечатление незыблемости жизни с полным неприятием чужого мнения. Возможно, поэтому и вопреки местным обычаям начал подкармливать кусочками хлеба соседскую собаку.

Вскоре я уехал в другой город и появился в знакомых местах спустя три года. Пошел навестить прежних квартирных хозяев, открыл калитку и остолбенел от ужаса - мне на грудь прыгнул громадный пес.

После схлынувшего страха и минутного замешательства сумел увидеть счастливые собачьи глаза, радостную «улыбку» и понять, что встретился с собакой соседей, той самой. И воздал должное собачьей памяти.

Собака воспитала охотников

Жесткошерстная легавая Анда (по- домашнему Данька) - потомок древнего собачьего рода. Ее всемирно известные предки обладали благородной внешностью, разносторонними охотничьими качествами и передали ей лучшие породные качества дойч-дратхаара.

Анда воспитана, от природы деликатна, с легкой головой на лебединой шее, ладно сложенным корпусом на крепких и стройных ногах, легкими и энергичными движениями. Она в свои шесть месяцев знакома с дичью, но на открытии сезона «охоты по перу» оказалась впервые.

Охотники поужинали и банки из-под мясных и рыбных консервов выбросили в кусты. Данька собрала весь мусор и аккуратно сложила возле костра. Утром все повторилось, и опять собака воспитывала охотников. Второго раза оказалось достаточно, люди застыдились, вырыли яму, сложили в нее отходы «охоты» и засыпали землей.

В истории были такие героические собаки, которые боролись с врагом во время войн и пересекали континенты. Они демонстрировали храбрость, которая присуща скорее человеческим героям. Эти исключительные собаки и их подвиги тронут даже самое черствое сердце того, кто совсем не любит животных.

Суонси Джек

Джек Суонси был черным ретривером, который жил с его владельцем Уильямом Томасом около Реки То в Суонси, Уэльс, в течение 1930-ых. Однажды, Джек увидел, что маленький мальчик тонул в реке, и спас его, дотащив до берега. Не было никого вокруг, чтобы увидеть этот подвиг и рассказать окружающим. Мальчик рассказывал эту историю людям, которые не поверили ему. Но Джек на этом не закончил. В течение нескольких недель он спас другого пловца, на сей раз со свидетелями, при исполнении служебных обязанностей. И затем делал это снова и снова. В течение следующего десятилетия Джек, как сообщали, спас по крайней мере 27 человек. За его подвиги Джеку дали серебряное кольцо совета Суонси, звание Самой храброй Собаки, серебряную чашу от мэра Лондона и его собственную статую. Это огромное число почестей. И пес все еще признан сегодня - он стал вдохновением для прозвища футбольной команды Премьер-лиги Суонси, которую называют “Swansea Jacks.”

Бамсе был Сен-Бернаром, который служил на борту норвежского минного тральщика во время Второй мировой войны. Несмотря на его симпатичный и приятный вид и имя, переводящееся, как “приятный” на норвежском языке - он был чрезвычайно жесток. Бамсе был первоначально принесен на борт капитаном. Когда капитан попытался взять его с собой при отъезде в другой рейс, команда, которая полюбила собаку, угрожала взбунтоваться. Они любили собаку так, что решили покинуть корабль, если пса заберут. Бамсе стал легендарным в Данди и Монтроуз, где корабль находился во время Второй мировой войны. Он следил за тем, чтобы пьяные моряки не устраивали драки на корабле. Один раз он спас члена команды, который упал за борт, перетащив его в безопасное место. Он также спас другого члена команды, загнанного в угол убийцей с ножом, напав на атакующего и сбросив его в воду. Но Бамсе был больше, чем просто герой - он был также миротворцем. Сообщалось, что когда моряки затевали драки на борту, он вынуждал их прекратить, становясь между дерущимися на задние лапы и как будто говоря, “Успокойтесь, это не стоит того.” Пес не был просто известен в Шотландии, где его команда базировалась - каждое Рождество, он надевал шляпу маленького моряка и был сфотографирован так, чтобы его изображение могло быть помещено в Рождественские открытки и отправлено родственникам членов экипажа в Норвегии.

Железнодорожный пес Боб

Боб родился в Южной Австралии в 1882, и по каким-то причинам любил поезда. Он провел первые годы своей жизни, сопровождая железнодорожных рабочих на работу, пока не был пойман ловцами собак. Его хотели убить, но к счастью для Боба, он был выкуплен доброжелательным охранником станции. Боб был счастлив, поскольку его новое место позволило псу ездить на поезде с хозяином практически каждый день. Но в конечном счете, его хозяин получил продвижение по службе, и их пути разделились. Тогда Боб стал запрыгивать на поезда в одиночку. Боб перемещался по южной Австралии, становясь знакомым и желанным гостем всех поездов. Иногда, когда Боб чувствовал, что нуждался в некоторой конфиденциальности, он выбирал пустое купе и отпугивал любых пассажиров, которые пытались находиться в нем, рявкая как сумасшедший. Начальники станции и охрана, все знали его по имени, не препятствуя таким путешествиям. Ночью он следовал за машинистом домой для теплой еды и мягкого места, чтобы спать, затем возвращался к поезду следующим утром. В то время, как его известность выросла, пес стал также выбираться в город. Ему разрешили посещать банкеты, как почетному гостю, был выдан специальный браслет с его именем на нем и гравюрой. На ней было сказано, что любой, кто читает это, должен позволить псу идти туда, куда ему хочется. когда Боб был замечен едущим на поездах, люди бежали за ним, как будто он был Папой Римским. Боб имел много приключений в своей короткой жизни и умер, как самая известная собака в австралийской истории.

