Даже семья с ребенком 4. Три правила тайм-менеджмента мамы четверых детей? Время для себя, то есть личная свобода

Только теперь, когда у меня четверо детей, я научилась спокойно реагировать на смелые заявления других родителей: что их дети никогда бы себе чего-то «такого» не позволили, что их дети никогда не лечились антибиотиками, что их дети уже в два года рисуют человечков, а в восемь могут двадцать раз отжаться. Я спокойно отвечаю: «75% моих детей тоже никогда бы себе такого не позволили, 50% моих детей ни разу не лечились антибиотиками, 25% моих детей в два года научились рисовать человечков и половина спокойно отжимается даже не двадцать, а двадцать пять раз».

Десять лет назад, когда я была молодой мамой одного мальчика Саши, мне казалось, что я знаю о детском воспитании все. А именно – что мой ребенок является примером полнейшего родительского педагогического провала и моя материнская карьера, едва начавшись, пришла к бесславному концу. Сашенька рос неуправляемым, буйным и до средней школы не показывал никаких художественных склонностей или талантов. Вообще. Я делала все, что могла, чтобы развить его интеллект с пеленок – назубок знала методики Монтессори, Зайцева, Домана, Никитиных, покупала журналы со статьями о детской психологии, шила для малыша игрушки в виде тряпичных букв, набитых гречкой, ставила классическую музыку и показывала альбомы с картинами эпохи Ренессанса. Но, еще не научившись стоять на ногах, мой первенец превратился в тирана, своим ором и бескомпромиссностью, терроризировавшего всю семью. С ним невозможно было никуда пойти – две попытки посетить кофейню и ресторанчик увенчались провалом, несъеденной едой и недоумевающе-раздраженными взглядами других посетителей. Потому что Сашенька, полуторагодовалый сообразительный мальчик, просто орал. Он орал в гостях, он орал во всех людных местах, он орал и не слушался везде, где мы бывали. Дома он вывел из строя всю бытовую технику, до какой мог добраться и даже развинтил офисное кресло! За полтора года как-то наловчившись обращаться с ним, я прониклась скепсисом по отношению ко многим методикам развития детского интеллекта – я твердо решила, что придуманы они а) для девочек б) для достойных родителей, а не для таких тряпок, как я.

Когда я была мамой только одного мальчика Саши, мне казалось, что я знаю о детском здоровье все. Саша, которому уже сейчас одиннадцать – не болеет. Никогда. Вообще. Едва у малыша зажил пупок – я стала выкладывать его, голого, в одной распашонке, на одеяльце, расстеленное прямо на полу. Малыш рос и развивался без шапочек и носочков, получал в неограниченных количествах грудное молоко, спал вместе с родителями до двух лет и был возим на море, в палаточный лагерь с песком и «антисанитарией», с шести месяцев. Его пеленки никогда не гладились, а посуда не стерилизовалась. Потому, когда знакомые мамы жаловались, что их дети болеют, у меня было мое собственное твердое мнение на этот счет: а сами виноваты. Кутать не нужно было. И грудью кормить хотя бы года полтора.

И потом у меня родилась девочка Катя. Если бы Катя оказалась первым и единственным моим ребенком, то я бы однозначно примкнула к тем мамам, которые, стоя в сторонке со своим опрятным послушным малышом и наблюдая за чужой безобразной истерикой, сказали бы: «вот моя девочка никогда бы себе такого не позволила!» и поставила бы себе честный жирный плюс. Катя была из тех младенцев, о которых пишут недоумевающие от чужих бед родители: «чего вы киснете, вам нужно развеяться! Смело берите ребенка с собой в рюкзачок и идите гулять, идите на выставку, идите в кино, в гости – не замыкайтесь в четырех стенах и не бойтесь носить ребенка с собой!». Катя с самых первых дней спала в своей отдельной кроватке, в другой комнате (что-то немыслимое в контексте младенца Саши) и могла часами лежать там, рассматривая подвешенные вдоль бортика игрушки, пока мы с ее старшим братом благополучно занимались на ковре рядом. Детская ревность? Я таких слов не знала, моя материнская самооценка стремительно росла. За первые Катины два месяца мы исколесили всю Киевскую и частично Черниговскую области. Без проблем останавливались в придорожных кафе, я даже возила Катю с собой в институт и библиотеку!

Но в три месяца случилось нечто ужасное. У дочки мало того, что поднялась температура – она начала кашлять! Я была уверена, что такого не бывает, что это не из моей реальности – давать ребенку какие-то лекарства, водить к врачу… Мне казалось, что просто нужно меньше паники, больше грудного молока, поносить на ручках – и все пройдет. Именно это я без тени сомнения советовала другим мамам, у которых болели дети. Я была уверена, что это не дети болеют, а их мамам нечем заняться. Но кашель почему-то не прошел. Врач, прописавшая нам антибиотики неделю назад (ан-ти-би-о-ти-ки? Да никогда в жизни!) сказала твердо, так, что даже я послушалась: «вам нужно ложиться в больницу. Немедленно. В любой момент у девочки может развиться пневмония». Две недели мы провели в больнице, получая уколы и всевозможное лечение. Я стала осторожнее. Дочка болеет в среднем раз в три месяца – любой вирус, летящий по воздуху, словно прельщается кроткой беспомощностью этой нежной хрупкой белокурой девочки, и Катюша заболевает. И как заболевает! Если поднимается температура, то не ниже тридцати девяти! И, как минимум, две недели сидения дома нам гарантированы. В пять лет, в конце весны, когда ее брат вовсю купался и гонял босиком, жарким маем, Катюша умудрилась схватить двустороннее воспаление легких. В семь, тоже летом – сильную ангину. В восемь – два пиелонефрита подряд. Благодаря Катюше я научилась «читать» анализы крови и мочи, научилась делать жаропонижающие уколы и разводить порошковый антибиотик для инъекций. Нас хорошо знают как минимум в трех больницах города. Почему?.. Что я сделала не так? Ответа на этот вопрос я так и не получила.

И вот передо мной оказались два совершенно разных ребенка. Рожденных от одинаковых родителей, употребляющих одинаковую пищу, живущих в одной комнате – и потрясающе, невообразимо разных! Немыслимые, невозможные для Саши вещи – его сестра делает с легкостью, словно никто ее этому и не учил. В то же время Сашина собранность, методичность, ответственность – чужды «летающей в облаках» Катюше. Наша старшая девочка почти не ходила в садик и могла часами сидеть, складывая пазлы (Саша, до определенного возраста, эти пазлы ел) и рисовала потрясающие картинки. Слушала книжки, которые я могла читать ей с утра до вечера. Как будто бы сама, без чьей-либо помощи, научилась читать и писать. А ведь первые Сашины полгода в школе были суровым испытанием! Из детского сада моего первенца выпустили с рекомендацией «индивидуального обучения», и, откровенно говоря, в семь лет он был совершенно не готов к школе. По инерции, я продолжала несколько лет считать себя матерью-неудачницей и всячески оправдывалась перед учительницей, но в пятом классе выяснилось, что у Саши очень все хорошо складывается с математикой. Более того, он начал читать толстые романы из «Библиотеки приключений» и детскую классику, а также рисовать хитрые инженерные чертежи и топографические карты. Мне очень хотелось отдать сына в какой-то кружок, но он нигде не приживался, пока мы не дошли до карате. За четыре года Саша достиг немалых успехов, заработав «синий» пояс и кубики на животе. Сын подрос, посолиднел и стал настоящей опорой в семье – ответственный, собранный, способный помыть посуду, приготовить для всех вкусный завтрак, поменять колесо машины и сделать массу других полезных вещей. И, главное, он очень добрый и отзывчивый.

