Вожатые детского лагеря «Камчатка» о современных подростках. Камчатка для хипстеров: как палаточный лагерь принес €500 тыс. за сезон

(с) Наталяь Осипова

Показательная дискуссия разгорается вокруг материала Медузы о "Стране детей". Интонация не та, не время такое писать, странно, что в "Медузе, а не в "Известиях", зачем вообще писать, год назад закрылся проект, кому это интересно сейчас, да, все так и было, но писать-то зачем, да, меня кинули на деньги, но Филипп не при чем, зачем плохое писать.
И так далее.
Объясняет все, абсолютно все про нашу прессу, общество, срачи в фб, ломку личных отношений.
Друзьям - все, остальным - закон. Врагам - разоблачения, фонд борьбы с коррупцией, поиск могил десантников, друзьям - сокрытие улик. Кто не с нами, тот враг.
Не зря в дискуссии возникает тень Кабанова-расчленителя. Про него нельзя было писать, хорошее же лицо и друг.

Рано, рано прогрессивные люди отделили себя от невежественной и дикой массы и властей. Увы, слабости те же, пороки те же и то же требование "а нас-то нельзя!"

Как раз в эпоху обсуждения кабановского дела я написала текст о том, как эта жуткая история разрушает претензию образованного и оппозиционного класса на монополию на мораль.
Редактор, приятель, видный деятель сопротивления, тут же заявил мне: "Откуда у тебя эти володинские построения, ты льешь воду на мельницу Кремля". И текст не напечатал. Я была потрясена - как можно было подозревать меня в ангажированности? Стежка за стежкой - и через полгода он уже обсуждал в фб какое у меня уродливое лицо.
Вот тут кощеево яйцо - в отказе (всех - либеральных, патриотических, кремлевских, оппозиционных) подчиняться общим правилам. А нас-то за что?! - кричат люди и делают все, чтобы сохранить свои преференции и не признавая права других иметь тот же набор преференций. В частности, считать состоявшимся собственное мнение, вне зависимости от Кремля или Госдепа. И высказывать его, исходя из профессиональных соображений и чувства долга.
Как-то так.

Строительство огромного детского лагеря «Страна детей» в Ярославской области должно было завершиться летом 2015 года. Планировалось, что в лагере смогут одновременно размещаться 15 тысяч детей («Артек» — в четыре раза меньше), возглавлять его собирался Филипп Бахтин, бывший главный редактор русской версии журнала Esquire, создатель камерного, но популярного проекта для подростков «Камчатка». Уже два месяца «Страна детей» существует без офиса: из трехэтажного особняка на Патриарших прудах в Москве владелец компании Леонид Ханукаев съехал потому, что у него нет денег на аренду. Специальный корреспондент «Медузы» Илья Жегулев рассказывает, почему развалился проект детского лагеря, который поддерживали высокопоставленные российские чиновники.

Мы едем по Псковской области на гремящей серебристой «Ладе». «Место тебе в палатке найдем, спальник организуем», — говорит Александр Решетов, завхоз детского палаточного лагеря, в который мы направляемся.

Автомобиль выруливает на поляну перед крутым склоном с подъемником: горнолыжная база «Мальская долина» летом выглядит даже живописнее, чем зимой. « Во-о-он там наш лагерь, — машет рукой куда-то в далекую низину Решетов. — А сюда мы ходим обедать, каждый раз поднимаясь на гору». Минут десять мы спускаемся по простенькой лестнице, сделанной из железной арматуры, и наконец оказываемся на месте.

В псковском палаточным лагере «Камчатка», куда вожатыми ездили многие известные москвичи, тихо. Дети разбрелись по сосновому лесу, чтобы снимать видеофильмы по мотивам стихов, зачитанных накануне на Дне поэта. Из динамиков раздается «Аквариум»; в комнате вожатых играют на гитаре. «Вы из „Медузы“? А я обещала уволиться, если вы приедете», — говорит одна из вожатых и начинает заразительно хохотать.

Вместе с этой девушкой — корреспондентом газеты «Псковская провинция» Натальей Игнатенко (она взяла отпуск, чтобы поработать вожатой), ее партнером — предпринимателем Владимиром Афанасьевым (он занимается экспортом леса, но в «Камчатке» тоже работает вожатым), а также всем первым отрядом мы отправляемся снимать фильм по стихотворению «Посткриптум» Иосифа Бродского. Сценарий придумали сами подростки, они же — операторы и актеры; вожатые пока участвуют советами, а потом помогут смонтировать материал.

Воспитанники «Камчатки» снимают фильм по стихотворению «Постскриптум» Иосифа Бродского. Псковская область, лето 2015-го

«Главный кайф в подростках заключается в том, что это фактически уже взрослые люди, они равноправные партнеры для всех наших задач», — говорил Филипп Бахтин. Главный редактор русской версии журнала Esquire основал «Камчатку» пять лет назад — вместе с Сергеем Ремером, своим бывшим вожатым. Первый лагерь был рассчитан на 40 человек, затем расширился до 80 человек; в таком размере он существует до сих пор.

Для Бахтина маленькая псковская «Камчатка» оказалась очень важной историей. Через год после ее запуска он ушел из Esquire, чтобы заняться проектом «Страна детей», лагерем в Ярославской области, в котором могли бы отдыхать 15 тысяч детей со всей России. Однако «Страна детей» не получилась. В ответ на мою просьбу поговорить про детский лагерь Бахтин написал: «Не вижу ни одного способа, как мне эта статья поможет, и вижу 300 минусов для себя» (и отказался от прочих комментариев).

Огромный лагерь так и не был построен, Бахтин уволился из «Страны детей». Нет его и в псковской «Камчатке»: со своим бывшим другом и партнером Сергеем Ремером Бахтин разругался. У каждого теперь — своя «Камчатка»: Ремер продолжает заниматься псковским лагерем, Бахтин основал новый на острове Сааремаа в Эстонии.

Единственным представителем «Страны детей» остается инвестор проекта, бизнесмен Леонид Ханукаев. Он бодро отвечает мне по телефону с Ибицы: «За пять лет первый раз решил наконец-то отдохнуть». В отпуске Ханукаев уже больше месяца — с тех пор, как «Страна детей» съехала из трехэтажэтажного особняка на Патриарших прудах в Москве, в котором располагалась последние четыре года.

Сейчас у компании нет офиса; на площадке в Ярославской области, где должен был появиться лагерь, стоят недостроенные корпуса — он возведен на 20%. За несколько лет масштаб проекта сократился в десять раз, но денег все равно не хватило. «Надо подождать, передохнуть. Как только будут хорошие новости…» — загадочно отвечает на вопрос о дальнейшей судьбе «Страны детей» Леонид Ханукаев.

Всего на «Страну детей» было потрачено 1,3 миллиарда рублей, еще 700 миллионов Ханукаев остался должен банкам, строителям и сотрудникам. Как вернуть долги, предприниматель не знает: он утверждает, что сейчас ни на чем не зарабатывает.

Сумасшедший мужчина

С Сергеем Ремером мы беседуем под одним из навесов палаточного детского лагеря «Камчатка» в Псковской области. «Все это построил Ханукаев», — признает Ремер. Простые, но крепкие конструкции, в том числе та самая лестница из арматуры, — это все, что потребовало участия инвестора.

Ремер — старожил лагерного движения. В 1990 году он окончил Псковский политехнический институт по специальности «преподаватель информатики». После этого Ремер и его друзья — бывшие кавээнщики — ездили вожатыми в пионерлагеря по всей стране. В 1992-м они решили организовать собственный лагерь — «тренинговую базу» для будущих вожатых, где самым младшим воспитанникам было по 14 лет, а старшим — под 20. «Это был лагерь творческого инструктива для вожатых, такая креативная лаборатория», — рассказывает Ремер под музыкальное сопровождение: вожатые рядом у костра исполняют «Не спеши ты нас хоронить».

В 1998 году лагерь закрылся из-за кризиса. Ремер занимался всем понемногу — торговал лесом, организовывал корпоративы. Спустя 12 лет — в 2010-м — давний знакомый Ремера, предприниматель Владимир Селиверстов попросил его подумать, как сделать так, чтобы его горнолыжный курорт «Мальская долина» в Псковской области летом не простаивал. Ремер решил рискнуть и организовать новый детский лагерь; придумывать его он позвал своих старых друзей. Среди них был и воспитанник Ремера пскович Филипп Бахтин, который в то время возглавлял русский Esquire в Москве.