Баммер и Лазарус

В 1860-ых двум беспризорным собакам под названием Баммер и Лазарус удалось стать знаменитостями города Сан-Франциско в то время, когда любая другая беспризорная была бы поймана и убита. Но Баммер и Лазарус отличались - они были знаменитостями. Газеты дня сообщали новости о них почти каждый день. Если они вступали в борьбу с конкурирующими собаками, газеты часто распечатывали подробную статью об этом на следующий день, со свидетельствами очевидцев и драматизированным описанием. Даже Марк Твен отвлекался от работы над Гекльберри Финном, чтобы написать о них. Причина их популярности происходила из-за их близкой дружбы. Баммер описывался, как жесткий дурак, который выпрашивал у людей еду. Однажды в стае бездомных собак началась драка, и один из противников уступил. Казалось, враг порвет его в клочья, пока Баммер не подбежал и не отбил его атакующего. Поскольку Баммер спас травмированную собаку, ей дали новое имя - Лазарус. Собаки подружились и стали популярными, об их дружбе стали писать газеты. Когда Баммер был подстрелен в ногу, и Лазарус не заботился о нем, был шум на весь город, осуждающий Лазаруса. Это странное восхищение продолжалось, пока обе собаки не умерли. И даже после этого газеты продолжали писать о псах, обвиняя друг друга в публикации ошибочных деталей о смертельных случаях собак.

Барри

Сен-Бернар - собака, которая была разведена для единственной цели - чтобы искать и спасать. Монахи на сен-бернарском перевале, опасном, снежном участке между Швейцарией и Италией, выводили их в течение сотен лет, чтобы спасать путешественников, которые заблудились и провалились под землей в снегу. Они перемещались в парах так, чтобы, когда они нашли жертву, одна собака могла раскопать ее и согревать, в то время как другой пес возвращался в монастырь для оповещения. Сен-Бернар по имени Барри в этом списке, спас 40 человек за 12 лет своей жизни в начале 1800-ых. Самый известный подвиг Барри - спасение маленького ребенка, который потерялся и попал в ловушку на предательском шельфовом леднике. Барри удалось достигнуть мальчика, восстановить его и сохранить его теплым, пока спасение не прибыло. Но даже тогда, никто не мог добраться до них. Таким образом, Барри позволил ребенку подняться на его спину и вытянул его к безопасному месту. Барри был так эффективен, как спасательная собака, что после его отъезда всегда была одна собака в монастыре по имени Барри - традиция, которая сохраняется и по сей день.

Бад Нельсон

Всего одного взгляда на Бада Нельсона достаточно, чтобы сказать, что он был самой великой собакой среди когда-либо живших. Человек на фотографии - владелец Бада Нельсона, доктор по имени Горацио Нельсон. Горацио был первым человеком, который пересечет Америку на машине в 1903 году, с его сменным водителем Сьюолом К. Крокером и, конечно, Бадом. Это сделало Бада первой собакой, которая пересечет США на машине. В то время, автомобиль был лишь на начальной стадии создания, потому управление им не было ни безопасно, ни забавно. Автомобиль был чудовищем без крыши без всякой защиты, издавая много шума и вредного дыма. Но Бад Нельсон был более храбрым, чем некоторые люди в то время. Ему дали очки, чтобы защитить его глаза и выглядел очень счастливым, пересекая континент Северная Америка.

Оуни

Обычно считается, что первоначальный владелец Оуни был почтовым клерком, потому что, так же, как Железнодорожная собака была одержима поездами, Оуни любил аромат и текстуру почтовых сумок и следовал за ними землей, поездом или лодкой везде. Когда владелец Оуни уехал, Оуни остался в почтовом отделении с его драгоценными мешками с почтой. Через некоторое время Оуни начал следовать за сумками, сначала в почтовых фургонах и затем на почтовых поездах. Он преодолевал мили, перемещаясь по всему США. Почтовые клерки были счастливы позволить ему делать это, потому что считали Оуни талисманом удачи. Для большей гласности, он совершил 120-дневное кругосветное путешествие на борту океанского лайнера в стиле Жюля-Верна. Таким образом, он перемещался через Америку, Европу и Азию, и вернулся обратно. И на всякий случай, если Вы еще не чувствуете себя несостоятельным перед лицом достижений этой маленькой собаки, у него также была своя собственная почтовая марка.