Когда Саша учился в первом классе, у меня родились Евфросиния с Никитой. С первого беглого взгляда на эту парочку стало ясно, кто есть кто. Разные, как день и ночь, они не то что не походили на брата и сестру – а вообще на близких родственников! Белокурая, голубоглазая, с носиком-кнопочкой Ефросиша оказалась по характеру полным антиподом своей старшей сестры (нежной, легкоранимой, тихой) и на порядок спокойнее Саши в аналогичном возрасте. Если Саша «брал свое» ором, то Евфросиния придумывает более изощренные и артистичные способы. Она бойкая, уверенная в себе и очень вредная. Она одна из всех четырех моих детей на замечание строгим голосом пристально посмотрит в глаза и спросит: «Что такое, мама?» Глядя на Евфросинию, мне очень часто хочется воскликнуть: «Моя дочка никогда бы себе такого не позволила!» В то же время, когда Евфросиния начинает рисовать – у всех дух захватывает от того, насколько уверенными получаются штрихи и линии из-под ее крошечных пухлых пальчиков! Ее единоутробный брат Никита, рожденный семью минутами позже, – кареглазый (единственный из всей четверки), скуластый, тихий, упрямый и обидчивый. Глядя на эту парочку, понимаешь, что видишь словно две половинки единого целого, дополняющие друг друга. Никита, когда только родился, был похож на крошечного персонажа Вицына из «операции Ы». Тихий меланхолик, склонный к не совсем законным поступкам. Никита предпочитает быть «ведомым» сестрой и стоит за нее горой. В аквапарке на праздновании своего Дня рождения удалось протащить четырехлетнюю Евфросинию на взрослую «трубу», которой она не то что не испугалась, а отнеслась со сдержанным серьезным одобрением, сказав, что «не страшно и хорошо». Никита же, снаряженный в надувной круг со шлейками, едва-едва освоил крошечную детскую горку высотой полтора метра и наотрез отказывался исследовать более серьезные развлечения. Когда шайке малолетних разбойников исполнилось два года, я решила отдать их в садик. Многие годы я была ярым противником всяческих дошкольных учреждений. Старший сын ходил туда примерно полтора года и очень страдал. Но обстоятельства моей жизни и работы складывались тогда таким образом, что иных вариантов не оставалось. Дочка ходила примерно год и страдала еще больше. Садик – это, наверное, самое страшное (кроме больниц, конечно), что случалось в ее жизни. Сашу и Катю мало увлекали детские утренники, коллективные занятия, хороводы и жизнь в социуме. Конечно, спустя пару недель, привыкнув, они перестали плакать по утрам в раздевалке, но зато как продолжала плакать я – от осознания, что моим детям там не место. «Максимум в шесть лет. В подготовительную группу» – размышляла я раньше, «не понимая» родителей, которые эти садики хвалят. И вдруг – шок. Козявочкам едва стукнуло два, они только научились ходить на горшок и еще совсем не умеют сами одеваться – и я веду их в детский сад. Моя старшая дочка просидела возле меня несколько лет до школы: тихо, как мышка, что-то рисуя и вырезая картинки. Но, оказалось, в природе существуют и такие дети, которым сад – прямым образом показан. Плохо управляемые, активные, скучающие дома, готовые к командной работе Ефросиша и Никита рвались к играющим на площадке детям, возились с ними, терроризировали родителей и брата с сестрой, и у меня просто не оставалось выбора. К этому моменту я поняла, что как мама – совершенно ничего не понимаю в детях и в материнстве.

Когда-то я считала, что для того, чтобы ребенок не болел, нужно его просто закалять и не давать антибиотики «по первому чиху». Это сработало ровно с половиной моих детей! Когда-то (пусть и недолго) я считала, что истерики на улице, ор и ужасное поведение зависит от родительского воспитания. Действительно – я смогла воспитать целого одного ребенка, который никогда не кричал ни на улице, ни дома! Когда-то я считала, что жесткий режим дня и кормления – пережитки прошлого, но опыт с двойняшками показал, что если у нас не будет режима, то у этих детей не станет и мамы. Ровно в девять вечера в доме наступает отбой, а в семь утра подъем. А несколько лет назад у нас все ложились, когда хотели и просыпались тоже, когда получится. Такой расклад казался мне прогрессивным и «экологичным». Когда-то я считала, что талант есть у каждого ребенка и проявляется он в раннем возрасте, все зависит от родительской настойчивости. На деле оказалось, что все очень индивидуально и родительская настойчивость должна проявляться прежде всего в развитии у ребенка ощущения, что его безоговорочно любят, каким бы он ни был. Я искренне не понимала и даже обижалась на тех знакомых, которые спрашивали, почему я не отдаю Катюшу в садик. Сейчас же я понимаю, что, несмотря на солидный опыт, я совершенно не могу ничего кому-либо советовать. Все детки разные и, получается, только мама знает наверняка, что на самом деле нужно ее ребенку и как «правильно» его лечить и воспитывать. Пожалуй, это и есть единственный совет, который могу дать без сомнения в собственной правоте.

Безусловно, дети — это счастье и божий дар, но в последнее время многие люди подходят к вопросу о пополнении в своей семье очень рационально. Ведь содержать и воспитывать даже одного ребенка на сегодняшний день достаточно затратно. Да, конечно, наши бабушки и дедушки рожали и гораздо большее количество детей (от 5 и более) и всех старались достойно вырастить, как говорится «в тесноте, да не в обиде». Но сейчас совершенно другие времена и другое воспитание, современные дети стали гораздо более жестокими. И если ребенок из многодетной семьи, к примеру, придет в школу со старым или не модным портфелем, его в лучшем случае обсмеют и начнут постоянно подшучивать.

Сомнения и предрассудки

Мнение окружающих насчет прибавления в семьях, где уже есть хотя бы двое или трое детей, делится на два лагеря.

Одни ярые противники многодетности, которые утверждают, что с ростом количества детей слишком сильно страдает их «качество». Это сказывается и на обучении и на качестве одежды, игрушках, а так же дополнительных развивающих кружках и секциях. Ведь когда детей много, то лишь изредка удается полностью удовлетворять все запросы своих ребятишек и окружать их самым лучшим, потому что, как правило, родители начинают очень на многом экономить.

Другие более оптимистично настроенные окружающие, наоборот подбадривают и утверждают, что дети, выросшие в многодетной семье, пусть даже испытывающей некоторые лишения, вырастают менее эгоистичными и требовательными к родителям. Потому что они всегда готовы прийти на помощь близкому человеку и для них моральные принципы гораздо важнее материального достатка.

Так стоит ли обращать внимание на чужое мнение? Ведь, это ваша жизнь и ваша ответственность за собственных детей. Конечно, у каждой мамы, собирающейся рожать , всегда возникают сомнения и опасения, хватит ли семейного бюджета и жилплощади на всех, а так же где найти силы и помощь для воспитания всех детей. Эти переживания не напрасны, но обсуждаться они должны только с близкими людьми. Хотя зачастую, бывает и так что даже родные и бабушки с дедушками сомневаются в необходимости четвертого внука или внучки. Поэтому круг сужается всего лишь до принятия ответственного решения только между мужем и женой.