Название «Камчатка» появилось почти случайно, рассказывает один из старейших вожатых лагеря Дмитрий Иванов. Вожатые написали варианты названия лагеря на бумажках и бросили их в шапку; Бахтин предложил «Камчатку» — Ремеру так понравилась эта идея, что он «продавил» ее во время голосования.

«У Филиппа был огромный пиар-ресурс, поэтому он предложил взять на себя набор детей», — рассказывает Ремер. Используя связи в кругах московской интеллигенции, Бахтин с легкостью набрал детей на первую смену. 80% подростков приехали из Москвы, остальные были из Пскова. По словам Ремера, такое соотношение москвичей и псковичей сохраняется и до сих пор.

После двух смен в 2010 году слава о «Камчатке» разлетелась по всей стране; к тому же Бахтин везде о ней рассказывал и писал.

Однажды, вспоминает Ремер, Бахтин приехал к нему и сказал, что познакомился с «сумасшедшим мужчиной, который собирается строить лагерь на 15 тысяч человек». «Мы долго ржали, потому что это нереально, — говорит Ремер. — Вся наша технология основана на том, что лагерь камерный, на маленькую компанию, максимум до ста человек».

Однако еще через три месяца Бахтин позвонил Ремеру и снова заговорил на эту тему. Разговор был примерно таким:

— Он меня убедил. Это возможно. Приезжай, будем работать вместе, — сказал Бахтин.

— Ты что, переел чего-то, что ли? — возмутился Ремер.

— Я ухожу из Esquire и всю свою карьеру ставлю на это. Бросай свою работу, переезжай в Москву.

Ремеру принять это предложение было нелегко: в Пскове у него семья, он работал директором «Камчатки». Решиться, вероятно, помогла зарплата. Как рассказывает один из бывших сотрудников «Страны детей» на условиях анонимности, Ремеру предложили семь тысяч евро, а Бахтину и вовсе 20 тысяч евро в месяц. С такой зарплатой поверить в перспективы масштабного проекта было намного легче.

Бахтин стал официальным руководителем проекта «Страна детей». По сути, он занимался разработкой образовательной программы и был лицом проекта — исполнял представительские функции, рассказывал о проекте журналистам и чиновникам. Ремера Бахтин позвал заместителем — помогать, собственно, с разработкой программы. Строительство и финансирование лагеря были зоной ответственности Леонида Ханукаева — того самого «сумасшедшего мужчины»; предпринимателя, который нанял Бахтина и Ремера.

Бывший главный редактор журнала Esquire, один из идеологов проекта «Страна детей» Филипп Бахтин

Фото: Александр Уткин / РИА Новости / Scanpix

Сто «Камчаток»

О предпринимателе Леониде Ханукаеве многие узнали, когда он построил с нуля торговую сеть «Бельпостель», специализирующуюся на постельном белье. В 2004-м Ханукаев отдал «Бельпостель» партнерам, после чего им пришлось закрыть половину магазинов — выяснилось , что они были нерентабельными.

Спустя год Ханукаев решил построить в Москве первый текстильный гипермаркет «Тряпка». Эксперты приветствовали идею, хотя и недоумевали по поводу названия. Однако не все было гладко: торговый центр долго не могли открыть, потом Ханукаев, так его и не достроив, передал проект компании «Ташир». В ребрендинг и завершение строительства «Тряпки» (теперь это торговый центр «Рио» на Ленинградском шоссе) «Ташир» вложил еще 20 миллионов долларов.

В 2008 году Леонид Ханукаев — уже в качестве менеджера — был привлечен близкими к президенту Дмитрию Медведеву предпринимателями братьями Ахмедом и Магомедом Билаловыми на строительство сочинского курорта «Горки город» — к Олимпиаде-2014 . Его должны были завершить к концу 2011 года, но в сроки не уложились. Ханукаев покинул проект, а срыв сроков строительства дорого обошелся Билаловым — из-за увеличения сметы проекта с 1,2 миллиарда до восьми миллиардов рублей у них возник конфликт с соинвестором — Сбербанком (позднее, в феврале 2013-го, Путин приехал на стройку и публично отчитал Ахмеда Билалова; в итоге он был уволен с поста вице-президента Олимпийского комитета и главы госкомпании «Курорты Северного Кавказа», а «Горки» Сбербанк достроил самостоятельно).

Ханукаев рассказывал, что идея строительства детского лагеря пришла ему еще во время работы над «Горками». Он мечтал, чтобы на сочинском курорте, в том числе, смогли отдыхать дети с аутизмом: у самого Ханукаева — такой ребенок, и он рассчитывал создать для него необходимую среду, рассказывает журналистка Катерина Гордеева, успевшая поработать в «Стране детей» куратором благотворительных проектов.

После «Горок» Ханукаев решил сосредоточиться на детском проекте. Он арендовал трехэтажный особняк на Патриарших прудах, отреставрировал его и осенью 2011 года начал нанимать людей в «Страну детей».

* * *

Сергею Ремеру в «Стране детей» удалось застать лучшие времена. В начале 2012-го в офисе на Патриарших трудились уже 120 сотрудников. Они должны были придумать и нарисовать проект, подсчитать его стоимость и правильно презентовать его банкам для получения финансирования.

Бахтин и Ремер придумали простое, но эффектное решение: построить не одну, но сто «Камчаток» сразу — на общей большой территории. То есть разбить один большой лагерь на 100-150 самоуправляемый минилагерей, живущих по собственным программам. Десять лагерей объединялись в единый комплекс, для которого возводили десять корпусов со специализацией (кино, науки, технологии, театр, спорт, цирк) — отряды должны были двигаться по кругу. Предполагалось также, что дети из всех минилагерей будут собираться по особым случаям на специально возведенном стадионе. По словам Ремера, в отличие от палаточной «Камчатки», «Страна детей» задумывалась монументально: планировалось построить корпуса для круглогодичного использования.

К Ханукаеву выстроилась очередь из компаний, готовых войти в проект; Бахтин раздавал десятки интервью об этой удивительной истории: хорошие люди при поддержке бизнеса делают прогрессивный проект для детей.

По словам Ремера, экономическая модель также просчитывалась. По его мнению, она могла сработать. «Идея была в том, чтобы стать игроком № 1 на этом рынке. Полностью взять на себя рынок, огромные социальные деньги, которые выделяются на школьный отдых. Перевести на себя весь этот поток — и еще потом осваивать его долго и счастливо», — рассуждает директор псковской «Камчатки».

В этом расчете заключался и главный минус проекта, считает Алексей Илюхин, директор частного лагеря «Чарли», который уже больше пяти лет организует детские программы в Эстонии и Австрии. По его мнению, окупить такой масштабный проект можно было только в том случае, если бы «Страна детей» получала все деньги, выделяемые в России на детский отдых: «Если все финансовые потоки, которые выделяются на детские выезды, замкнуть на „Страну детей“, они бы обеспечили определенный уровень загрузок. Но проект был бы жутко вредным для рынка детского отдыха. Все остальные просто бы накрылись».

Илюхин активно интересовался «Страной детей» и даже ходил на лекцию Филиппа Бахтина, чтобы узнать, откуда он возьмет столько вожатых (Бахтин считал, что такой проблемы нет — их можно обучить), а также покритиковать его образовательную программу за чрезмерную нагрузку.

Как бы то ни было, идеи Бахтина и Ремера легли в основу строительного проекта лагеря. «Ханукаев был готов параллельно все просчитывать. Придумаем, как работает цирк — и тут же архитекторы и дизайнеры начинают это все рисовать. Тут же дали экономистам, они просчитали, какие и в каком количестве нужны материалы. Тут же выводится стоимость этого здания, вбивается в общую модель. Потом мы с Филиппом вспоминаем: блин, мы же забыли поставить раздевалки. Где люди будут раздеваться? Приходим и говорим: ребята, нужны раздевалки. Они — опять перерисовывать. Все на коленке делалось», — вспоминает Ремер.

Тестировалась программа на уже проверенной псковской «Камчатке». По словам Ремера, так было проще объяснить Ханукаеву, почему они с Бахтиным должны летом куда-то уезжать. Ханукаеву, впрочем, идея понравилась, он даже немного инвестировал в инфраструктуру лагеря, который некоторое время считался проектом «Страны детей».