Пиклс

В 1966 чемпионат мира был проведен в Англии, что было грандиозным предприятием для всех англичан. Они относились к нему так серьезно, потому что у них было чувство, что они могли бы победить (что они и сделали). Представьте себе их чувства, когда кубок мира был украден всего за четыре месяца до начала матчей. Необходимо было найти чашу и избежать международного скандала. Кубок, в конечном счете, был найден мужественным колли по имени Пиклс. Он гулял со своим владельцем, когда пронюхал что-то в кустах. Оказалось, что его находкой стал недостающий кубок мира. После такой находки известность пса по имени Пиклс стала просто колоссальной. Он был представлен, как собака герой, которая спасла страну от международного затруднения. Был устроен даже банкет в его честь, где ему дали кость и чек на 1,000 фунтов. Позже он снимался в нескольких сериалах и даже фильмах.

Рольф

Рольф был не только самой умной собакой в истории, но и центром аферы, которая одурачила всю страну - в частности, Нацистскую Германию. Так или иначе, пес этот удивителен. Согласно нацистам, Рольф мог говорить. Чтобы поместить это в контекст, нацисты изобретали множество опрометчивых схем во время Второй мировой войны, и одной из самых опрометчивых было обучение армии суперумных собак, полностью разделяющих нацистские идеалы. Самой умной из этих “супер собак” был Рольф. Очевидно, Рольф мог говорить, касаясь его лапой платы и используя своего рода специальный Код Морзе для собаки, чтобы связаться с людьми. изобрели этот код, чтобы он смог разговаривать, ценить поэзию, выразить его гордость нацистским режимом и культивировать его ненависть к французам. Очевидно, он даже выразил интерес присоединения к военной экономике и борьбе на линиях фронта. Вряд ли Вы поверите, что собака могла говорить, но Гитлер, конечно, поверил. Он проявил большой интерес к Рольфу и гордился, что нацисты создали первую в мире расистскую собаку.

Фидо

Есть много историй собак, которые выдерживали бессменную вахту, ожидая своих хозяев в течение многих лет после смерти. Среди самых известных собак была Хатико из Японии, и Греифриарс Бобби из Шотландии. О Хатико и Греифриарсе Бобби были многочисленные книги и даже фильмы. Но собака, которая была самой известной во время жизни хозяина, вероятно, наименее известна после его смерти. Фидо родился в Италии во время Второй мировой войны. Он был найден на грани смерти рабочим печи для обжига, который отвел пса домой и вылечил его. Фидо был ему признателен за это в течение всей жизни. Каждый день Фидо ожидал хозяина на той же автобусной остановке, отказываясь уходить, пока он не приезжал с работы - и это в то время, когда Италию бомбили почти ежедневно. Но однажды, хозяин Фидо не вернулся. Он погиб при воздушном налете, находясь на работе. Фидо все еще ожидал его. Каждый день. В течение 14 лет. Его история распространилась на всю Италию, Фидо стал постоянным источником внимания средств массовой информации, и во время войны и после того, как она закончилась. Сохранившаяся видеозапись показывает, что огромные толпы людей собирались, наблюдая, как он идет к автобусной остановке каждый день, наблюдает, что все выходят из автобуса, и затем уходит разочарованный, когда автобус уезжает. Он получал награды и медали, но все, чего он хотел - чтобы его друг пришел домой. Но этого так и не произошло.

Сегодня – “собачья” очередь!

Протоиерей Всеволод Чаплин

У попа была собака, он ее любил…

Из зарисовок протоиерея Всеволода Чаплина “Лоскутки”, рубрика “Истории – веселые и поучительные”.

Рассказали мне в Полтаве местную “быль”. Начинается она банально: у попа была собака, он ее любил. Прослышал по случаю, что в Киевской академии учат псов человеческим языком разговаривать. Собрал своего Сирка, послал с ним пономаря Тараса и всяческие презенты: ректору конвертик, проректору, инспектору… Ну и, конечно, сала, колбасы, солений и прочего всего на пропитание.

Источник: photosight.ru

Тарас по дороге заехал к Маричке, да и загулял с нею, а Сирка на волю отпустил. Потом пишет депешу: “Отец Игнат, так мол и так, подопечный ваш поступил успешно, учится прилежно, шлите еще сала да конвертиков”. Через полгода, как водится, пошло у пса потомство, запросы повысились, Тарас с Маричкой гостинцы и подношения получают да получают…

Впрочем, вот и лето наступило. Надо ответ держать. Поехал Тарас к отцу Игнату. Тот сразу с расспросами:

– Ну как там мой Сирко? Не надо ли чего?

– Как сыр в масле катается, по-человечьи будто мы с вами разговаривает!

– И что говорит?

– Ой, даже сказать стыдно… Всем молвил, и митрополиту самому, что вы днем всё горилку пьете да песни орете, а на ночь глядя до регентши бегаете.

Помрачнел настоятель.

– Тарас, ты там это… Разберись, что к чему… Вот тебе еще конвертиков, тут и митрополиту хватит…

Побыл пономарь еще пару месяцев у Марички, а потом – к отцу Игнату:

– Ох, отче, взял я грех на душу. Как плыл по Днепру, так Сирка в нем и утопил.

– Вот и правильно. Разумных нам не надо.

Борис Ганаго

Подарите мне свою любовь

Из книги «Детям о Промысле Божием».