Счастья много не бывает

Только задумайтесь на секундочку, какого счастья лишают себя родители, отказываясь от собственного ребенка и не важно, какой он будет по счету. Все дети разные и по интеллекту и по характеру. Вполне возможно, что их будущий малыш окажется очень талантливым и выдающимся человеком.

Финансовая сторона вопроса, которая так пугает многих отходит на второй план. Не зря говорят «Послал бог ребенка — пошлет и на ребенка». Все-таки, дети очень быстро растут, и пока семья решится родить еще одного, старшие дети вырастут и станут самостоятельными. В жизни есть множество примеров, когда в семье с большим количеством детей, рождались люди очень одаренные, и даже трудности и отсутствие финансов не мешали их успеху.

1. Юрий Гагарин. В его семье было четверо детей, он был третьим по старшинству. Его судьба не была легкой, но, несмотря на это, он окончил с отличием вечернюю школу и поступил в индустриальный техникум, а затем стал первоклассным летчиком. Юрий Гагарин самостоятельно написал рапорт о просьбе зачисления его в космонавты. И не напрасно, его подвигом до сих пор гордится вся страна.
2. Дмитрий Иванович Менделеев. Он родился в семье из СЕМНАДЦАТИ детей и был самым младшим ребенком. Его отец являлся директором местной гимназии. Но в связи с потерей зрения он лишился должности, когда Дмитрию Менделееву был всего годик. Их семье пришлось лишиться из-за этого квартиры. Вся ответственность за будущее семьи легла на хрупкие плечи матери Дмитрия Ивановича. Не имея опыта работы, ей удалось отлично научиться управлять небольшим стекольным заводом, который благодаря ей избежал банкротства. И более того, с ее помощью были построены школа для крестьянских детей и церковь. Она так же смогла найти деньги для лечения мужа, чтобы вернуть ему зрение. Дмитрий Иванович в своих трудах много упоминал о глубоком уважении к своей матери и благодарности за свою успешную судьбу в науке.Ведь она всегда заботилась о своих детях, которые получили очень хорошее образование.

По утверждению многих мамочек, которые все-таки решились на рождение четвертого ребенка, при его появлении крохи, старшие дети очень сближаются. Потому что забота о малыше их объединяет. Они быстрее взрослеют, учатся самостоятельности и становятся наравне с родителями, потому что видят как много папа и мама делают для них и стараются помочь.

Бывают семьи и с одним ребенком, где, к сожалению, родители не дают ему должного духовного и морального воспитания. А если семья многодетная, но готова воспитывать в ребенке все самые достойные качества, которые должны быть у человека, то не стоит слушать посредственные мнение окружающих. Главное чтобы родители сами чувствовали в себе силы и стремление дать своему ребенку все самое лучшее не только в материальном, но и в моральном отношении.

У нас родилась четвертая доченька. Несколько дней назад. И вот мы дома. Лежим с ней на диване, общаемся.

Она смотрит на меня (или «сквозь меня) своими «глубокомысленными» маленькими глазками и корчит рожицы. Хмурится, морщит нос-пятачок, складывает губы в трубочку, а потом вдруг начинает коварно улыбаться одной половиной рта. А я рассказываю ей, как ждала ее и как сильно ее люблю… Как готовились к ее появлению три старшие сестренки… Как папа хорошо убрался в комнате и все приготовил. И как молился в храме все время, пока я рожала.

И если честно, я даже плачу – от счастья. Все-таки новорожденные очень располагают к сантиментам. И не могу уже представить, что еще какую-то неделю назад у нас не было этой смешной «гномообразной» крохи…

Неприличная беременность

В эту беременность все было по-другому, не так как раньше.

Началось с того, что когда нашей третьей, Дуняше, было чуть больше полутора лет, мой «многодетный» энтузиазм куда-то испарился. И я, наверное, впервые за годы подумала: «Нуууу… Больше не нужно пока детей. Отдохнем…»

И тут же забеременела. Муж был доволен. Я не то, чтобы очень. А моя мама (человек железной советской закалки) на нервной почве несколько дней хихикала и все повторяла: «Родишь и пятого!»

На прием к гинекологу я нарядилась, как на праздник: надушилась, намарафетилась и сделала прическу. Чтобы показать, что я молода, хороша собой и вообще в прекрасной форме. А не «в сто пятьдесят седьмой раз старородящая, затрапезная и невыспавшаяся». Чтобы еще и врач не трепала мои и так пострадавшие нервы причитаниями по поводу многодетных.

«Ты опять беременна? – спросила моя прекрасная гинеколог. – Ну и молодец!»

Помрачение рассудка у меня вскоре прошло. Мне стало стыдно, что я не хотела этого малыша, который все понимает и все чувствует. Время от времени я просила за это прощения у своего живота и в радостном предвкушении перебирала горы детских вещей, которые остались от старших девчонок…

Знакомые известие о беременности восприняли неоднозначно.

Многие были за нас рады, кто-то смотрел как на сумасшедшую, а кто-то с не терпящими возражений апокалипсическими интонациями в голосе начинал жалеть нашего «бедного, несчастного папу».

В предыдущие разы я носила живот, как орден, всячески его выпячивая и с первого дня задержки надевая сарафаны для беременных. Сейчас же у меня начало складываться впечатление, что я сделала что-то неприличное.

С тремя (или с двумя и с животом) кто-то, конечно, косился, но не так, что б уж слишком. Все же это совсем не много. Да и четвертый живот – это не из ряда вон. Среди моих знакомых есть семьи, где шесть-семь детей.

Но, возможно, из-за моих, мягко говоря, скромных габаритов, казалось, что детей и животов гораздо больше, чем есть на самом деле. И с какого-то момента я стала ловить на себе очень активные недоуменные, а иногда возмущенные взгляды. Отдельные индивиды пялились так, как будто я голая иду по Красной площади.

«Это что, все ваши?» – строго спросила как-то модная женщина с тремя не менее модными пуделями. «Да, мои». «И будете рожать?» – брезгливо поинтересовалась она, покосившись на мое пузо. «А что?» – начала закипать я. «Да ничего, – дернула собачница плечиками. – Просто это не совсем нормально, столько детей». «А столько собак – это нормально?» – огрызнулась я.

В этот момент моя двухлетняя Дуняша, издавая хулиганские звуки, начала показывать одному из пуделей язык. «Вот видите! – победно изрекла дама. – Дети злые, а собаки добрые!» И начала утешать обиженного дочкой пуделя…

Взгляд из-под синих бровей

«О Боже!»; «Она еще и беременная!»; «Их же еще и вырастить надо!»; «Сектанты»; «Маньяки!»; «О, смотри, смотри!», «А сама-то мелкая какая… Как она их вообще рожает?» – слышала я периодически у себя за спиной.

Понимаю, что это звучит маразматически, но по моим наблюдениям, самыми агрессивно-настроенными к многодетности оказались… коротко стриженные старушки с карандашными бровями в штанишках-капри. Не утверждаю, что они все такие, но в моем случае такие дамы – это был диагноз.

Они подходили, часто говорили: «Это, конечно не наше дело» и тут же начинали причитать о тяготах жизни, жестокости современного мира и о том, что дети – это дорогое удовольствие. И обязательно рассказывали какую-нибудь леденящую кровь историю о неблагополучной многодетной семье, где «заделанные по пьяни» придурковатые дети копаются в помойках и с младенчества курят и «киряют».