Одновременно «Страну детей» начали представлять чиновникам. И тут пригодились связи Бахтина: через своего приятеля Алексея Левченко, пресс-секретаря Ольги Голодец, Бахтину удалось выйти на вице-премьера. Она была воодушевлена идеей «Страны детей» и даже снялась в видеоролике в поддержку проекта. Пока Бахтин ходил по чиновникам, Ханукаев работал с банками и подрядчиками, заверяя их в том, что проект безоговорочно поддерживается государством.

«Страна детей» / Агентство стратегических инициатив

Амбиции и возможности

7 августа 2012 года Владимир Путин посетил старейший лагерь Ленинградской области «Зеркальный» — «визитную карточку» ленинградских пионеров. Там же он провел совещание с главами ведомств по поводу детского оздоровительного отдыха. Прием был радушным, но статистика по поводу детских лагерей, представленная главой государства, оказалась печальной. Скажем, из 48 тысяч российских учреждений почти 41 тысяча — так называемые лагеря с дневным пребыванием, в которых дети проводят лишь несколько часов в сутки. «При этом лагерей, где ребята могут полноценно отдохнуть и поправлять здоровье в течение всего года — например, как здесь, в „Зеркальном“ — насчитывается всего 463 учреждения, — говорил президент. — Очевидно, что и круглогодичных, и летних загородных лагерей должно быть гораздо больше, а самое главное — они должны быть по-настоящему доступны: и цена, и качество должно быть выше, конечно. Прошу прощения, качество должно быть выше, а цена, конечно, ниже». Тут участники дружно рассмеялись.

По итогам совещания Путин поручил Минэкономразвития и Агентству стратегических инициатив (АСИ) разработать предложения «по развитию конкурентных условий» при распределении госзаказов на детский отдых, а также призвал к развитию государственно-частного партнерства в этой сфере. По сути, это означало либерализацию рынка: чиновники обещали учитывать частные компании при распределении муниципальных заказов.

Уже через месяц АСИ провело собственное совещание, во время которого обсуждался один-единственный частный проект в сфере детского отдыха — «Страна детей» Леонида Ханукаева. По словам бывшего директора социального направления АСИ Владимира Яблонского, компания предложила проект на общих основаниях, через сайт ведомства , а затем он прошел экспертный совет. «На такие проекты очень большой спрос со стороны родителей, хотя на практике им сложно реализовываться», — говорит Яблонский.

Тогда же, в сентябре 2012 года, на сочинском инвестиционном форуме было заключено соглашение между «Страной детей» и администрацией Ярославской области: Ханукаев обещал застроить под детский лагерь тысячу гектаров недалеко от Переславля-Залесского. Лагерь должен был включать в себя десять «деревень» на тысячу детей каждая. Кроме того, там планировалось построить 11 гостиниц, больше 300 четырехзвездочных апартаментов (гостиничной инфраструктурой собиралась заняться группа Vienna International, управляющая 40 отелями в Европе), а также туристические объекты и конференц-комплексы — целый город стоимостью в миллиард долларов, такой объем инвестиций был заложен в проекте. Возведение лагеря планировали завершить к лету 2015-го.

Миллиард долларов для такого региона, как Ярославская область — большая удача; инвестиционное соглашение оказалось крупнейшим проектом для области в том году.

* * *

Государство собиралось обязать муниципалитеты и госкорпорации отдавать четверть, а потом и половину денег на путевки частным детских лагерям. Именно это и требовалось «Стране детей». При эффективном информационном сопровождении можно было сделать так, чтобы у муниципалитетов и сомнений не возникло, куда эти средства следует направить.

Между тем, сотрудникам «Страны детей» вскоре стало ясно, что своих денег у Леонида Ханукаева хватит только на то, чтобы изготовить красивую презентацию для банков. Предприниматель рассчитывал на мягкие условия получения кредита; с этой моделью финансирования он уже был знаком по работе в Сочи: львиную долю практически всех частных проектов там оплатил Внешэкономбанк.

По словам Сергея Ремера, работа «Страны детей» была направлена именно на получение такого кредита. В какой-то момент у сотрудников появилось ощущение, что их главная задача — собрать грузовик документов для банка. «Уже неважно было, работает это ли нет. Я говорил: отряд должен быть 12-14 человек, а не 20, потому что это уже не команда, она будет разваливаться на две части. Не могут 20 человек выступать на сцене одновременно. Мне Филипп [Бахтин] отвечал: нет, в ином случае мы не помещаемся в экономическую модель. Не лезь, сейчас с банком разрулим, потом разберемся», — рассказывает Ремер.

Таким образом, Ханукаев хотел построить лагерь на кредит от государственного банка, а заполнить его собирался, прежде всего, с помощью госзаказа. Фактически предприниматель планировал создать маленькую госкорпорацию, монополизирующую детский отдых; только принадлежала она частному капиталу.

Без денег

Ремер «не лез», но постепенно приходил к мысли, что у «Страны детей» серьезные проблемы: «Как человек, у которого 15 лет был собственный бизнес, я начал видеть четкие признаки того, что корабль идет ко дну. Сначала пропал 18-летний Chivas Regal, который стоял прямо на барной стойке в офисе и никогда не переводился — я уж не говорю про коньяки и все остальное. Потом осталась только водка. Потом и она пропала. Потом исчезла минеральная вода в маленьких бутылочках. В один момент кроме воды из помпы пить было больше нечего. Потом кончилась туалетная бумага в туалете — и все, я понял, что пора валить».

Последний раз Ремеру заплатили в апреле 2012 года (до этого, с октября 2011-го, ему платили регулярно). Без зарплаты он проработал до декабря 2012-го и ушел; компания осталась ему должна два миллиона рублей.

К середине 2013 года проект лагеря в Ярославской области, рассчитанного на 15 тысяч детей, начал плавно преображаться. Вместо него Ханукаев решил построить 24 «творческих лагеря» по всей России, каждый — на 1200 детей.

Эволюция идей была связана и с объективными факторами: землю в Ярославской области под «Страну детей» выкупить так и не удалось.

По словам Ханукаева, сперва ее обещало сдать в долгосрочную аренду Министерство сельского хозяйства, но в итоге площадка так и осталась на балансе ведомства. «Правительство опубликовало большой список объектов приватизации, и любые сделки по объектам, попавшим в список — в том числе по нашей земле — были заморожены», — говорит Ханукаев. Торги по приватизации назначили на 2015 год: поскольку там значился всего один участник — «Страна детей», аукцион был признан несостоявшимся.

Бизнесмен попрощался с Ярославской областью и занялся проектами поскромнее. Ушла и австрийская Vienna International, осознав, что проект в регионе не будет реализован.

Тем не менее, со стороны казалось, что компания процветает, да и отношения с чиновниками у ее создателей складывались как будто превосходно. «Пилотный» лагерь (из запланированных 24-х) на 1200 детей получил название «Село». Он был в десять раз меньше «Страны детей», зато располагался ближе к столице. В 2013 году новое строительство развернулось в деревне Кубаревка (Московская область), о чем свидетельствовали красивые видеоклипы, которые выкладывали ежемесячно.

В октябре 2013 года Леонида Ханукаева пригласили на совещание к премьер-министру Дмитрию Медведеву, посвященное социальному предпринимательству. Ханукаеву необходимо было срочно договориться с банками — и он с ходу начал жаловаться на недоступность кредитов. «В России 13 миллионов школьников, и если мы подразумеваем, что каждый ребенок хотя бы один раз в год должен отдохнуть, это уже приближается к более чем триллиону рублей, — подсчитал Ханукаев (если верить этим подсчетам, отдых одного школьника должен был обходиться бюджету почти в 80 тысяч рублей — при средней цифре по стране в восемь тысяч). — Но при этом финансовые институты не рассматривают социальные проекты, особенно инфраструктурные, в первую очередь, потому, что не существует серьезных аналогий». Ханукаев предлагал государству субсидировать процентную ставку по кредитам для социальных предпринимателей, как это уже происходит, например, с фермерами.

Той же осенью Агентство стратегических инициатив объявило «Страну детей» приоритетным проектом; а в ноябре на наблюдательном совете проект представили Владимиру Путину. Он не вызвал у президента никаких нареканий и фактически был им одобрен. По словам бывшего директора социального направления АСИ Владимира Яблонского, поддержка Путина не давала реальных преимуществ, зато обеспечивала проекту высокий статус, который можно было использовать как аргумент при получении кредита.