Раздался звонок в дверь. «Наверное, Шурик, - подумала мама, - что-то рано он пришел с улицы!» - и открыла дверь. На пороге стоял сын, а рядом с ним - большой, лохматый и грязный пес. Он поджимал одну лапу.

Источник: photosight.ru

Мама, это Дружок, он поранил лапу. Надо промыть рану и сделать перевязку, - взволнованно произнес мальчик.

Боже мой, кого ты привел? - воскликнула мама. - Он же весь грязный, до него и дотронуться страшно!

Ничего, мама, мы его отмоем. И пусть он останется у нас навсегда, - вы же хотели подарить мне собаку!

Мама была недовольна выбором сына:

Ну зачем тебе бездомная собака?

Но отец принял сторону мальчика:

Чтобы собака не была бездомной, надо, чтобы кто-то ее взял, - резонно заявил он, и судьба пса была решена.

Когда мама и Шурик отмыли Дружка и он высох, то превратился в красивого белого пса с густой шерстью и умными добрыми глазами. Шурик хотел, чтобы Дружок жил в его комнате, но мама категорически воспротивилась этому. Она постелила для собаки в коридоре коврик и строго погрозила ей пальцем:

Будешь спать только здесь!

Дружку не надо было повторять дважды. Когда его накормили и перевязали лапу, он сразу улегся на свою постель.

Пес быстро привязался к своим хозяевам, хотя относился к ним по-разному. Он преданно любил Шурика, был готов за ним, как говорится, в огонь и в воду.

К папе относился благосклонно, с удовольствием подставлял ему спину, когда тот трепал его по густой шерсти и говорил басом:

Ну, дружище, как дела?

И только мамы побаивался. Своим чутким собачьим сердцем Дружок помнил, что именно мама была против его пребывания в этом доме. Она ни разу не погладила пса и говорила с ним только в форме приказа.

Дружок несколько раз пытался наладить с мамой отношения. Он заходил к ней в кухню, когда та готовила обед, и смотрел на нее преданно, как бы говоря: «Ну, приласкай меня, я готов полюбить тебя и стать тебе другом!» Но, встречая ее недовольный взгляд, с виноватым видом уходил.

Однажды, проходя мимо открытой комнаты сына, она заметила, что Дружок сидит около стула мальчика, положив ему голову на колени, а тот гладит его, что-то ласково приговаривая. Она только собралась прогнать пса из комнаты, считая, что он мешает Шурику заниматься, как услышала голос сына:

Ну все, Дружок, перерыв кончился.

Пес тут же отошел от Шурика и лег недалеко от него.

«Как эта собака любит моего мальчика и как его слушается!» - растроганно подумала мама. С этого времени ей стало небезразлично отношение к ней Дружка.

Почему он не любит меня? - с некоторой обидой спросила как-то мама сына. - Ведь именно я кормлю его и ухаживаю за ним!

Он любит тебя, мама, очень любит, - ответил сын, - но ты сама его не любишь, и он это чувствует.

Ну вот, теперь еще псу нужна какая-то особенная любовь, - засмеялась мама.

Почему особенная? - возразил мальчик. - Любовь - это любовь. Полюби Дружка, и он ответит тебе тем же.

Мама замечала, как благотворно влияет присутствие Дружка на характер сына. Он стал более покладистым и послушным.

Еще больше оценила мама Дружка, когда летом они поехали на дачу. Она теперь спокойно отпускала сына с друзьями в лес за грибами и ягодами, зная, что с Дружком они никогда не заблудятся. На прощанье она всегда говорила: Дружок, приходите домой к обеду!- - и те всегда возвращались вовремя.

Ну и пес! - удивлялась мама. - Как будто у него на лапе часы.

Как-то зимой вся семья поехала на дачу. Шурик взял с собой лыжи и отправился с Дружком в лес. Катаясь с горы, он зацепился за какой-то корень, упал и почувствовал боль в ноге. Он хотел подняться, но не смог.

Дружок, беги домой! Домой! - повторил Шурик. - К папе и маме!

И тот помчался. Когда родители увидели, что пес вернулся один и с тревожным лаем кидается то к ним, то от них, как бы зовя с собой, то поняли: что-то случилось с сыном. Они поспешили за собакой, которая привела их к сидящему на поваленном дереве Шурику. Отец взял его на руки и принес домой. Осмотрев сына и убедившись, что перелома нет, мама сделала тугую повязку и уложила его в постель. Затем подошла к Дружку, обняла его и стала гладить.

Спасибо тебе, Дружок, - ласково прошептала она, - ты действительно наш общий друг. Бог не случайно дал тебя нам. И пес благодарно лизнул ей руку. А вечером, когда мама сидела возле кровати сына и что-то шила, Дружок подошел к ней и положил голову на ее колени.

Денис Каменщиков

Мики

Какой мальчишка не мечтает о собаке? Сережа, сколько себя помнил, всегда хотел, чтобы у него была настоящая немецкая овчарка. Но родители не желали об этом и слышать, так что о четвероногом друге оставалось только мечтать.

Рисунок Федора Гаазе

Рано утром в воскресенье, как обычно, мальчик отправился в храм на службу. Чтобы попасть в церковь, нужно было пройти через частный сектор, потом через заброшенный сквер, и сразу через дорогу будет родной храм. Сережа шел по скверу, шаркая по земле каблуками ботинок. Накануне вечером был очень неприятный разговор с родителями. После ужина, когда все собрались в зале, мама спросила, что подарить ему на приближающийся день рождения.