«Вот у нас одна внучка (внук) на всех бабушек-дедушек. Ой, такая чудесная. Веревки из нас вьет. Чуть что не по ее – кричит, ногами топает, дерется… Огонь, а не ребенок! А мы вокруг прыгаем, ублажаем..А что делать?!?»

При этом дамы в капри придирчиво меня изучали и даже как будто принюхивались, надеясь уловить в моем дыхании нотки дешевой водки (столько детей ведь на трезвую голову не заделываются). А одна, стыдливо опустив глаза, причудливо «украшенные» ярко-синими тенями и почему-то такими же синими нарисованными бровями, поинтересовалась «в курсе ли мы с мужем, что существуют современные, безопасные и даже полезные средства контрацепции»…

Вообще, в беседы вступали многие, не только «симптоматические» старушки. И я уже точно знала, что они спросят. Самые частые вопросы: «Все ваши?», «Как вы справляетесь?» и «Вам не надоело? Нужно же и для себя пожить…»

За ними обязательно следует: «А кем работает Ваш муж?» Кто-то даже робко интересуется не олигарх ли он? Однако не увидев бриллиантовой инкрустации ни на колесах наших недорогих самокатов, ни где-либо еще, доверительно произносили: «Вы, наверное, хорошо поимели с государства…»

После долгих объяснений, что и как мы получаем от государства, они смотрели на меня, как на душевнобольную. Но желая хоть как-то оправдать мою дурость, говорили: «Аааа… У вас одни девочки. Ясно! Папа хочет мальчика!» И не верили, что папе, на самом деле, все равно. Что он не маньяк который будет жестоко истязать меня, пока не появится долгожданный НАСЛЕДНИК, даже если он будет пятнадцатым или двадцать первым по счету…

… А УЗИ показало, что у нас опять девочка. «И что теперь будет делать ваш муж?» – начали спрашивать меня. Я не знала, как ответить. А что ему нужно сделать? Повеситься? Развестись? Уйти в монастырь?

Папа просто посмеялся… Правда, вскоре после моего выхода из роддома сказал: «Так, стоп! Следующий – Петечка».

Букет укропа и стиральный порошок

Никогда еще начало беременности не давалось мне так тяжело. Я еле таскала ноги, впадала в спячку везде, где останавливалась, и меня все раздражало. Даже я сама. Периодически просыпаясь, я «с лаем» бросалась на тех, кто находился рядом, и опять отключалась.

Потом это прошло, и месяцу к пятому у меня началась бешеная физическая активность. При полном отключении мозга.

Если в свою первую беременность я боялась пошевелиться, то в четвёртую рассекала по катку на коньках.

На восьмом месяце мы поехали в Оптину Пустынь, где жили в совершенно спартанских условиях с удобствами на улице, мылись также «на природе» и собирали землянику. Ну и молились, естественно. В итоге, меня в живот укусила оса. И там я впервые в жизни подцепила клеща. Я страшно испугалась (энцефалит, боррелиоз), но утешала себя тем, что в Оптиной Пустыни все благодатное, даже клещи и осы. Обошлось…

А потом начался укроп! Там же в Оптиной.

До этого за мной никаких «беременных приколов» не водилось. И на других пузатеньких дам с «завихрениями» типа жареной соленой клубники, я смотрела, как на симулянток.

Но в один роковой день я прогуливалась по двору нашего «околомонастырского» домика, где мы уже много лет в каждый приезд снимаем комнату. Проходя мимо грядки с укропом, к которому я всегда была более чем равнодушна, я остолбенела. У меня потекли слюни, и я с удивлением осознала, что если сейчас же не наемся этой зеленой, свежей сочной, ароматной, вкуснейшей и т.д. и т.п. травы, то случится что-то страшное.

К нашему отъезду укропная грядка полысела почти на две трети. Не знаю, заметили это хозяева (дедушка с бабушкой), но они тактично молчали. И даже пригласили приезжать еще. А мне было стыдно признаться старичкам, что я так нагло паслась у них в огороде.

До конца беременности укроп стал моей навязчивой идеей. Я поедала его пучками, иногда прямо у рыночного прилавка, где только его купила. «Бедная ты, бедная, – говорила мне продавщица. – Другие беременные селедку, шоколадку. А она…»

Я мечтала о нем дома, на прогулке, в храме на службе. А однажды, когда муж сделал мне приятное и подарил чудесный букет, я, благодарно ему улыбаясь, поймала себя на мысли: «Какие прекрасные цветы. Жаль только, что это не букет укропа…»

Параллельно начался стиральный порошок.

Как-то мы поехали в «Ашан», чтобы к появлению малышки заранее все купить. Бегая по магазину, я оказалась в отделе бытовой химии. Вдохнула полной грудью и поняла, что мне здесь ХОРОШО!

Я восторженно бродила между жидкостями для мыться посуды, антижировыми спреями, средствами для чистки унитазов и т.д., все обнюхивала и не могла остановиться. Но больше всего меня “зацепил” стиральный порошок «Тайд». И не абы какой, а «Белые облака».

Теперь дома я маниакально жевала укроп, занюхивая его «Тайдом». И гнала от себя навязчивую мысль налить в ванну воды, насыпать порошка и совершить «заплыв». Узнав об этом, наш кум-дьякон (а по совместительству психолог, работающий, в частности, с наркозависимыми) пригласил меня на прием.

К концу беременности у меня вообще случилось что-то с обонянием, и, помимо «Тайда», я «балдела» от всяких хлорок, «Сифов» и «Мистеров Мускулов»… И как можно чаще драила «Кометом» полы и ванну с туалетом. Не потому, что я такая работница, а чтобы вдохнуть «драгоценные» пары.

А еще меня стали дико раздражать всякие мои кремы и средства гигиены с «ванилькой», «клубничкой», «шоколадкой» и т.д. Мыться я могла исключительно двумя вещами: суровым мужским гелем для душа под названием «Гроза» и вонючим дегтярным мылом. Для меня это было лучше всяких духов. Не знаю, как для окружающих…

«А жить так хочется, ребята… »

Смелее всего (если можно так назвать зеленую от страха меня) я была, когда рожала старшую, Варвару. Наверное, потому, что еще не совсем представляла, как это…

А в четвертый раз я даже не паниковала. Я сходила с ума! Началось это незадолго до родов. Во-первых, мне сказали, что ребенок для меня крупный. И я была уверена, что мне обязательно сделают кесарево, потому, что сама я не разрожусь. И это «стыд и срам» – произвести на свет троих детей и дать, чтобы тебя «почикали» на четвертом…

«Но, с другой стороны, лучше бы, конечно, кесарнули, – думала я дальше. – Главное, чтобы успели. А то полезет этот крупный ребенок, застрянет (а он обязательно застрянет, иначе и быть не может), задохнется и умрет. Умру и я. И все с горя умрут. Муж – то ладно, поплачет и уйдет в монастырь (он как раз недавно сказал, что если бы я в свое время не образовалась у него на пути, был бы он сейчас где-нибудь в нашей любимой Оптиной Пустыни)… А вот старшие дети точно не переживут…»

Ситуацию усугубляло еще и то, что я в итоге перенашивала. К концу беременности у меня болело все, что только можно, я не могла ни есть, ни спать, ни сидеть, ни стоять. Я чувствовала себя старым полудохлым слоном, и мне казалось, что я не рожу никогда.