Алексей Левченко, познакомивший Ханукаева с вице-премьером Ольгой Голодец, подтверждает, что кредит предпринимателю действительно обещали: и сама Голодец всячески этому способствовала, поскольку ей нравилось, что в дополнительное образование пойдут деньги.

Осенью 2013-го Сбербанк предложил Ханукаеву кредит размером 80 миллионов долларов — этого с лихвой хватило бы на строительство «Села» (а сейчас лагерь обошелся бы в половину этой суммы). Однако Ханукаев внезапно отказался от этих денег. По его словам, правила его обременения оказались неподъемными.

«С одной стороны, они поверили, что это суперсоциальный проект, а с дугой — обременили по документам. Все заложить, любой платеж согласовывать. Чтоб не своровали деньги, — сердится Ханукаев. — Всем кажется, что где принес, там и выносишь. [Такова] схема недоверия бизнесменам, которые, мол, толком ничего не делают, а только выносят деньги. Мне это мешает».

Леонид Ханукаев рассчитывал на другое отношение и на другую схему финансирования, тогда как к нему отнеслись как к обычному предпринимателю — с должным недоверием. Менеджеров государственного банка можно было понять: несмотря на красивую идею с детским лагерем, в карьера у Ханукаева складывалась очень непростая.

После неудачи со Сбербанком дела в «Стране детей» окончательно разладились. К тому времени своих денег у Ханукаева уже практически не осталось; строительство лагеря «Село» велось за счет субподрядчиков, с которыми Ханукаев обещал расплатиться, когда получит госфинансирование. «Страна детей» заключила договоры о строительстве более чем с 18 организациями, обещая приток серьезных инвестиций в будущем. Большинство из них денег от Ханукаева не получили.

Когда кто-то из них подал в арбитражный суд и потребовал арестовать землю «Села» в рамках обеспечения долга, Ханукаев пустился в юридические хитрости. Земля в Бородино, на которой строился лагерь, принадлежала компании «Страна детей — Бородино»; Ханукаев по бумагам продал ее другой организации — «Стране детей — Село». Так и вышло, что официальный закзачик не обладал уже ни средствами, ни землей, чтобы расплатиться с подрядчиками. Эти действия Ханукаев объясняет необходимостью «защиты активов компании».

Строительная площадка «Страны детей — Бородино». Московская область, август 2013 года

Кадр: Леонид Проценко / YouTube

* * *

Леонид Ханукаев предпринял последнюю попытку спасти проект — и отправился во Внешэкономбанк, к тому самому «олимпийскому кормильцу», который давал кредиты компаниям, задействованным на сочинской стройке. Попытка эта была отчаянной: Внешэкономбанк в кредите отказал.

Предприниматель, тем не менее, продолжал блефовать: в конце 2013 года он вовсю набирал детей в лагерь «Село», который якобы должен был открыться летом 2014-го. По признанию Ханукаева, все это было не зря: теперь у него есть база зарегистрированных родителей, будущих клиентов лагеря.

Филипп Бахтин также рассказывал об удивительном лагере, который скоро примет детей. «За питание отвечает Анатолий Комм, жилые корпуса строят немецкие архитекторы, систему безопасности разрабатывают два отставных генерала Моссада», — говорил он.

Бахтин уволился летом 2014 года. Вместе с ним ушла и вся его команда. Бывший руководитель «Страны детей» открыл новый детский лагерь «Камчатка» в Эстонии, а в феврале 2015 года вернулся на работу в медиа (за год до этого он говорил, что больше не планирует работать в СМИ) — креативным директором издательского дома «Афиша».

Сергей Ремер руководит псковской «Камчаткой». С Бахтиным он поссорился из-за бренда детского лагеря, который принадлежал бывшему главному редактору Esquire. По утверждению Ремера, Бахтин даже пытался уговорить хозяев курорта «Мальская долина» (где находится псковская «Камчатка») больше с ним не сотрудничать. Лагерь Ремера называется теперь «Камчатка — Псков»; директора двух «Камчаток» не разговаривают друг с другом.

За пять лет Леонид Ханукаев потратил на «Страну детей» 1,3 миллиарда рублей, еще 700 млн — долги сотрудникам и компаниям, которые строили бесплатно в расчет на грядущие инвестиции. Сейчас, по словам Ханукаева, в его компании работают семь человек; предприятие находится в замороженном состоянии.

По словам пресс-секретаря Ольги Голодец Алексея Левченко, Ханукаева подвела любовь к масштабным проектам: «Леонид такой челевек, у него замах очень большой. Ему надо начинать с меньших проектов. Он умеет хорошо упаковывать, презентовать. Делает это красиво, вкусно. Что говорить — как идея это было, конечно, здорово. Жалко, что не получилось».

Катерина Гордеева, бывший куратор благотворительных программ «Страны детей» рассказывает, что только недавно удалила со своего компьютера папку под названием «Страна детей»: она до последнего верила, что проект состоится. «Это сумасшедше красивая, правильная и очень нужна история. Я глубоко верю, что он не хотел никого обмануть», — говорит Гордеева.

Отбирают в основном среди знакомых. Хотя попасть туда можно и с улицы

Друзья, узнав, что я еду работать вожатой, смеялись. У меня ноль педагогического опыта. Я все время опаздываю, просыпаю, теряю вещи и при этом ненавижу, когда кто-то орет, просыпает или теряет вещи. Я не самый лучший пример для подражания. В «Камчатку» я тоже опоздала. После десяти часов тряски в машине я вышла на поляну горнолыжного курорта, который сдает лагерю территорию в лесу. По поляне бегали дети. Шел день науки. Кто-то заземлял картошку, кто-то решал нейролингвистические тесты с крысами. Надышавшись гелием из воздушных шаров, мы с детьми передразнивали куратора дня науки Ивана. Знакомлюсь со своим отрядом — довольно быстро становится ясно, что эти дети лучше и уж точно умнее многих взрослых, с которыми мне приходилось общаться. По дороге на речку мальчик Мика спорит со мной о разнице американской и русской системы образования. В Америке, говорит он, все построено вокруг четко сформулированной идеи патриотизма (цитата дословная), а в России — по крайней мере пока — такую общую для всех идею сформулировать невозможно, а значит, невозможно воспитать людей как единую общность. На третьей минуте спора чувствую себя как первокурсник, проваливший простейший экзамен. Прыгаем в реку — кто дальше. Победил Бахтин.

День второй

Фотография: Ксения Плотникова

Каждый день у отрядов есть творческое задание. Сколько на это тратить времени — каждый решает сам

Есть в «Камчатке» такое правило — за каждый проступок (курение, грязный участок, нарушение дисциплины) дают минус балл. А за то, что выиграл в «Мафию», победил в дне науки или поставил театральный номер, баллы начисляют. Нашему отряду минус балл за уборку. Еще один минус балл за мат. За курение, кажется, тоже кого-то поймали. Сегодня на очереди цирк. Номер первого отряда называется «Гулливер-чревовещатель». Девочка Маша залезла на плечи мальчику Пете, Петю спрятали под длинным дождевиком. Живот-Петя играл на губной гармошке, Маша лучезарно улыбалась и кланялась зрителям. Еще из важного за день: дождь повалил две сосны.

День третий

Фотография: Ксения Плотникова

Главный принцип лагеря «Камчатка» — никаких отрядов по возрастам. Дети от 11 до 16 живут и проводят время вместе — в частности, рыбачат

В лесу не было связи, и про фейсбук я забыла чуть быстрее, чем про инстаграм, зато у меня появилось много важных привычек: не забыть закрыть палатку перед уходом, выключить газ в горелке, надеть резиновые сапоги и проверить, чтобы их надели дети. После линейки и завтрака первый отряд спит. Первый отряд вообще очень часто спит. Мой совожатый Филипп Бахтин тоже. До вечера нужно поставить танцевальный номер. У меня легкая паника. «Лена, не волнуйся, мы всегда все в последний момент делаем, и получается круто», — говорят дети и возвращаются к своим айпэдам. Вокруг вовсю идут репетиции. Похожие на гномов в резиновых сапогах и дождевиках, из леса выползают дети и поднимаются наверх. Пока учителя современного танца разучивают с ними движения жука, стрекозы и богомола, сплю под батутом. На обратном пути снова льет дождь: даже трусы мокрые насквозь. Самое ценное в лагере «Камчатка» — это сухие вещи. Заканчиваются они быстрее, чем вечерний виски на вожатском столе. Мальчики из моего отряда, укрывшись огромным тентом, который принес кто-то из вожатых, идут гуськом по грязи и синхронно насвистывают Синатру и мелодию из фильма «Kill Bill». «Мне кажется, что все это нереально, — говорит мальчик Сеня, — что все это какой-то фильм». Мне тоже.