Собаку,- сказал мальчик.

Опять двадцать пять! - воскликнула мама. Затем, скрестив на груди руки, сказала, как отрезала: - Что угодно, только не собаку.

Вот вырастешь,- не отрывая взгляда от телевизора, сказал папа,- заведешь себе хоть собаку, хоть крокодила.

«Вот вырастешь…» - это была стандартная отговорка на все случаи жизни.

Хорошо, тогда ничего не нужно,- сказал Сережа и ушел к себе в комнату.

Сейчас, идя по скверу, он вспомнил этот разговор, и от обиды снова перехватило дыхание. «Господи, почему в жизни всегда происходит так, что человеку дается почти все, только не то, чего он по-настоящему хочет?» - размышлял про себя мальчик. Едва только он успел это подумать, как впереди между деревьями показался крупный породистый пес, как раз такой, о каком мечтал Сережа. Мальчик, застыв, любовался на овчарку. Пес, в свою очередь, с интересом смотрел на Сережу. Конечно, сейчас появится хозяин, пристегнет к ошейнику поводок и уведет собаку домой. Однако прошло несколько минут, а хозяин так и не появился. Мальчик, присев на корточки, свистом позвал собаку. Пес, сев на задние лапы, продолжал рассматривать нового знакомого. Как только мальчик захотел подойти поближе, пес вскочил и убежал прочь, скрывшись между деревьями сквера.

Все утро у Сережи из головы не выходил этот пес. Едва дождавшись конца службы, он побежал в сквер в надежде опять встретить четвероногого друга. Как ни странно, собака сидела на прежнем месте, будто дожидаясь мальчика. Пес, видимо, потерялся: он выглядел вполне ухоженным, но сильно похудевшим. На этот раз он даже позволил себя погладить. В общем, они начали дружить. Сережа каждый день после школы шел в заброшенный сквер. С собой мальчик приносил бутерброды, которые мама готовила ему в школу на полдник. Когда собака наедалась, они принимались играть.

Апорт! - кричал Сережа, кидая далеко палку. Пес стремглав несся вперед и возвращался с палкой в зубах.

Он умел давать лапу, выполнял команды «сидеть», «лежать», «рядом» и вообще был на удивление умной собакой. Мальчик решил узнать, какое имя носил пес, когда жил с прежним хозяином. Каждый день Сережа подолгу перечислял различные собачьи клички и следил за реакцией пса. Так безрезультатно продолжалось неделю.

Мухтар… Амур… Байкал… - повторял мальчик. Пес в ответ изредка зевал, не понимая, чего от него хотят.

Мики,- в очередной раз сказал Сережа. Пес навострил уши и завилял хвостом.- Тебя зовут Мики.- Собака, будто подтверждая сказанное, запрыгала вокруг мальчика.

Однажды мальчик пришел после школы в сквер и не нашел Мики на том месте, где они обычно встречались. Прождав битый час, Сережа пошел искать собаку.

Мики, Мики,- звал мальчик. Пес не отзывался. Наконец, на самом краю сквера, из густых-прегустых зарослей кустарника послышался почти человеческий стон, и Мики, волоча заднюю лапу, заковылял навстречу Сереже. Лапа была перебита. Пес, видимо, попал под машину.

Сережа позвонил отцу Александру и со слезами в голосе объяснил ситуацию. Батюшка вскоре подъехал на своем автомобиле. Мики уложили на заднее сидение и увезли в ветеринарную клинику. В клинике доктор наложил на поврежденную лапу гипс и, чтобы подбодрить Сережу, сказал свою дежурную шутку: «Заживет как на собаке».

На обратном пути мальчик уговорил отца Александра приютить на время пса в сторожке возле храма. Батюшка согласился.

Источник: photosight.ru

Так Мики получил жилье. Часто он выходил из сторожки и, прыгая на трех лапах, прогуливался по двору храма. Через несколько недель гипс сняли. Теперь пес был полностью здоров. Вскоре к нему все привыкли, а после одного случая Мики стал особо уважаем прихожанами.

А произошло вот что. Во дворе храма был разбит просторный парк, где обычно гуляли родители со своими маленькими детьми. Однажды в выходной мама одного малыша, оставив его без присмотра на минуту, ушла в храм, а когда вернулась обратно, оказалось, что ребенок исчез,- только куртка лежала там, где мальчик недавно играл. Все говорили, что только что видели его с другими детьми. Началась паника. Обыскали весь храмовый двор, но все безрезультатно. Малыш мог уйти куда угодно. Решили вызывать милицию. Сережа, который был свидетелем происходящего, взял Мики на поводок; не надеясь на успех, поднес к его носу куртку пропавшего малыша и скомандовал: «След». Пес, наклонив голову, взглянул на мальчика, обнюхал куртку, затем опустил нос книзу и принялся шарить им по земле. Наконец он напал на след и так рванул вперед, что Сережа едва удержал в руках поводок. Через минуту Мики вывел людей в близлежащий двор, где на скамейке сидел зареванный потерявшийся малыш. Излишне говорить, что после этого случая Мики стал всеобщим любимцем прихожан. А Сережа понял, что ему достался отнюдь не простой пес.