Каждый вечер я говорила мужу, что «О!О! Хватает! Сегодня ночью точно поедем». А утром благополучно просыпалась в своей постели и начинала ощупывать живот, проверяя, не проспала ли я собственные роды. И не знала, жалеть ли мне, что я все никак не отмучаюсь, или радоваться, что Господь милостиво подарил мне еще один день жизни.

В общем, это было отвратительное состояние, когда и носить уже не можешь и рожать боишься.

Церковные старушки (и не только старушки) знавшие о моей истерии, пеняли мне за мое неверие, маловерие, малодушие, ропот и всяческие другие подобные грехи. И утешали, что «даже если ты, раба Божия Елена, действительно умрешь, то на все воля Господа, и принять ее нужно с радостью». Я, конечно, понимала, что они правы. Но «с радостью» как-то не получалось.

Роддом, где появилась на свет наша третья, Дуняшка, и где врачи просто меня покорили, был закрыт на мойку. И мне предстояло определиться, куда ехать «умирать во время родов».

Каждый вечер, скрупулезно рассказав пришедшему с работы мужу, как мне плохо, страшно, какие проблемы, где болит, где тянет, как тошнит, чем рвет и т.д., я начинала вслух прикидывать:

«Маша рожала там-то, все прошло хорошо, но вот Клава жаловалась…. Нет, туда не поедем… А в этом я уже была с Соней. Больше – ни-ни. Хотя Таню, например, там все устраивает. А еще там шикарные пирожки в буфете… А может в тот? Нет… Там Марине какую-то пакость занесли и еще денег содрали немеренно… Ну почему мой на мойке? Это дурной знак! Никогда мне не везет!»

В итоге, мы выбрали очень старый и очень хороший роддом, где побывали многие наши знакомые, и о котором мы слышали только прекрасные отзывы. Даже врач, которая вела мою беременность (точнее последние три), сказала, что там изумительный персонал, супер-профессиональный и страшно-приветливый. И я втайне надеялась, что эти потрясающие эскулапы меня спасут, хотя бы в самую последнюю минуту.

Страшно-приветливый персонал

В два часа ночи с 13 на 14 августа у меня отошли воды, я разбудила мужа, и мы стали собираться. Пока супруг варил себе кофе, я на нервной почве начала красить ногти – помирать, так красивой.

В роддом со «страшно-приветливым персоналом» мы приехали в 5 утра. Без контракта, без договоренностей. Как «рядовые» граждане, поверив, что «там все бригады изумительные».

«Какие роды?», – сонно спросила меня молодая медсестра. «Четвёртые!» «Какой кошмар!» – сказала она.

Все оформив и облачив меня в больничный наряд, который был размеров на 7 больше моего (но тут уж нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Нужно было больше есть морковки, как сказал мне однажды один доктор), заспанная медсестра позвала такую же заспанную «клизмистку».

«Вот смотри, у нее четвёртые роды!» – сказала она ей. «Вот, блин! – «страшно-приветливо» ответила та. – Ну и чего сидим? Встали – пошли»…

После необходимых процедур меня отправили собственно рожать.

Врач, к которому меня отвели, около получаса оформлял какие-то бумажки и за это время даже не взглянул на меня. А потом вообще куда-то ушел.

«Вы что, рожать?» – спросила еще минут через 10 пробегавшая мимо медсестра. «Нет, что Вы, – подумала я про себя. – Я просто всегда мимо роддомов ночами прогуливаюсь. Вот решила зайти посмотреть, чем вы тут занимаетесь».

«Вообще-то да», – ответила я. «А что так тихо-скромно сидим?» – удивилась медсестра. «Могу поорать!..»

Еще через какое-то время пришла новая врач. «Какие роды?» – поинтересовалась она. «Четвёртые». «Вот блин! (это у них, видимо, страшно-приветливое приветствие такое). А что молчите?! Быстро на кресло!» Было около семи.

Наконец-то «изучив» меня, доктор пообещала сделать мне эпидуральную анестезию в полдевятого утра, и исчезла…

«Борясь» со схватками, я бродила по коридору предродового отделения мимо «боксов» (там разрешают) и рассматривала других рожениц.

«Мне больно! Понимаете?! Если вы сейчас же ничего не сделаете, я выброшусь в окно», – кричала очень импульсивная и стильная «мамочка» в татуировках. «Да бросайся, какие проблемы, – ворчала пожилая санитарка в коридоре. – Быстрее родишь».

«Я вся онемела, умираааю», – простонала из другого бокса (в котором теоретически лежала я) другая «мученица». Я подошла, девушка, действительно была какого-то странного голубоватого цвета и в полуобморочном состоянии.

В коридоре как раз о чем-то совещалась группа в белых халатах. «Простите, – обратилась я к ним в промежутке между собственными схватками. Там девушке плохо. Говорит, что умирает». На меня никто не обратил внимания. Я повторила свою речь. «Это нормально, – махнул рукой один из них. И вы не бродите тут. Тоже ложитесь».

«Ага, щас! – пронеслось у меня в голове. Чтобы и я того… Лучше поброжу».

«Аааааа… – Раздался откуда-то истошный крик. – Все! Это конец!» … «Халаты» продолжали невозмутимо беседовать. А ворчливая санитарка, вновь проходя мимо, оптимистично пробубнила: «Размечталась. Это только начало».

В общем, я четко поняла, что: 1) я, правда, здесь самая тихая (пока); 2) если мне где и суждено окончить свой земной путь – то именно здесь, в этом «прекрасном» роддоме, где все бросаются из окон и «мрут как мухи».

«Смотрите, что вытворяет, – опять ворчала санитарка, возвращаясь, – театр одного актера». «А что такое?» – заинтересовались, наконец, роженицами беседующие эскулапы. «Да та, что из окна бросалась, на пол упала и катается. Может и мне рядом поваляться? Да нет, штаны белые».

Я не удержалась и побрела посмотреть. Девушка в татуировках и правда валялась на полу и «чехвостила» нашу медицину на чем свет стоит…

… Полдевятого. Я подошла к врачам (точнее, уже подползла). «Простите, меня в это время обещали обезболить». Они переглянулись и улыбнулись.

«А кто обещал?». «Нуууу, доктор такая… В белом халате», – объяснила я. «Да, это отличительная примета, – согласились они. – В общем, мужайтесь. Вас обманули. В девять у нас пересменка, поэтому в 8:30 ни один анестезиолог вам ничего не сделает. Он уйдет, кто за вас будет отвечать?»

«Аааа. Ооооой», – это у меня началась очередная схватка. «Вот только не нужно инсинуаций, – повысил голос один из «халатов». – Какие роды? Четвертые? Тем более… Ведите себя достойно! Пересменка закончится, вас обезболят»… Я отползла…

Полдесятого… Пересменка закончилась. «Меня обещали обезболить», – обратилась я к врачам. «У нас конференция, все потом!» – замахали они на меня и куда-то толпой ушли.

«Не отвлекайте людей, видите, у них дела», – строго сказала мне ворчливая санитарка. «А когда они вернутся?» «А кто их знает, – пожала плечами она. – Может, через пятнадцать минут, может, через час…И давайте-давайте, идите с прохода, нечего тут раком стоять»… Я поползла…

По причине конференции на нескольких рожениц остались две акушерки.