День четвертый

Фотография: Ксения Плотникова

В лагере нет официального отбоя. При желании можно вообще не ложиться. Главное правило — к 9 утра всем отрядом быть на общей линейке. Опоздание — минус балл

«Эй, вожатые, у кого там в отряде Витя?» — раздается в рациях. «В моем. Что такое?» — «Наматерился твой Витя». — «На сколько?» — «На минус один балл». Вожатые завтракают за столом. Дают рисовую кашу и бутерброды с колбасой. Попробовали поиграть в игру «Придумай идеальный завтрак». Не вышло. Сегодня день спорта, распределяемся по площадкам и играем с детьми в спортивные игры. Мне достался петанк. И самая неживописная площадка из возможных. Вокруг лес, аккуратные лужайки и деревья, а я стою на пыльной дороге неподалеку от сваленных в кучу сухих деревьев — в петанк вроде как нужно играть на песке. Десять часов под палящим солнцем. Ад.

После ужина футбол. Глядя, как вожатый четвертого отряда Филипп Дзядко быстро бегает по полю, забив один гол, пятнадцатилетняя красавица говорит другой: «Ох, что-то Дзядко сдает». «Что ты! — томно отвечает другая. — Ты знаешь, сколько ему лет? Ему, вообще-то, уже за 30». Рассказали, что в Москве затопило улицу Солянка и что в интернете какой-то медийный скандал, — впрочем, новости с Марса здесь мало кого волнуют. Маша из моего отряда показала огромный круг на озере — только рыба-гигант могла бы оставить такой. Кто-то предположил, что это следы бобров, но нам приятнее думать, что это чудовище. Еще дети в нашем отряде выдумали игру: если Мика (тот самый, который рассуждал про систему образования) после условного знака не прекратит говорить на пять минут, он должен есть землю. Он меня так и встретил: «Лена, представляешь, я сегодня землю ел». Сказал так радостно, как будто ему удалось лично поговорить с Плутархом (для него, поверьте, это значит немало). Пришлось объяснить, что поедание земли — не лучший способ наказания проигравших. Ночью на дискотеке под песню певицы Кимбры «Settle Down» упала и вывихнула руку. С этой песней дети сегодня выиграли конкурс танцев.

День пятый

Фотография: Ксения Плотникова

В «Камчатку» берут детей до 16 лет. Тех, кто хочет ездить дальше, назначают помощниками вожатых

Приезжал покерист Илья Городецкий. Играл с детьми в интеллектуальные игры (не в покер). «Гонобобель, — объяснял вдумчивым голосом Городецкий, — это игра, в которой вам нужно будет угадать значения сложных слов и придумать свое определение, которое было бы максимально правдоподобным». Услышав слово «мани», кто-то из первого отряда предполагает: «О, это шарфы хипстеров». Долгий спор о том, когда появились хипстеры и уместно ли такое определение по отношению к современной молодежи (естественно, с участием Мики). «Пожалуйста, я вас очень прошу, не надо никаких хипстеров», — усталым голосом говорит девочка Мира и закатывает глаза.

Я забыла, как это — спать в кровати. Посмотрев в зеркало на свой старый свитер, который мне было стыдно носить даже на даче, я довольно кивнула своему отражению. Свитер был очень хорош. Полночи орали с вожатыми песни «Крематория». Никогда бы не подумала, что могу быть так счастлива, слушая эту группу. И уж точно не могла бы подумать, что эта группа заставит пару бывших главных редакторов, учителей из Пскова, создателя сайта «Теории и практики», эквадорскую красавицу Саэлиту, техника Диму, кинорежиссера из Берлина и меня, обнявшись, скакать на скамейках посреди глухого леса пару часов кряду. Говорят, в 7 утра мы еще слушали псалмы по радио. Я не помню.

День седьмой

Фотография: Ксения Плотникова

Новых людей в лагере очень мало. Многие дети и вожатые не менялись с первого года работы «Камчатки»

«Никого не смутит, если я тут спою?» — спрашивает Ира. Ире 14. У нее голос в четыре октавы, темные длинные волосы и всегда стрелки на глазах. «Мне нужно разработать связки», — объясняет она. Никогда не парилась в бане под живое оперное пение.

Полдня играли в игру, смысл которой я вряд ли смогу объяснить. Что-то про марсианские путешествия, угрозу Галактике, ядерный чемоданчик и спасение Земли. Из деревянных срубов то и дело доносилось: «Закрываем люки! Вперед, космический экипаж». «Я ничего не могу понять. Что тут происходит. Что мне делать», — плачет мальчик Платон, закрыв глаза руками и отчаявшись хоть как-то разобраться в этой игре. «Не плачь, малыш, — говорю я. — Сейчас мы во всем разберемся. Сейчас все устроим. Давай-ка для начала поймем: ты — землянин?»

Ночью была «Пятница, 13-е». Сначала Бахтин отпилил бензопилой ногу нашей красавице Соне (деревяшку вместо ноги). Затем, одевшись в карлика и утопленницу, мы отправились пугать детей в лес. Впрочем, были в этом лесу номера и пострашнее нашего. Например, человек с криками выбегал из леса с ножом в животе. «Доктора! Доктора! Срочно!» — орали дети, пробегая мимо нас. Глубоко за полночь, измазанные в грязи, в поехавших париках и костюмах мы возвращаемся на стоянку вожатых. «Мы учебник прочтем, вопреки заглавью./То, что нам приснится, и станет явью./Мы полюбим всех, и в ответ — они нас./Это самое лучшее: плюс на минус» — раздается из четвертого отряда. Прекрасная рыжеволосая девочка Нина чуть срывающимся голосом читает «Песню невинности» Бродского.

День восьмой

Фотография: Ксения Плотникова

Почти все дети «Камчатки» обращаются к вожатым на «ты». Считается, чем меньше дистанция, тем лучше

Слышу за спиной мужской голос: «Доктор, не найдется ли у вас ранитидина, изжога что-то мучает. Зря, видимо, кофе утром пил». Доктор — идеальный человек. За все дни, устраивая танцы уже после того, как он ушел спать, мы не слышали утром ни одного нарекания. Он часто удивлялся, почему у нас болит голова. Или живот. «Да при чем тут кофе!» — восклицает доктор. Слава богу, думаю. Наконец-то понял. «Кофе тут ни при чем! — И голос его становится заговорщицким: — Признавайтесь, ели вчера вечером тефтели?»

Ближе к концу смены у меня появилось чувство, что ничего интереснее работы с этими детьми у меня не было. Можно три часа придумывать театральный номер, а они в последний момент все равно за секунду сделают лучше. Мы проиграли. Заняли, кажется, последнее место на театральном фестивале. Вожатые потом сказали, что зря мы взяли политическую тему. Плевать. То, что они сделали, было по-настоящему круто. Простую русскую народную сказку (таково было общее задание) они превратили в аллегорию современного общества. С принцессой Собчак, служивым с «Уралвагонзавода» и дебатами Навального. Текст почти не меняли. Только вставили пару строчек из Конституции РФ.