Источник: gasloff.ru

Осенью в храм, куда ходил Сережа, привезли чудотворную икону. На поклонение святыне выстраивались огромные очереди, со всех концов города и даже области стекался народ. Возле храма дежурила милиция.

Однажды Сережа возвращался с Мики из заброшенного сквера, где пес вдоволь набегался. У ворот двора храма виднелась милицейская машина, возле нее стояли два милиционера. Один из них держал на поводке овчарку. У мальчика почему-то сразу сжалось сердце. Мики остановился, втянул ноздрями воздух и бешено завилял хвостом. Сережа вдруг все понял. Несколько секунд подумав, он с сожалением отстегнул ошейник. Мики рванул вперед и закружился возле милиционера, того, который был без собаки. Человек опешил, потом, встав на одно колено, обнял пса за шею.

Нашелся, разбойник! Ведь это пес из нашего отряда,- пояснил милиционер удивленному товарищу.- Он пропал несколько месяцев назад. Ему в нашем деле цены нет!

Мики посадили в милицейскую машину. Автомобиль тронулся и начал удаляться. Пес, оглянувшись, посмотрел через заднее стекло на мальчика. Сережа, давясь слезами, помахал вслед рукой.

«Господи, почему Ты всегда забираешь то, что человеку дорого? - шаркая на ходу каблуками ботинок, думал мальчик.- Неужели нельзя по-другому?»

Однажды зимой Сережа с ребятами из школы отправились в кино. Шел какой-то приключенческий фильм. Вдруг прямо на середине сеанса в зале включили свет и велели всем выйти на улицу. Как выяснилось позже, кто-то позвонил и сообщил, что в кинотеатре заложена бомба. Сережа с мальчишками, подойдя вплотную к оцеплению, следили за происходящим. Туда-сюда сновала милиция. Вдруг Сережа увидел, как из здания кинотеатра выходит знакомый милиционер с Мики на поводке. Мальчик подлез под заградительную ленту и, увернувшись от рук охранника, рванулся навстречу четвероногому другу. Пес кинулся к Сереже и, прыгая вокруг, несколько раз лизнул его в щеку…

Во дает! - удивился милиционер.- Вы никак знакомы?

Сережа в двух словах рассказал их историю.

Если хочешь, приходи на стадион, где я тренирую Мики,- сказал милиционер.- Из тебя может получиться отличный инструктор.

Обязательно приду,- пообещал Сережа.- А бомба-то была?

Нет, ложный звонок. Если бы была, Мики бы ее обязательно нашел.

Верный пес

“Притчи о любви и дружбе”.

Источник: photosight.ru

У одной супружеской пары не было детей, хотя они уже несколько лет прожили в браке. Чтобы не чувствовать себя одинокими, муж и жена приобрели щенка немецкой овчарки. Они любили его и заботились о нем, как о собственном сыне. Щенок вырос и превратился в большого, красивого, умного пса и не раз спасал хозяйское имущество от воров, был верным, преданным, любил и защищал своих хозяев.

Через семь лет после того, как супруги взяли собаку, у них родился долгожданный ребенок. Муж с женой были счастливы, малыш занимал почти все их время, а псу не доставалось почти ни капли внимания. Собака почувствовала себя ненужной и стала ревновать ребенка к хозяевам. Как-то раз родители оставили спящего сына в доме, а сами на террасе занимались приготовлениями к барбекю. Когда они пошли проведать ребенка, из детской вышел пес. Его пасть была окровавленной, и он довольно вилял хвостом.

Отец ребенка предположил самое худшее, схватил оружие и тут же убил собаку. Затем вбежал в детскую и на полу, у колыбели сына, увидел огромную обезглавленную змею. «Я убил своего верного пса!» - сказал мужчина, сдерживая слезы.

Как часто мы несправедливо судим о людях? Хуже всего, что мы делаем это не задумываясь, даже не узнав причин, по которым они поступили так или иначе. Нам все равно, о чем они думали и что чувствовали, нас это не волнует. И мы не допускаем мысли, что позже, может быть, пожалеем о своей поспешности. Так давайте в следующий раз, осудив кого-то, вспомним эту притчу о верном псе.

Ольга Рожнёва

Почти детективная история о щенках и конце света

Газета “Эском – Вера”.

Многое можно увидеть и услышать у монастырского киоска. Трогательное и комичное, грустное и весёлое…

Вот ребятишки – дети кого-то из паломников – принимают трогательное участие в судьбе собаки и её щенков. С утра в большой коробке щенков выносят и предлагают желающим. «Подарок из Оптиной!»

Мамаша сидит рядом. Это большая беспородная белая собака. Взгляд умный, заботливый и грустный. От коробки не отходит, даже будучи голодной: переживает о своих детишках. Когда её кормят, еду берёт очень деликатно, внимательно смотрит на благодетеля.

Щенки толстые и забавные, многие паломники останавливаются и любуются ими. Но брать домой не решаются: кто знает, какой величины и вида вырастут собаки из этих забавных щенков?

Один паломник веселит всех байкой про то, как мужик с медведем на ошейнике по рынку ходил. А когда у него спрашивали, кого он ищет, мужик сурово отвечал: «Да вот, ищу продавца, который мне год назад хомячка всучил недорого. Хочу познакомить его с подросшим хомячком!» Все смеются и с опаской смотрят на пузатых щенков.

Мне тоже приходится принять участие в их судьбе. Ребятишки прибегают за большой коробкой. Приходится перекладывать товар и жертвовать коробкой.

Немного погодя:

– Налейте нам в миску тёплой воды!

Недоумеваю: рядом колонка, из неё воды можно набрать сколько угодно.

– Но там вода холодная! Щенки могут простудиться! Налейте нам, пожалуйста, тёплой кипячёной воды для наших щенков!

Забегаю в келью после обеда, чтобы взять старый шарф для щенков – на улице похолодало.

В общей келье новая паломница. Одета в чёрное. Требует называть себя матушкой. Вид строгий, устрашающий, речи такие же.

– Смотрите! Везде признаки антихриста! Крест попирают!

Мне в нос тычут тапки, на подошве которых – узоры в виде ромбиков.

– Сёстры, но это не кресты, это просто ромбики! – говорю я успокаивающим голосом.

– Наивная! Вот таких антихрист и обольстит в первую очередь! Нужна бдительность! Покажите, покажите ей, как крест попирается!

Где-то я это уже слышала… А, да, у Гоголя в «Вие»: «Поднимите, поднимите мне веки!» Мне становится жутковато. Что же они мне покажут?

Мне торжественно подносят под нос женское гигиеническое средство, материал на котором в целях лучшей гигроскопичности сделан в виде ромбиков.

– Вот, смотри, смотри, как оскверняют распятие!

– Сёстры, здесь нет распятия. Это геометрический узор из ромбиков!

Теперь отношение ко мне меняется. Матушка в чёрном смотрит подозрительно:

– А ты кто такая вообще? Да ты православная ли?

Маленькая старушка выскакивает и ехидно докладывает: «А я видела, как она щенков кормит!»

Матушка в гневе:

– Соба-аки! В свято-ом месте! Оскверняют обитель! Вот из-за таких, как ты, и приближается конец света!

Но народ уже потихоньку расходится, испуганный её напором.

Скорее беру шарф и ухожу.

Вечером заступаюсь за молоденькую паломницу. Она за столом газету читала, «Аргументы и факты». Эту газету я тоже читала. Купила её из-за речи Святейшего Патриарха Кирилла, напечатанной во всю третью страницу.

Матушка в чёрном неистовствует:

– Вы своими газетами мирскими, мерзкими, стол осквернили! Как мы теперь трапезничать будем?

Когда я заступаюсь за испуганную этим криком девушку, матушка окончательно теряет ко мне доверие. Взгляд убийственный. Я понимаю, что теперь я её враг.

На следующий день, как обычно, несу послушание в киоске. Сегодня день будний, в обители пустынно. Выхожу протереть столы, пока покупателей нет.

Вдруг – дружный рёв. Ко мне знакомые ребятишки подбегают: лица перепуганные, взгляд дикий, заикаются. Кое-как добиваюсь от них: пришла тётка в чёрном с дядькой в телогрейке, собаку на верёвке дядька утащил, а щенков эта тётка в лес понесла. Во-он она пошла! Ребята показывают в сторону реки.

Неужели топить? Мне становится страшно. Оглядываюсь вокруг. Никого из взрослых не видно.

– Ничего не бойтесь. Ничего страшного со щенками не случится. Найдите кого-нибудь из взрослых, какого-нибудь доброго мужчину. И идите за нами. Только одни не ходите! Всё поняли?!

Закрываю киоск на ключ и бросаюсь за скрывающейся из виду матушкой в чёрном. Мне жутко. Матушка явно не в себе. Конечно, она уже в годах, старушка, можно сказать. Но, с другой стороны, она меня ростом выше и тяжелее килограммов на двадцать. Догоняю её в роще.

В голову приходят ужасные картины: вот я разделяю участь щенков и тону в стремительной Жиздре. Смешно становится. Матушка, конечно, не в себе, но ведь не станет же она меня топить!

Матушка действительно не стала меня топить. Она просто врезала мне как профессиональный боксёр-тяжеловес. И я впечаталась в берёзу. Вот это удар! Кличко отдыхает! Тихонько сползаю по берёзке и оказываюсь сидящей на траве.

Во взрослом возрасте вроде бы я ни с кем в рукопашную не вступала. От шока не пытаюсь встать. Молча сижу и наблюдаю, как матушка кричит и размахивает руками перед моим носом.

Вот эта страсть матушки в чёрном к публичным выступлениям и помешала её блестяще задуманной операции по топлению щенков и отодвиганию конца света.

К нам подбегают ребятишки. А с ними… отец Н. Ну конечно, умные мои детишки! Самый добрый дяденька – священник. Дальнейшее происходит как в тумане. Матушка в чёрном неистовствует, почти прыгает. А отец Н. спокойно осеняет её несколько раз крестом.

И она сдувается, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. И куда-то пропадает. Отец Н. подходит ко мне и помогает подняться.

– Как голова, не кружится? Стоять-то можешь?

– Батюшка, это просто какой-то иронический детектив. Бабулька отправила меня в полный нокаут. Но сила у неё какая-то нечеловеческая.

– Да, вот в этом ты права. Сила нечеловеческая. Ну ничего, не бойся, больше ты с ней не встретишься. Давай-ка пойдём потихоньку.

Ребятишки, радостные, убегают вперёд вместе с коробкой и щенками.

А я отчего-то начинаю плакать. И, почти заикаясь, сквозь слёзы, рассказываю отцу Н. про газету, и про ромбики, и про конец света. Отец Н. успокаивает меня:

– Ну ничего-ничего. Конец света, говоришь? Ничего-о, Господь милостив, поживё-ом ещё. Успокойся, тише-тише. Всё хорошо. Смотри – солнышко выглянуло. Весь мир Божий осветило. И травку, и людей, и пёсиков. Все Божии создания. Блажен, кто милует скоты. Иди с Богом, послушайся. День-то только начинается…

Когда вечером я вернулась в келью, даже вещей матушки в чёрном не было видно. А на её койке сидела розовощёкая улыбчивая паломница с Украины.

Наталья Абрамцева

Сказка про щенка и старую тапочку

“Сказки для добрых сердец”.

Каждый нормальный щенок точно знает, что самая замечательная вещь в мире - старая тапочка его хозяина. Потому что с ней можно играть. Можно ее трепать, подбрасывать. можно рычать на нее, делать вид, что пугаешь. А тапочка будет тихонько отползать и делать вид, что боится. Правда! Щенок не сразу понял, какая прекрасная вещь старая тапочка.

Вот как было дело.

Щенок что-то скучал, что-то грустно ему было. Он поскулил, поскулил немножко и решил, что нужно хорошенько поиграть, иначе совсем грустно станет. Покрутился юлой, поймал свой хвост - только веселей не стало.

Щенок выскочил во двор, помчался к большой собаке, которая в будке.

Собака, а собака! Давай поиграем. Одному неинтересно. Собака высунулась из будки, устало зевнула и сказала не совсем честно:

Нет. Не могу. Сторожить надо.

Что сторожить?

Ну, вообще…

Так ведь не ночь сейчас.

Не ночь,- согласилась большая собака,- но сторожить все равно надо. Поиграй с кошкой. И спряталась в будку.

С кошкой…- грустно сказал щенок.- Попробую.- Пошел искать кошку.

Вот она, кошка. Лежит на солнышке, глаза прищурила - хорошо ей, совсем не до щенка. А он отыскал ее.

Кошка, кошка! Поиграй со мной, пожалуйста!

Ну что ты,- кошка рассерженно прижала ушки,- что ты? Такое солнышко теплое,- она совсем закрыла глаза,- нужно спокойно дремать, мечтать, а ты говоришь - поиграем.

Да я не дремать-мечтать, я играть хочу!- настаивал щенок.

Отстань, пожалуйста.- Кошка свернулась в клубок, укрыла нос кончиком хвоста.- У тебя есть хозяин. Пусть он с тобой играет.

Хозяин,- вздохнул щенок. Он знал, что хозяин наверняка сидит в кресле, поджав ноги, сбросив тапочки, читает что-то, от чего нельзя оторваться. Так оно и было.

Щенок сел возле кресла и молча уставился на хозяина. Хозяин оторвался от книги, взглянул на щенка.

А, бандит, явился,- ласково сказал он.- Ну, посиди со мной.

И снова уткнулся в книгу.

Щенок понял, что хоть он и явился, играть с ним хозяин не собирается. Ничего не поделаешь. Щенок немного покрутился и улегся рядом. Положил мордочку на лапы, хотел заскулить, но услышал мягкий теплый шепот:

Щенок, а хочешь, я с тобой поиграю?

Это кто говорит? Это ты, тапочка?- нерешительно спросил щенок.

Ну конечно, я.

Тапочка была старая, поношенная, даже слегка дырявая.

Странно,- удивился щенок.- А ты разве живая?

Смешной ты,- тихо рассмеялась тапочка,- конечно, живая. Смотри внимательно.

Щенок внимательно посмотрел и увидел, что у тапочки есть два веселых глаза, пуговка-нос и даже, кажется, хвост. Никак нельзя не понять, что тапочка совершенно живая.

Вот хорошо!- обрадовался щенок.- Вот хорошо, что ты живая! Как же я раньше не заметил?

Бывает…- вздохнула тапочка.- Ничего не поделаешь.

И ты правда поиграешь со мной?

Конечно! Я очень люблю играть. Только мало кто знает об этом. Вот так и познакомились щенок и старая тапочка. С тех пор они часто играют вместе. Щенок налетает на тапочку, будто хочет разорвать ее в клочья. А тапочка подпрыгивает, будто боится. И обоим смешно и весело. А большая собака, кошка и хозяин удивляются - что это щенок так любит играть со старой тапочкой, а тапочка играет со щенком? Вернее, оба играют, вместе. Поэтому и весело им.