«У меня потуги, я рожаааааю, – закричала вдруг из соседнего бокса девушка в татуировках, которая грозилась выброситься из окна, а потом валялась на полу.

«Здесь все рожают, – захихикали акушерки, которые в это время обсуждали в коридоре кабачки со своих дачных огородов (а я там во всяческих позах передвигалась). – Так! Не ори! Сначала у твоей соседки примем, потом у тебя. Видишь, все на конференции?»

«Да у меня голова уже между ног торчит! – завопила девушка (далее пошла непереводимая игра слов). – Мне что, самой у себя роды принимать?!»

Я как раз была напротив ее палаты. Девушка сидела на стуле (специальном с дыркой), и у нее, действительно, уже показалась голова малыша. «Вот, блин! – завопили в ответ прибежавшие акушерки. – Правда, рожает!» И закинув «мамочку» на койку, тут же в предродовом подхватили «вылетевшего» ребенка.

«Что блин, то блин, – промелькнуло у меня. – Точно угробят». Но тут все пришли с конференции, включая долгожданного анестезиолога, и мне сделали обещанную «эпидуралку». Только обезболила она почему-то только одну половину. «Ничего, бывает», – ответили врачи на мои жалобы…

В общем, в тот день что-то не сложилось в «самом прекрасном роддоме».

Немного о самом главном

Но было 14 августа, начало Успенского поста, а в нашем храме Архангела Михаила в Тропареве еще и престольный праздник, а значит, две литургии. И наш папа, после того, как меня отвез, сразу отправился туда алтарничать.

Он прислал мне сообщение, что все батюшки за нас молятся, все знакомые прихожане, сотрудники храма. Церковные «тетушки» потом рассказывали, как они переживали. И сразу, как только муж им объявил, что отвез меня, стали читать Евангелие.

А еще Вадим разместил сообщение в Интернете. Я потом с радостью открывала для себя, сколько хороших людей обо мне вспомнило. И эта молитвенная поддержка очень чувствовалась, правда.

Несмотря на всякие пересменки, конференции, «страшно-приветливый персонал», все у меня прошло хорошо. Это были самые легкие роды из всех четырех. И самые безболезненные. И это при том, что дочка весила 3600, а мне говорили, что больше 3 кг сама не рожу (до этого у меня и были 2460, 3050 и 2870).

Помню, как во время потуг акушерка кричала мне: «Ты только не тужься, ни в коем случае не тужься (кто рожал, понимает, что такое не тужиться на потугах). Порвешься вся! Плечи застряли! Не тужься, плечи ребенку сломаешь!» И я старалась не тужиться.

Но в итоге не было ни одного разрыва или разреза. И плечи доченьки на месте. Слава Богу!

В общем, не «устоял» наш российский роддом с его «прибамбасами» против соборной молитвы. Если Господь хочет, чтобы все было нормально, оно будет. Несмотря на внешние обстоятельства.

А, возможно, и обстоятельства были не самые худшие, просто меньше нужно истерить – у страха глаза велики. И больше полагаться на Бога. И знаете, в следующий раз я опять поеду в этот роддом… Наверное…. Мы же слышали о нем только хорошие отзывы. Может, в тот день просто звезды не сошлись. Или в голове у меня что-то не сошлось – все беременные такие нервные!

… Правда, на следующий день уже в послеродовом отделении, я еле встала с кровати, потому что у меня самым диким образом болела голова. Врачи, к которым я обращалась, говорили: «Это нормально», а на просьбу дать хотя бы таблетку анальгина, говорили: «У нас в роддоме анальгина нет, не тот профиль».

Только на третий день, когда нас уже отправляли домой, акушерка, которая меня смотрела, и которой я также пожаловалась на головную боль, очень удивилась, что я до сих пор молчала. «Да я всем говорила», – возмутилась я.

Она позвонила анестезиологу, оказалось, что это осложнение после «эпидуралки», и мне стали делать какие-то уколы. И предлагали остаться еще на денек – на всякий случай. «Ни в коем случае», – ответила я. «Что, вам у нас не понравилось?» – спросила эта последняя акушерка, действительно, очень приветливая.

***

P.S. Сейчас Антонине (так мы назвали дочку) уже больше двух недель. Это мое повествование я писала одним пальцем на телефоне, в моменты, когда ее кормила, так что процесс занял не один день. Мы освоились дома и даже крестили и уже причащали ее… В общем, жизнь идет своим чередом.

Меня часто спрашивают, не устаю ли я, не трудно ли мне? Я не знаю… Может, и устаю, но для меня же ничего кардинально не изменилось. Я уже много лет живу в этом ритме, и он мне нравится. На самом деле, стыдно уставать, когда есть семьи, где по десять детей. Да и помощниц у меня много.

Вообще, между тремя и четырьмя детьми разницы почти никакой. Если не считать того, что нервов гораздо больше (но тут уж нужно учиться справляться с собой), но радости и любви тоже в разы больше.

Я успеваю ровно столько, сколько успевала. И не успеваю столько же. Главное – не зацикливаться.

Ну да, я могу попшикать голову пеной для бритья вместо лака, когда судорожно собираюсь с детьми на прогулку. Но со старшей дочкой я однажды забыла надеть на улицу юбку… Я могу накапать Соне в молоко пустырник вместо прополиса. Но с первой я сама пила этот пустырник чашками, потому что мне казалось, что жизнь превратилась в сумасшедший дом… Разыскивая Тонину соску, я могу обнаружить ее во рту у Дуни. А попросив Соню отнести в стирку пеленки, найти их в мусорном ведре… Но ведь мир от этого не рухнул…

Меня спрашивают, уверена ли я, что это мое. Да, я уверена. Конечно, я не сделала блестящую карьеру, как многие мои знакомые. Я не развиваюсь профессионально. И не зарабатываю кучу денег. Я просто домохозяйка. Но быть мамой для меня важнее, правда. И сейчас я чувствую, что в моей жизни наступает ПОЛНОТА. А с другой стороны, дети самореализации и творчеству не помеха, скорее – стимул. И дома можно сделать многое, нужно только захотеть.

А еще у меня почти нет времени «пожить для себя». Но я этого и не хочу. Потому что «жить для себя» – это одиночество. И нет ничего страшнее…

…Мой муж, кстати, говорит, что «отрожавшись», я стала слишком активная, пытаюсь всеми руководить и все контролировать.

«А какая ты была хорошая беременная, – ностальгически вспоминает он, – занималась собой, своим животом, своей тошнотой, тем, что у тебя все болело… Да! Для мира в семье тебе обязательно нужно ОБРЕМЕНЕНИЕ»…

В общем, вот так. Четверо детей в нашей семье обременением не считаются. Может правда, пора задуматься о пятом животе? Наверное, сын – это тоже прекрасно.

Когда я имею неосторожность признаться в том, что мечтаю о четвертом ребенке, многие смотрят на меня так многозначительно и грустно, что я как будто вижу, как они вертят пальцем у виска: «Ну не дурочка ли? Ты хоть этих¬то доведи до ума!»
В Библии написано: «Наследие от Господа - дети; награда от Него - плод чрева» [Пс. 126:3], и я всегда считала, что дитя - это радость и благословение. Но уже начинаю сомневаться: может, правы другие, а не я, и дети в наше время, действительно, большая роскошь, которую не всякий может себе позволить? Возможно, трое - это и так чересчур?