День девятый и десятый

Фотография: Ксения Плотникова

Во время съемок фильма «Последний день» актриса первого отряда Манана прыгнула в озеро, полное ила

Приехал режиссер Хлебников. Второй день подряд снимаем кино. Сначала из-за сценария переругалась половина отряда. Потом долго договаривались про роли на площадке. Затем потеряли раскадровки («В них кто-то высморкался, и их пришлось выкинуть»). Потом искали место съемки (снова переругались), забыли весь реквизит — продюсеры Аня и Соня весь день проспали в багажнике машины. Снимаем пронзительную сцену, в которой мальчик и девочка сидят у палатки, она понимает, что любви конец, и решает идти топиться. Напряжение максимальное. Режиссер Миша второй час ходит и бубнит себе что-то под нос. Актриса Манана подкалывает актера Петю. Я в истерике пытаюсь убедить всех хоть ненадолго сосредоточиться, и тут палатка на заднем плане начинает шевелиться. Оттуда раздается хриплый голос: «Я лежу тут как морская звезда». Это Гриша — морская звезда нашего отряда с 46-м размером ноги. Оператор Мира не выходит из-за камеры десятый час подряд. У нас сели два фотоаппарата и два айфона. А осталось всего ничего: утопить Манану в реке, научить Петю ездить на автомобиле и побороть Мишину медлительность. В час ночи в кромешной темноте приступаем к монтажу. Миша, перебарывая сон, бормочет что-то вроде: «Вот здесь длинновато». Мира спит на лавке с ногами. За окном моросит дождь, виднеются черные верхушки сосен. Я в первый раз ловлю себя на мысли, что через два дня в это время нас здесь уже не будет.

День одиннадцатый

Фотография: Ксения Плотникова

Никакого строгого распорядка дня в «Камчатке» нет. При желании можно целый день проспать или проваляться с книгой

Для того чтобы украсить зал ко дню закрытия, мы объявили конкурс на самый большой букет. Столовая заполняется рябиной, ромашками, медуницей, репейницей и ирисами. Этот вечер мы называем грузинской свадьбой — скорее, впрочем, для себя. Хотели, чтобы дети по очереди пели и читали стихи. Так все и начиналось. Нина с Введенским, Миша и Петя со своим хитом — «Жизнь задымись» (гениальная пародия на песни ВДВ со словами: «Мужики любят баб, бабы любят мужиков. И жизнь задыми-ись. Жизнь задымись»). Сломалось все на мальчике из шестого отряда. Ребенок с внешностью дворового хулигана, не попадая ни в одну ноту, тянул хриплым голосом: «Надежда — мой компас земной. А удача — награда за смелость». После этого началось. Микрофон ходил от отряда к отряду: читали стихи на французском, отрывок из «Евгения Онегина». Все, что знали, то и читали. И никак не могли разойтись. Как на настоящей грузинской свадьбе. Вечером показывали снятое отрядами кино.

Двенадцатый день

Фотография: Ксения Плотникова

Следующие смены в «Камчатке» начнутся в 2013 году

Вокзал города Пскова. Я быстро прохожу по вагонам и обнимаю детей. Маша — всегда бегает босиком. Соня — любит возмущаться. Миша — долго думает. Аня — строит всех на раз-два. Мика — самый умный человек на земле. Гриша — в нужный момент делает лицо ангела. Петя — долго просыпается. Мира — все забывает. Манана — часто болеет. Никола — всегда путается под ногами. Платон — ненавидит выступать на сцене. Ира — никогда не ест. Поезд трогается, я вижу щеки, прижатые к стеклу, и десяток детских ладоней. Все. Через две минуты красный состав исчезает за поворотом.

Cтоимость путевки:
11 000 рублей для первой смены
12 000 рублей для второй
(то есть, 1000 рублей в день)

В лагере 60 детей от 12 до 16 лет

«Камчатка» возле Изборска и Пскова

Лагерь расположен недалеко от древнего русского города Изборска.

Очень близко к лагерю - горнолыжный комплекс «Мальская долина».

Поэтому, в лагере всегда есть охрана и врач, а родители всегда могут связаться с детьми по телефону. Дети могут использовать горячий душ и другие блага цивилизации.

Дети и вожатые живут в палатках, возле озера, с кострами и прочей романтикой, крытой сценой, спортивной площадкой и столовой.

Дети ставят спектакли, делают свою газету, участвуют в играх.

Два Филиппа

Бывший главный редактор журнала Esquire стал бывшим именно после того, как начал работать вожатым в этом лагере. Так же, здесь вожатым работает Филипп Дзядко, главный редактор журнала «Большой город».

Другие вожатые - выпускники Псковского гос. педагогического университета.

Фотографии: Ксения Плотникова

Дети, проживающие в Москве , отправятся в лагерь на поезде с Ленинградского вокзала в сопровождении вожатых. Родители, желающие самостоятельно доставить ребенка на место отдыха, могут воспользоваться тем же поездом Псков - Москва (отходит ежедневно вечером с Ленинградского вокзала, в пути 12 часов) или своим авто (расстояние - около 700 км).

В Псков из Москвы на автомобиле можно доехать по Новорижскому шоссе (трасса М9) и двигаться все время прямо до границы Московской и Тверской областей. Затем, никуда не сворачивая, ехать до границы Тверской и Псковской областей. В Псковской области в поселке Пустошка нужно свернуть с трассы М9 на трассу М20 (указатель с надписью «Псков»).

В Пскове вы можете воспользоваться трансфером до лагеря (входит в стоимость путевки) или самостоятельно доставить ребенка на место отдыха, предварительно уточнив маршрут у организаторов.

Этот вопрос актуален для большинства родителей школьников. Домик в деревне есть сегодня не у каждой семьи, а обеспечить пребывание ребенка на свежем воздухе хочется. Отличный вариант - «Камчатка», лагерь для детей, в котором можно не только отлично отдохнуть, но и узнать много нового.

Идея творческого лагеря

Свое название «Камчатка» получила благодаря расположению в экологически чистом и невероятно живописном районе Псковской области. Девственные луга, высокие холмы, хвойный лес и чистое природное озеро. Именно эти красоты увидят дети, прибывающие на отдых в лагерь. Подростки живут в палатках, но при этом пользуются многими благами цивилизации. Имеются благоустроенные туалеты и душевые, столовая, при желании можно найти место, где хороший сигнал сотовой сети. «Камчатка» - лагерь, позволяющий раскрывать свои таланты и развивать многие личностные качества. Концепция лагеря базируется на минимальном количестве ограничений и запретов в сочетании с максимумом возможностей для самовыражения.

Инфраструктура и режим в лагере

За один заезд летний лагерь может принять около 90 детей (эта цифра меняется ежегодно). Отдохнуть в «Камчатке» могут подростки в возрасте 12-16 лет. На время смены формируются отряды по 12-14 человек. Все группы разновозрастные. Каждый отряд имеет двоих наставников-вожатых с высокой педагогической квалификацией. Дети размещаются в палатках по 2-4 человека и обеспечиваются всем необходимым: пенками, спальниками и подушками. «Камчатка» - лагерь, в котором можно отдохнуть на природе без отказа от современных благ цивилизации. Детям предлагается четырехразовое питание в столовой, имеются биотуалеты, душ, сушилка для мокрой одежды. В лагере есть электричество и медпункт, работающий круглосуточно. Также имеются баня и сцена для проведения мероприятий.

Что ждет детей во время каникул?

Люди, создававшие детский лагерь «Камчатка», стремились организовать максимально простую и творческую среду. В отличие от других летних баз детского отдыха здесь царит демократия. Вожатые общаются с детьми на равных, и каждый день не расписан по минутам. В лагере нет даже определенного времени для отхода ко сну. Дети могут ложиться спать, когда захотят, но ровно в 9.00 утра все должны присутствовать на утренней линейке, иначе отряд получит штрафные баллы. Какая же польза в таком воспитании? Все просто, представители лагеря делятся личным опытом: чем меньше ребенку создаешь правил и запретов, тем больше он их соблюдает и становится более сознательным и ответственным. Детский творческий лагерь «Камчатка» предлагает своим юным гостям уникальную программу ежедневно. При этом каждый ребенок участвует во всех видах активности. За время пребывания в лагере дети снимают настоящие фильмы, ставят спектакли и разучивают новые песни, играют в спортивные игры, приобретают навыки ориентирования в незнакомой местности и выживания на природе.

Как попасть в «Камчатку»?

Этот детский лагерь начинался с работы группы энтузиастов. Первыми отдыхающими стали дети знакомых и друзей создателей. Сегодня попасть в «Камчатку» можно не только по знакомству. Лагерь работает во время летних и осенних школьных каникул. Одна смена длится 10-12 дней. Отдых в лагере платный, от 20 тысяч рублей за смену. В стоимость путевки включено: пребывание ребенка в «Камчатке» и участие во всех видах активности, обеспечение необходимым туристическим инвентарем, трансфер из Пскова. Отдыхающие из других регионов добираются до Пскова или лагеря самостоятельно. Для того чтобы забронировать путевку, свяжитесь лично с администрацией «Камчатки».

Проезд до лагеря "Камчатка" из Пскова или Москвы

С каждым годом летний лагерь «Камчатка» становится все более популярным среди детей и родителей из соседних регионов. Жители столицы России уже в этом году могут приобрести билеты с трансфером от Ленинградского вокзала. Дети в сопровождении вожатых доедут до Пскова на поезде, после чего будут доставлены в лагерь. Стоимость проезда в этом случае оплачивается отдельно. Жители Пскова могут воспользоваться бесплатным трансфером до лагеря. «Камчатка» находится всего в 35 километрах от города. Если вы хотите самостоятельно привезти ребенка в лагерь, попросите схему проезда у организаторов.

Лагерь «Камчатка» (Псков): отзывы родителей

Что говорят о творческом лагере родители детей, которые успели там побывать? «Камчатка» - это особое место для активных детей. Скорей всего, здесь понравится не каждому ребенку. Если ваши дети привыкли к комфорту, не отличаются самостоятельностью, пожалуй, стоит выбрать обычный лагерь для летнего отдыха. «Камчатка» - лагерь, который идеально подходит для отдыха творческих непосед. Здесь себя отлично чувствуют общительные дети, имеющие разнообразные интересы и увлечения. Хвалят лагерь за креативный подход к воспитанию и обучению, а также особую атмосферу. Что касается бытовых условий - они нравятся не всем родителям. Вне зависимости от погодных условий дети живут в палатках. Каждый ребенок самостоятельно следит за своей одеждой и личными вещами. В эту поездку желательно помочь собрать ребенку вещи. Обязательно нужно дать с собой побольше теплой одежды и несколько пар удобной обуви. А что говорят сами дети о пребывании в «Камчатке»? Этот лагерь не способен оставить равнодушным ни одного ребенка. Большинство ребят, побывавших в нем, просятся у родителей поехать еще раз.

По меткому выражению психолога , взрослые чаще разговаривают не с подростками, а про них: обсуждают их будущее (или ставят на нем крест), критикуют увлечения и другими способами возводят барьеры между собой и детьми вместо того, чтобы с ними подружиться. Мы уверены, что с современными детьми (так же, как было с нами, а может, и лучше), и попросили вожатых международного детского творческого лагеря «Камчатка » рассказать, чем подростки круче нас, как найти с ними общий язык и что взрослым можно у них перенять.

Лена Ванина

сценарист и журналист

Однажды Филипп Бахтин прислал мне сообщение, точно не помню, про что оно было, но там было что-то про детей, счастье, бег в костюмах из латекса по ночному лесу и какую-то другую дурь. В общем, про всё то, что я люблю. Это было четыре года назад. Бахтин позвал меня совожатой к себе в отряд. «Камчатка» тогда была еще в Пскове. Я в жизни не общалась с подростками и не занималась воспитанием детей, мне было страшно, я не знала, как правильно с ними себя вести, но интерес победил и я согласилась. Я ехала на машине в Псков и всё время прокручивала в голове диалог со своим отрядом. Как мне с ними лучше общаться? Про умное говорить или про важное? Или побольше шутить? Или вообще оставить их в покое? Все говорят: подростки - сложные, дети - сложные. Мне всегда казалось, что это чушь. Все люди сложные. Взрослые что, простые? Точно нет. Я никогда не верила в то, что с подростками и детьми нельзя договориться. И найти с ними общий язык, донести до них какие-то вещи, которые очень важны для меня самой, показать им, что отрицание - это не всегда лучший путь, было для меня очень важным. В первые пару лет мне страшно везло: у меня был отряд, дети в котором были умнее и талантливее меня в сто раз. Работать с ними было чистое счастье. Теперь это мои друзья.

У всех вожатых свой подход к тому, как именно должен быть устроен творческий процесс. Кто-то отдает всю инициативу детям и просто немножко их направляет и помогает им. Я иногда выступаю как цербер и говорю детям «нет, это бред и так мы делать не будем». Но не потому что мне хочется, чтобы дети делали только то, что придумали мы с моими совожатыми, а потому что мне хочется задать какую-то планку. Хочется, чтобы они эту планку почувствовали и дальше им самим было бы интересно запариться, напрячься, но сделать не детскую поделку, а что-то на сантиметр выше детских поделок. Когда они понимают, что можно делать круче, у них появляется ответственность, загораются глаза, они готовы сонные ехать куда-то ночью и бродить по темной улице в поисках нужного кадра.

В этом году у меня и моих совожатых Ильи Красильщика и Максима Никанорова был совсем новый отряд, все наши дружки поступали в университет. И первые несколько дней было такое ощущение, что мы говорим с детьми на разных языках. Мы им: смотрите, вот тут творчество, искусство, мы с вами можем делать крутые штуки. А они: «Простите, а завтрак завтра снова в девять?», «А печенья когда дадут?». В какой-то момент казалось, что вообще ничего не получится. А потом мы с ними очень откровенно поговорили раза три подряд и потихоньку все включились. В последний день это были не 16 отдельных детей, а отряд, которому важно, чтобы мы пришли и поболтали с ним. А потом еще раз, и еще. И вот это настоящее счастье.

У меня нет в голове четкого ответа про то, как именно нужно общаться с детьми и с подростками. Как с людьми. Честно, наверное. В этом году я убедилась, что кричать, например, я могу только на тот отряд, которому доверяю. Когда я вижу, что всем плевать на то, что я говорю, никто не хочет ничего делать, у меня опускаются руки и я просто ухожу. Наверное, самое главное для меня в общении с ними - это разговоры про что-то важное. Я им много рассказываю про себя: про то, чего я боялась и боюсь, например. Потому что дети и подростки не особенно привыкли к тому, что взрослые бывают откровенны с ними. А когда ты говоришь - вот, смотри, я старше тебя на пятнадцать лет, а проблемы у меня по большей части такие же. Мне тоже страшно, что ничего не получится; я тоже не знаю, как сказать тому парню, что я его люблю; я тоже боюсь, что так и не пойму, что в жизни самое главное. Я - такой же. Когда они слышат такие слова, они раскрываются.

Мне очень нравится их слушать. И заниматься дурью, которой дети занимаются постоянно, а взрослые почему-то перестают. В этом году, например, с сыном одного из наших вожатых Кирилла Иванова - Васей - мы начали мерить рулеткой всё подряд: забор, куст, ухо, руку, двух девочек. И быстро поняли, что нам встречается много подобных величин. Забор 3 метра - и мотоцикл 3 метра, ухо 6 сантиметров - и лист 6 сантиметров. Мы поняли, что это друзья. Но потом нам попалась одна елка, ее высота была 2 метра 37 сантиметров. Так вот, мы обмерили весь лагерь, всю смену этим занимались, но никак не могли найти елке друга. В последний день друг нашелся. Веревка, длина которой была тоже 2,37. Искать с Васей друга для елки было для меня не менее, а может, и более важно, чем снимать кино или ставить спектакль.

В этом году ночью я показывала детям фильм «Сто дней после детства» и чуть-чуть говорила с ними про детство и про то, почему лично для меня это такое важное время. Потому что, несмотря на всю сложность взросления, на комплексы, которые из тебя лезут постоянно, на страхи и родителей, с которыми периодически приходится воевать, детство - это время, когда счастье бывает очень простым. Вот ты гоняешь в футбол с друзьями - и ты счастлив, или сидишь грустный на скамейке, а мимо девочка прошла с подругой и как-то по-особенному на тебя взглянула - и ты снова счастлив. В «Камчатке» у всех - и взрослых, и у детей - случается такое простое, но очень честное счастье. Поэтому, наверное, я туда и возвращаюсь из года в год.

Михаил Левин

редактор «Афиши»

Идеи детей из моего отряда для съемок фильма в рамках «Дня кино» по хэштегам #самоубийство, #несправедливоеобщество и #меняниктонепонимает: 1) фильмы, в которых главный герой в финале стреляет себе в голову из-за несчастной любви - 1 штука; 2) фильмы, в которых главных герой в финале топится в море, потому что «ничего не чувствует»/«ничего не может» (sic) - 2 штуки; 3) фильмы, в которых главный герой бежит от себя/общества - 2 штуки; 4) фильмы, в которых в качестве саундтрека используется музыка группы Joy Division - 3 штуки.