Со всех сторон меня пугают: «А накормить, а одеть, а дать образование? !» Это и есть «довести до ума». По крайней мере, в нашем обществе. Я согласно киваю головой и уже не решаюсь заикнуться о том, что меня, прежде всего, волнует совсем другой вопрос.

Все люди, как известно, разные, и мои дети - не исключение. У каждого ребенка свой характер, интересы и потребности. Потом, когда они подрастут, появятся личные печали, стремления и неудачи, которые будут и моими. По большому счету, трое - не так уж много.

• Но как стать каждому из них верным другом, мудрым советчиком, уютным и надежным причалом? Как понять и охватить их души?
• Как вместить в себя, взрослую и уже такую далекую от детства и юности, их первые серьезные переживания, обиды, мечты? Как не оттолкнуть их суровой строгостью и не избаловать чрезмерной опекой?
• Как вложить в маленькие сердца благородные истины, которые помогут им уверенно и безбоязненно идти по этой жизни? Как защитить доверчивые души от капканов и соблазнов, которыми изобилует современная действительность? Как вырастить из них просто хороших людей?

«Интересно, на что она рассчитывает?» - возможно, подумает кто¬то. Слава Богу, у меня есть право надеяться на верного и любящего Опекуна, который говорит: «Не беспокойтесь о том, что для жизни вам пища нужна и для тела - одежда. Ведь жизнь важнее еды и тело важнее одежды» [Лук. 12:22-23]. «Посмотрите, как растут лилии: они не трудятся, не прядут. Но… сам Соломон, при всем своем блеске, не одевался так, как любая из них. И если полевую траву, которая сегодня есть, а завтра брошена в печь, Бог так одевает, то уж вас¬то тем более, маловеры! И вы не думайте о том, что вам есть и что пить, и не заботьтесь об этом. Потому что … ваш Отец знает, что вы имеете нужду в том… Стремитесь к одному ¬ к Его Царству, а все остальное Он даст вам в придачу» [Лук. 12:27-32].

Не правда ли, прекрасное обетование? Но «в придачу» вовсе не означает, что надо праздно ожидать Божьих даров. Времена манны небесной давно миновали, и даже за это чудо Господь вместо благодарности получил от израильского народа одни упреки.
Сегодня мы вынуждены очень много трудиться, чтобы иметь возможность купить даже самые необходимые вещи. С утра до вечера - работа, дети, домашние хлопоты… Где уж тут до духовных ценностей! В основном они определяются зыбкими понятиями «можно» и «нельзя»

. Главное место в нашей жизни занимают финансовые заботы . Это закономерно и вполне понятно. Но, извините, ведь человеческая жизнь не сводится к бутерброду с красной икрой и фирменным кроссовкам! Ведь есть же в ней смысл, цель, радости и удовольствия, которые не заключаются в качестве еды, одежды и даже образования!

Конечно, иметь все это в полной мере очень даже желательно, однако шикарный дом и счет в банке не гарантируют душевного удовлетворения. Думаю, именно это имел в виду Христос, когда говорил: «Не хлебом одним будет жить человек…» [Мф. 4:4]. Диоген, например, жил в бочке и был вполне доволен. Я не призываю к крайностям, просто хочу сказать, что не надо делать материальное благосостояние краеугольным камнем нашего существования. Оно того не стоит.

Гораздо более ценными в итоге оказываются внутренние мотивы, которые руководят поступками людей . Это глубокие убеждения и нравственные нормы, привитые с детства. Но что¬то я не слышу от современных детей старых добрых разговоров о больной собачке, которую они накормили; или о закадычном друге, с которым можно отправиться на край света. То, чем озабочены наши дети сегодня, отнюдь не радует: «А у моей мамы мобилка круче, чем у твоей!», «А у нас есть DVD, а у вас нет!», «У них в доме две маленькие комнаты и кухня. Как можно там жить?!», «Эта девочка бедная, потому, что она ходит в школу в одном и том же свитере».
Ни одной из этих фраз я не выдумала . Страшно и больно за юные души, которые в таком нежном возрасте уже настолько порабощены «тленным и преходящим». Не потому ли, что оно очень ценно для нас? Ведь это мы, взрослые, встречаем по одежке, ищем «связи» и ставим свою работу превыше семьи, потому что «надо же как¬то жить». А дети видят. И учатся. И подражают. И выходит, что значим прежде всего не человек, а то, что можно от него получить; не родители, как таковые, а размер папиной зарплаты. А потом вдруг оказывается, что ради денег можно украсть, обмануть и даже убить.

В Библии так много всевозможных Божьих обещаний, а от человека требуется всего лишь одно: верить и слушаться Господа. Он дает и средства для существования, и мудрость для воспитания детей, чтобы они были, действительно, наградой и благословением для нас.

Когда в ответ на вопрос о будущем моей семьи я отвечаю: «Господь усмотрит», подруги отводят глаза в сторону. У них есть тысяча доводов в защиту своей позиции, а у меня - лишь один. Бог не умеет лгать, нет у Него такой привычки. Он всегда выполняет свои обещания. И многодетные матери, доверяющие Ему, лучше всех знают это! Да и другие знают. Ведь не на небесах, а на земле придумали пословицу: «Бог дал ребенка, даст и для ребенка». Я убедилась в этом на собственном опыте и знаю очень много людей, которые уверенно подтвердят эту истину. Хотите расскажу?
Когда на УЗИ сказали, что у меня будут двойняшки, мой муж был в ужасе. Он восклицал: «А если девочки? Как я вас всех обеспечу?!» Я отлично понимала его переживания, так как мы уже имели семилетнего сына, но твердо отвечала: «Господь позаботится, потому, что я молюсь об этом». «А если не позаботится?!» - в отчаянии вопрошал супруг. Что я могла сказать? На тот момент я уже научилась доверять Богу и знала, что Он не оставит нас без помощи и поддержки.

Так и случилось. И мы, и дети живем, выражаясь языком нашего мира, «не хуже других ». Но за всем, что мы имеем, я вижу нежную Отцовскую опеку. Мой дорогой супруг давно успокоился и сейчас не отдаст наших девчонок и сына за все блага земные. Да и какими сокровищами можно заплатить за счастливые улыбки матери и ребенка?
Не знаю, убедила ли я кого¬нибудь. Для меня вопрос не в колбасе и хлебе с маслом, и даже не в высшем образовании. Времена могут быть разные. Доходы - тоже. Но я знаю, что Бог не изменяется и не изменяет. И это в Его книге написано: «Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас» . Иногда Господь совершает настоящие чудеса, если мы приглашаем Его участвовать в нашей жизни.
Знаете, у многодетных семей обычно нет дворца, машины и даже много денег - нет. Но Бог свят и истинен, и обещания Его верны. Я не боюсь за будущее своих детей. Ведь дело не в том, сколько и чего даст Господь, а в том, насколько мы Ему доверяем.

Стимулирование рождаемости – это приоритетное направление в реализации демографической политики Российской Федерации. Наиболее значимым событием было введение программы в 2007 году. Как мы помним, на момент введения данной субсидии сумма была равна 250 000 рублей.

За 10 лет размер единовременного пособия за второго ребенка вырос почти в два раза – до 453 026 рублей. Благодаря инфляции молодым родителям теперь под силу оплатить в среднем четверть стоимости стандартной двухкомнатной квартиры.