Как и всегда, современные подростки - толпа абсолютно непохожих, но одинаково счастливых маленьких людей. Вы запираетесь с ними на крошечном эстонском островке, и вся ваша жизнь в итоге сводится к герметичному миру из двух палаточных городков и полю ржи между ними, в который совсем не проникает шум из твоей обычной жизни. Когда я ехал туда, то собирался подумать о работе, попридумывать всякие проекты, курить бросить. Но через несколько дней всё это казалось совершенно бессмысленным, потому что в системе координат детей важнее и интереснее оказываются другие вещи.

Мне показалось, что у подростков очень хорошо настроен детектор фальши и булшита. Поэтому вы либо становитесь с ними откровеннее, искреннее и честнее, либо идете и топитесь в море. Я рекомендую первый вариант: да, вы вынуждены открываться и становиться уязвимее, но в итоге у вас формируется с ребятами уникальное пространство, где вы делитесь идеями и чувствами. Ваш общий разум. Я пока не представляю, как во взрослом мире реплицировать подобное ощущение.

Еще забавно, что у тебя выключается способность к нормальной рефлексии. Мне кажется, что ты это тоже у подростков подцепляешь. Но за счет смены перспективы многие вещи всё равно становятся яснее - я, например, в какой-то момент стал значительно меньше стесняться своих идей, бояться снобизма окружающих и прибегать к постоянному самоанализу. Надеюсь, что дети тоже.

Лиля Брайнис

организатор лагеря

Я люблю работать с подростками. Они крутые и интересные. Даже самые сложные из них. С маленькими детьми мне тяжело, потому что им в основном хочется бегать и кричать, а с подростками интересно разговаривать. Они задают неудобные вопросы, спорят, сомневаются и уже сталкиваются с теми же проблемами, что и я.

Есть несколько вещей, в которые я верю, например в честность как способ выстраивания взаимоотношений. Ты не можешь требовать от человека раскрывать душу, если сам хотя бы немножко не делаешь то же самое.

В первый день, когда мы делали вербатим, моему отряду попалась тема «Момент, когда я был счастлив». Ничего не работает, если предлагать им в первый день выворачивать душу, а самой сидеть и записывать. Я верю больше всего в общение на равных. Я не родитель и не учитель. Я здесь для того, чтобы проводить с ними время, заниматься творчеством и болтать обо всём на свете, как я болтала бы со своими друзьями.

Еще я верю, что цель на кого-то повлиять - эгоистическая и бессмысленная. Ребята приезжают на пару недель раз в году, поэтому всё, что ты можешь, - предоставить возможность, показать, что бывает как-то по-другому. И может быть, когда-нибудь кто-то вспомнит или отреагирует на твои сегодняшние слова или поступки.

Например, мы с Мишей Левиным проводили вечером разговор про гендерные стереотипы (что это такое, кто с чем сталкивался) - и это был один из самых интересных разговоров за смену. Или я им рассказывала про эксперименты Элизабет Лофтус и формирование ложных воспоминаний и объясняла, как эти механизмы работают не только на личном, но и на государственном уровне.

Вообще, пространство лагеря - уникальный хронотоп, где случается миллион всего, где нет времени на рефлексию, а есть только здесь и сейчас. Это «здесь и сейчас» наполнено смыслом и чувствами, переживаниями и опытом, который будет осмыслен потом. Это время и место, где самая правильная стратегия - просто быть, целиком осознавая себя, отдавая себе отчет, что ничего не повторится. Что будет следующий год, будет следующий лагерь и тогда будет что-то похожее, но уже совершенно другое.

Василий Шевченко

совладелец магазинов
комиксов «Чук и Гик»

Лиля Брайнис звала меня в «Камчатку» еще четыре года назад, но тогда у меня было время подумать, я включил социофоба и не поехал. После чего тайно жалел целый год. Потому в 2013-м, когда за пять дней до отъезда мне написал Илья Красильщик и предложил поехать, я взял и согласился. Я довольно много работал в зале нашего магазина, потому само по себе общение с подростками меня не очень пугало. Ну, не больше, чем общение в целом. Я и теперь каждый раз немного нервничаю, выходя на публику. А отряд - это всегда публика, которая довольно настороженно смотрит на тебя.

Раньше я думал, что подростки какие-то особо развязные и наглые. Как выяснилось, даже самый борзый хулиган внутри точно так же опаслив и даже застенчив. То, как нащупать верную интонацию в общении, мы много обсуждали с еще одним вожатым, Васей Зорким. Мне кажется, есть условно два регистра: «нижний», когда ты безоценочно разделяешь их интересы и им дико нравится, что ты взрослый чувак, а на самом деле такой же, как они; и «верхний», когда разделяешь их проблемы с позиции взрослого. Первый путь проще и иногда необходим, второй сложнее, на нем легко включить «гуру», но если удастся проскочить, то получается очень круто. Чем ты неувереннее, тем легче скатиться в «нижний», получать простую подпитку своего эго. Мне только к третьему году удалось отработать в верхнем регистре искренне, чтобы это не выглядело морализаторством. Надо признать, таких мощных ощущений от общения, как в этом году, я раньше не получал. Вообще, для меня у этого лагеря была какая-то немного голливудская драматургия, с эффектным взлетом вначале, крахом в середине, невероятной поддержкой, которая вытащила из этого краха, и могучим эмоциональным подъемом в финале. Пока кажется, что в ходе всего этого я научился быть немного более открытым и искренним.

Мне кажется что детство вообще довольно универсальная штука. Конечно, сейчас у подростков чуть больше возможностей, но эмоции от игр, обид или первой любви абсолютно такие же. Какие у них увлечения? Те же, что были у каждого из нас. Футбол, мультики, музыка, настольные игры - вспомните, чем вы увлекались в детстве, скорее всего, в этой смене «Камчатки» был ребенок с похожими интересами.

Обычно сложно предсказать, кто из детей где себя проявит. На сложнейшем дне «синематеатра», где дети фактически оказались виджеями, за наш пульт встала самая младшая девочка в отряде и зажгла так, как не смог бы я сам. Точно так же ты не знаешь, кто окажется талантливым актером, оператором, мультипликатором или просто может изображать голосом кого угодно.

Уровень романтического напряжения в лагере не зашкаливает - большинству его участников и нужно-то именно что дружить. Ну или не сильно больше. В остальном же мы просто стараемся с самого начала задавать рамки, формулировать правила и смотреть, чтобы они соблюдались. Впрочем, надо понимать: если они чего-то очень захотят, у нас нет стопроцентной возможности это предотвратить. Даже если с каждым перевозбужденным подростком ходить за ручку, в какой-то момент ты чихнешь, повернешься - а он уже сбежал. Впрочем, такие истории всегда исключение - всего того ада, что появляется в голове при словах «пионерский лагерь», у нас нет.

Кирилл Иванов

лидер группы «Самое
Большое Простое Число»

В «Камчатку» меня позвал мой друг и основатель лагеря Филипп Бахтин. Я и не раздумывал. Что может быть лучше, чем двенадцать дней заниматься с детьми всем подряд?! Снимать кино, ставить спектакли и ходить на голове.

Честно говоря, не знаю никаких предрассудков о подростках. Это трепетные, часто не знающие, куда себя деть и применить, существа. Им, как и всем на свете, нужны внимание и ласка. Взрослые хотят любить своих детей и дружить с ними, когда это им, взрослым, удобно. Детям это, конечно же, кажется несправедливым.

Мне кажется, к подросткам не надо лезть, навязываться. Ровно, весело, задорно. Надо проводить с ними побольше времени и болтать ровно о том же, о чём говоришь со сверстниками - о музыке, видеоиграх и дуракавалянии. Мы хотим, чтобы эти двенадцать дней дети провели в атмосфере дружбы, радости и бестолкового веселья, и стараемся делать с ними то, что нам самим интересно. На самом деле всем нравится придумывать и делать что-то вместе - хоть инсталляцию, хоть спектакль. С проблемами детей всё просто - их не слушают, взрослым часто не до них.

Чем нынешние дети круче, чем мы? Трудно сказать. Но крутизны у них, конечно же, больше: у них куча крутых приставок, айпэдов, игр. В детстве я мечтал бы о таких друзьях. Увлечения у них такие же, как у нас: музыка, игры, дурацкая болтовня. Всё, на чём мы росли, всё, что и мы любим по сей день.