Помимо субсидий, предоставляемых матерям и их семьям на федеральном уровне , независимо от места фактического проживания, существуют еще и региональные выплаты , которые назначаются муниципальными властями и финансируются, соответственно, из региональных бюджетов. Их размеры и порядок выплат регулируются местным законодательством, к тому же нередко обязательным требованием выступает непрерывное проживание в конкретном регионе определенное количество времени.

Виды пособий

Как было сказано ранее, многодетные матери после четвертых родов или после усыновления четвертого несовершеннолетнего могут рассчитывать на выплаты или муниципалитета.

Субсидии бывают одномоментными, то есть они выплачиваются сразу после родов единственный раз.

Существуют регулярные выплаты, обычно ежемесячные, зависящие от количества несовершеннолетних детей в семье. Местными властями предусмотрены также , они, конечно меньше, чем федеральные, но получение одной не исключает другую. Кроме этого, существуют компенсационные выплаты, восполняющие затраты на детское питание, школьные товары, проезд в общественном транспорте, коммунальные услуги и даже телефон.

Очередное чадо будет вознаграждено государством при рождении единоразовой выплатой в размере 17479,73 рублей, а до 1 февраля 2019 года данная сумма была равна 16759,09 руб. Если беременная женщина встанет на учет в женскую консультацию (до 12 недель), ей будет положена символическая выплата в размере 655 49 рублей.

Для получения денег родителям необходимо до достижения чадом шести месяцев от роду подать пакет документов либо работодателю, либо в социальную службу (расположенную по месту проживания молодой семьи). Сумма разовой выплаты ежегодно индексируется Правительством Российской Федерации на соответствующий коэффициент, благодаря чему хоть и незначительно, но увеличивается.

Единовременное пособие за рождение ребенка в семье военнослужащего выплачивается в размере денежного довольствия, действующего по месту службы. Суммы в зависимости от региона и специфичности местности, в которой проживает семья, варьируются.

Если гражданка России усыновила несколько детей , которые являются братьями или сестрами между собой, то государство обязано выплатить такой матери 133559,36 рублей.

Когда на свет появляется новорожденный, то после его официальной регистрации как гражданина РФ на банковский счет его матери ежемесячно перечисляется пособие в размере 3277,45 рублей . Данный размер выплаты определен для первенца в семье. А для каждого последующего малыша, в том числе и четвертого, государство обязано отдавать сумму в два раза больше – 6554,89 рублей каждый месяц .

Детям лиц, несущих военную службу на благо России, положено пособие в размере 11 863,27 рублей . Есть некоторые категории гражданских лиц, таких как, к примеру, которым государство ежемесячно в течение полутора лет перечисляет пособие в размере прожиточного минимума по региону, в среднем это 10 500 рублей.

Что касается региональных выплат , то здесь все определяется законодательно на местном уровне. В каждом субъекте РФ свои детские пособия и льготы, которые выделяются в зависимости от состояния бюджета города или поселка.

В настоящее время жители 69-ти регионов Российской Федерации могут при пополнении в семьях рассчитывать на финансовую поддержку от местных властей. Но стоит отметить, что в некоторых российских регионах такие пособия были ликвидированы по причине отсутствия бюджетных средств.

На Дальнем Востоке и в районах Крайнего Севера и приравненной к ним местности все пособия, как единовременные, так и ежемесячные, как правило, увеличены приблизительно в полтора-два раза.

В Ярославской области из муниципального бюджета выделяются средства на третьего и последующих детей в семье, где среднедушевой доход ниже нормы по данному региону. Единовременное пособие равняется восьми тысячам рублей, получить его нужно обязательно до достижения ребенком трехлетнего возраста. Действует такая программа в Ярославле с начала 2013 года.

В той же Ярославской области для многодетных семей действуют различные компенсации и льготы :

• на предоставление коммунальных услуг в размере 30%;
• детям до 6 лет бесплатно предоставляют лекарства;
• бесплатный проезд на общественном транспорте по всей области, причем возраст ребенка не ограничен;
• прием в первую очередь и т.д.

Во многих регионах власти предусмотрели для данной категории населения страны возможность получения в собственность, без каких-либо обременений. Под данный закон подходят семьи с тремя и более детьми, .

Еще один важный пункт социальной помощи многодетным семьям – это пособие за одновременное рождение двоих и более детей. Ввиду распространенной тенденции в последнее время муниципалитеты предусмотрели материальную помощь родителям двойняшек, тройняшек и пр. В зависимости от места проживания матери и отца сумма может варьироваться в районе 30 000-50 000 рублей. Это довольно весомая единовременная выплата, если брать во внимание финансовую и физическую нагрузку новоиспеченных родителей.

Ежемесячно работающие россияне могут получать выплаты от государства (от 6554,89 до 26 152,27 рублей), предназначенные для ухода за детьми, не достигшими полуторагодовалого возраста. В том случае если родители после рождения ребенка продолжают осуществлять трудовую деятельность, они могут рассчитывать на пособие, размер которого, как правило, не превышает 40% их официального заработка за последние два года .

Работодатели, в соответствии с нормами Федерального законодательства, должны оказывать разовую финансовую поддержку своим штатным сотрудницам в виде выплат, размер которых зависит от заработка (таким образом осуществляется финансирование предстоящих родов).

Виды льгот

Государственный бюджет предусмотрел статью, обеспечивающую материальную поддержку многодетным семьям, в которых трое, четверо и более детей. Наряду с федеральными существуют и муниципальные льготы, которые регулируются местным законодательством, а источником финансирования выступает региональный бюджет.

Список льгот по регионам , как правило, разный, но есть приблизительный список наиболее распространенных пунктов, предназначенных для облегчения материальных затрат многодетных семей с четырьмя детьми:

Такие льготы означают компенсационные выплаты или скидки на предоставление некоторых услуг регулярно, ежемесячно или единоразово. Они возмещают расходы на четверых детей из-за роста стоимости жизни. Обычно их действие длится до достижения ребенком 16 лет. Иногда некоторые льготы действуют до достижения совершеннолетия, а некоторые – весь период, пока ребенок обучается в среднем, высшем и средне профессиональном учебном заведении.

Порядок оформления

Для предоставления положенных выплат родителям четвертого рожденного или усыновленного ребенка необходимо обратиться в орган социальной защиты по месту жительства с пакетом документов:

Материнский капитал

Если женщина родила или усыновила четвертого ребенка после введения федеральной программы материнского капитала в 2007 году и так и не использовала данное право, то ее семье положено единовременное пособие в размере 453 026 рублей . Данная сумма заморожена вплоть до 2020 года, сама программа действует до 31 декабря 2021 года.регионального материнского капитала , то в большинстве субъектов РФ существуют такие программы, действующие по отношению к третьему и каждому последующему ребенку в семье.

Цели использования примерно те же, но в некоторых регионах добавлены дополнительные:

• косметический ремонт жилья;
• благоустройство приусадебного участка (укладка плитки на улице, установка беседки, бани, гаража и прочих подсобных помещений, что не входило в программу федерального маткапитала).

Размер выплат, разумеется, колеблется в зависимости от региона. К примеру, в Белгородской области сумма равна 50 000 рублей, как и в Ивановской области. Смоленская область выплачивает пособие многодетным матерям в размере 150 000 рублей, а в Ярославле выплата равна 57 000 рублей.

О выплате пособия по уходу за несовершеннолетним рассказано в следующем видеосюжете: