Эссе мы все родом из детства. «Все мы родом из детства». Любимые цитаты из "Маленького принца"

Занда Наранова
Эссе «Все мы родом из детства»

"Все мы родом из детства "

А. Сент-Экзюпери

Каждый из нас, взрослых, был когда-то маленьким мальчиком-озорником или девочкой в коротком платьице, с красивыми ленточками в косичках. Незабываемое время.

Мое детство прошло в селе Джалыково, где солнце высоко поднималось над бескрайней степью, манящей запахом травы, где был простор для игры, посильного труда, общения со сверстниками. Я была старшей сестрой в своей семье, неизменным лидером и заводилой большой дружной ватаги мальчишек и девчонок нашей улицы. В играх я часто брала главную роль, представляла себя учителем, заставляя всех сидеть на скамейке "на уроке", решать задачи, отгадывать загадки, писать на листочках карандашом, сама писала мелом на доске забора, выводя красиво буквы. Одно из самых ярких воспоминаний, всплывающих из зыбкой детской памяти - наставления моей бабушки Минжир Санджиевны. Ее добрый, ласковый взгляд, певучая речь на красивом калмыцком языке, советы научили меня видеть, думать и чувствовать. Тому подтверждение - слова В. А. Сухомлинского : "Годы детства - это , прежде всего, воспитание сердца". Почему я начала свое сочинение с описания моего детства ? Да, потому, что во мне и сейчас живет ребенок.

Выбор "Кем быть?" - определился сам собой. Учеба в Калмыцком государственном университете на факультете "Калмыцкой филологии и культуры", практика в школе, первые дни общения с детьми навсегда останутся в моей памяти. В жизни все меняется, случаются счастливые моменты : рождение дочери, сыночка, с которым я впервые пришла в детский сад и осталась , чтобы вернуться в детство .

Я - воспитатель! Мне нравится общаться с дошкольниками, мне нравится возможность творческого подхода, а значит профессия воспитателя - это моя профессия! Я ростом чуть выше своих воспитанников, поэтому имею счастье общаться "глаза в глаза". И убеждена, что воспитатель должен быть для детей добрым проводником в мир взрослой жизни. Великий педагог Г. Песталоцци, практиковавший педагогику любви, сказал : "Если не любить, то не имеешь права воспитывать". Действительно, без любви не может быть воспитателя. Любовь воспитателя к детям - это любовь к каждому ребенку - покладистому и трудному, подвижному и медлительному, застенчивому и бойкому, капризному и спокойному. Кто я сегодня? Я - воспитатель, близкий друг, сказочник и фантазер, умеющий все и всегда! Особо осознаешь значимость профессии, когда видишь распахнутые глаза детей, жадно ловящие каждое мое слово, интонацию, мой взгляд и жест, глаза, готовые вместить в себя весь мир. Глядя в эти детские глаза , ждущие чуда, ты понимаешь, что нужна им, что ты для них целая вселенная, что именно ты закладываешь ростки будущих характеров, поддерживаешь их своей любовью, отдаешь тепло своего сердца. Это ко многому обязывает. Дети учат меня быть терпеливой, сдержанной, всегда позитивной. В связи с этим, для меня первым условием в работе с детьми является улыбка, радость, похвала, искренняя заинтересованность в проблемах маленького человека. Я хочу, чтобы каждому ребенку было комфортно и уютно со мной. Дети пробудили во мне и стремление к творчеству. Фантазировать и постоянно находиться в поиске новых современных форм и методов работы - этому я научилась благодаря моим дошколятам. На сегодняшний день удивить и заинтересовать детей очень сложно, отвлечь от компьютерных игр, приобщить к замечательной книге, организовать творческую игру с учетом реальных условий. Дети желают все самое актуальное и современное, быстро реагируют на смену видов деятельности. Поэтому общение с моими малышами - каждый раз своего рода экзамен. Маленькие мудрецы ежедневно проверяют тебя на прочность, и одновременно любят, а секрет их чистой любви очень прост : они открыты и простодушны, чутко реагируют на ложь и несправедливость. Все годы я не перестаю удивляться, насколько они все разные : непредсказуемые, интересные, забавные, удивительно умные, умеющие своими рассуждениями, поступками поставить задачу передо мной или любым взрослым.

Начинается новый день! Я прихожу в детский сад , в свою уютную группу "Пчелки". Доброе утро! Я встречаю каждого малыша, протягиваю руки, восклицаю от радости и удивления, чтобы вовремя разогнать как тучи, детские переживания , или порадоваться вместе. С утра мир преображается для меня, он становится чище и светлее. Я тщательно подбираю "волшебные" предметы, которые необходимы для свершения чудесных сказочных превращений с моими любознайками и почемучками. Вместе мы совершим массу познавательных, увлекательных путешествий на "поезде" из стульчиков, на "ковре-самолете" по неизведанным местам, можем очутиться и в прошлом, и в будущем. Я слышу звонкий, веселый детский смех - это как награда за прожитый вместе день, за доброе и искреннее общение. Я позволяю детям наслаждаться радостью утра и верить. Именно так хочет ребенок. Ему не жаль времени на сказку, на беседу с собакой, на игру в мяч, на подробное рассматривание картинки, на перерисовку буквы, он все делает с любовью, он в этом прав.

Воспитание в дошкольном детстве - это самый ответственный процесс в период становления личности. Пример окружающих оставляет неизгладимый след в памяти детей. Я, наблюдая за тем, как мои малыши играют, общаются, создавая картины из жизни взрослых, ежедневно убеждаюсь в этом и невольно возвращаюсь в свое детство , с благодарностью вспоминая всех тех, кто отдавал нам свое время, силы, здоровье. По моему мнению, детство не проходит . Оно живет в нас самих и всегда с нами, как подлинный и верный друг. Приходит к нам на помощь в минуты усталости и разочарования. В минуты, когда творческая мысль бьется над неразрешимой проблемой. Детство необходимо нам . Это не только воспоминания, это часть нашей взрослой, сегодняшней жизни. Я родом из детства !

Случай давний-предавний, но почему-то он все еще тревожит меня – что-то в нем, по всей видимости, до сих пор остается для меня неясным. И мне отчего-то важно и интересно, каким увидят его нынешние читатели.

Школа, в которой я училась, была вызывающе дворовой. В том числе и по уровню образования, как я теперь понимаю, – надо бы хуже, да некуда. Но мне в ней было вполне комфортно и все нравилось. К десятому классу я оказалась практически недосягаема для критики учителей, так как очень хорошо училась (в нашей школе это было нетрудно) и активно занималась «общественной работой». Что они могли мне предъявить? Фактически ничего. Однажды классная руководительница сказала мне, что мои длинные и действительно отвратительные ногти, накрашенные бесцветным лаком за 17 копеек, в котором была растворена красная паста из шариковой ручки (другого лака в то время купить было нельзя), не сочетаются с образом комсомолки, чей портрет висит на школьной доске почета под заголовком «На них мы равняемся». Я кротко согласилась, встала на скамейку, вытащила свою фотографию (она мне все равно не нравилась) из специального кармашка и со словами: «Пусть не равняются, не очень-то и хотелось» – порвала ее на мелкие клочки.

Но наша учительница литературы была, можно сказать, передовой по тем, «застойным» временам. Она не любила Маяковского и частенько упоминала на уроках не включенные в программу литературные произведения.

На том уроке мы проходили «Алые паруса» А. Грина. Никаких дискуссий сквозная тема повести не вызывала. Мои одноклассники и особенно одноклассницы охотно и согласно говорили о романтической Ассоль, душевно и телесно не подвластной окружающей ее скучной и некрасивой атмосфере рыбачьего поселка. А рыбачки, мерзкие и тусклоглазые, еще и смеются над ней… Разумеется, прекрасная девушка заслужила ожидавшую ее награду – алые паруса приплывут к тем, кто ждет и верит!

Я долго сидела, задумавшись, потом подняла руку.

– Ее отец делает и продает игрушки, – сказала я. – Они живут вдвоем, и ей, по сути, не нужно вести хозяйство, как приходится остальным. К ее порогу не привозят дурно пахнущие рыбачьи сети, которые каждый день по несколько часов нужно разбирать руками. А ведь тем, другим женщинам эту рыбу потом нужно продать, или засолить, или высушить. И всё в их доме, и их платья, волосы, руки – всё пахнет гниющими водорослями и рыбьими внутренностями. А еще нужно носить воду, стирать вонючую одежду мужчин-рыбаков, мыть полы, чистить, потрошить и жарить ту же самую рыбу на обед, завтрак и ужин… Ах, Марья Петровна, вы призываете нас презирать гриновских «толстоногих рыбачек» за их некрасивость и неромантичность? А кто же мы сами? Кто вы? Ребята, да взгляните же получше! Вы просто слепы, вас водят на веревочке, вы повторяете раз за разом то, чего от вас ждут… Но зачем нам презирать самих себя?!

Учительница молчала. Класс тоже сначала замер, не очень-то понимая, с чего я, собственно, завелась. Мне Ассоль не нравится? Нравятся «толстоногие рыбачки»? С чего бы это?

Но довольно скоро одноклассники почуяли отчетливый дымок оппозиции, «подросткового бунта».

«Да какая разница, кто там с чем не согласен! Всё не так, как нам, молодым павианам, говорят старшие, – вот в чем дело!»

– Да, Мурашова права! – встал мой одноклассник, чемпион района по самбо. – У них жизнь по-настоящему тяжелая, а ей вольно́ же придуриваться…

– Действительно! – сказала с первой парты тщедушная, невзрачная троечница. – Почему всегда всё только красивым? Это нечестно!

– И Грей эти деньги вообще не заработал!

– А она сама-то хоть раз в жизни кому-нибудь по-настоящему помогла?

Мы жили и росли в пролетарском районе – Конный рынок, коммуналки, проходные дворы-колодцы, путаница Советских (бывших Рождественских) улиц… Классовая солидарность полезла изо всех щелей. Всем было жалко толстоногих рыбачек и их тяжело работающих рыбаков. В классе уже как будто витал рыбный запах. Все кричали разом. Меня почти видели на броневике…

– Замолчите все! – громко сказала учительница и встала из-за стола.

Все замолчали. Не потому что испугались – всем было просто интересно, что она теперь скажет. Одна – против стада молодых павианчиков, уверенных в своей правоте.

– Что ж вам сказать, дорогие мои… Вот она, – учительница указала на меня рукой, – очень ловко развела вас всех. Мы говорили о чудесной повести, и вы почти видели алые паруса, они почти вошли в вашу жизнь. Но она вернула вас в вонючий поселок, заставила вас жалеть… кого? Выдуманных писателем Грином людей? Да конечно же нет – себя! Таких, какие вы есть и какими, скорее всего, станете. Вот вы тут орете, возмущаетесь, практически сорвали мне урок… а ради чего? Ради ее обмана?

– В чем же обман? – мрачно насупившись, спросил самбист.

– Да в том, дорогие мои, что она как раз и есть та самая Ассоль. Она-то, хитрая лиса, которая сейчас вас на весь этот крик подняла, теперь, заметьте, уже давно молчит… А пройдет еще совсем немного времени, и она уйдет куда-нибудь совсем далеко отсюда, от вас, от этой школы – в свою биологию, литературу, науку, экспедиции, к своим алым парусам, а вы… на такие дешевые вещи ведетесь… Эх, вы…

Самбист молчал, сжимая огромные кулаки и пытаясь осознать сказанное. Тяжело молчали и все остальные.

Я, вскочив с места, сверлила глазами учительницу, но не знала, что ответить. В общей тишине, громко хлопнув крышкой парты, выбежала из класса. Почти сразу мне вслед прозвенел звонок.

Мои одноклассники тут же вытряхнули из памяти этот случай, как собаки, вышедшие из реки, стряхивают воду из шерсти. Я осталась с ощущением оглушительного поражения – помню его до сих пор – и так и не поняла до конца: были ли там, тогда, правые и виноватые? И что это вообще было?

Время без десяти пять. Предыдущая семья, оформлявшая ребенка в садик, получила у меня свою справку и, выяснив заодно, как подготовить малыша к тому, что через полгода у него родится братик или сестричка, благополучно отбыла. Высовываюсь в коридор:

– Товарищи, есть кто ко мне?

Как всегда, симпатизирующие улыбки наличных бабушек (от моего обращения им вспомнилась молодость, которая всегда хороша). Невысокая женщина с сероватым лицом, вытянувшись, стоит у стены.

– Да, мы. Дочка сейчас придет, она услышала, она в холле, там у вас много цветов, она их исследует. – И сразу же, как будто в ответ на мое непрозвучавшее обвинение: – Она большая, ей четырнадцать. – И почти умоляюще: – Вы только ничему не удивляйтесь!

Я кивнула, подумав при этом: «Интересно, остались ли еще на свете какие-нибудь подростковые выкрутасы, которые могли бы меня удивить?»

За углом послышался ритмичный стук, и вот уже к моему кабинету вдоль стены бодро, высоко подняв треугольное личико, двинулась худенькая голенастая девочка с белой тростью.

«Притворяется, – со смятенной надеждой подумала я. – Это и есть то, о чем мать предупреждала. Но откуда тогда белая трость?»

Увы, Арина действительно оказалась слепой. Родилась с какими-то остатками зрения. Окончательно ослепла почти в два года.

– Ты помнишь, как видела? – спрашиваю я, мысленно составляя обширный реестр проблем, которые могут в нашем мире возникнуть у слепой четырнадцатилетней девочки-подростка и ее семьи.

– Да, конечно! – радостно говорит Арина. – Помню! Птица с разноцветным хвостом. Радуга! Жар-птица! – И тут же спрашивает сама: – А вот вы что подумали, как только меня увидели?

«Хороший психологический ход, – отмечаю я. – Сразу занимает доминирующую позицию в разговоре».

– Это правда, – кивает мать. – Птица над ее кроваткой висела. Типа гобелена… Не обращайте внимания – она у всех так спрашивает, специально, чтобы смутить.

Тот, кто живет только прошлым, лишает себя будущего. Жить, постоянно оглядываясь назад, жить надеждой когда-нибудь исправить ошибки прошлого, а может быть, даже переписать всю свою жизнь на чистовик - значит жить, расходуя свою жизненную энергию на холостом ходу.

Глядя назад, нельзя идти вперед. Именно это и происходит с нами, когда мы вновь и вновь проживаем свои детские обиды, застреваем своими мыслями исключительно на прошлом, ищем виноватых, виним самих себя.

Вся наша жизнь превращается в один огромный упрек неповзрослевшего ребенка, смотрящего на мир заплаканными глазами, ожидающего, что когда-нибудь случится чудо и он получит все то, чем был обделен в детстве.

Мы ждем, что когда-нибудь нам вернут то, что в прошлом не додала нам мама: любовь, заботу, ласку, чувство защищенности, признание того, что ты самый лучший, что ты хороший мальчик или девочка.

Будучи лишены всего этого, мы порой не способны адекватно выстраивать отношения внутри себя и с окружающими снаружи. Страдаем от низкой самооценки, доходящей порой до ненависти к себе, не можем принять себя, не способны любить ни себя, ни других. Идем по жизни тяжелой поступью, сгибаясь под тяжестью прошлого, которое приходит к нам в воспоминаниях и снах. Мы гоним его от себя, но оно все равно приходит.

Тренинг «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана детально разбирает подобный жизненный сценарий, который закладывается только у определенного типа людей, и объясняет причины его формирования. Через осознание своего жизненного сценария происходит освобождение от всех его негативных следствий во взрослой жизни.

Ошибки прошлого нельзя исправить, потому что прошлого уже не существует: состояния приходят и уходят, сменяя друг друга. Необходимо работать с настоящим состоянием, а не пытаться реконструировать давно минувшие, отжившие. Познавая себя, осознавая свои психологические особенности, мы меняемся - меняются наши ощущения, меняется наше отношение, происходят изменения в настоящем.

Фундаментальная наша ошибка во мнении, что причины наших неприятностей - во внешнем: родители плохие, не так воспитали, дети плохие, неблагодарные, муж/жена недостаточно любит, не понимает, думает только о себе… В то время как искать следует во внутреннем, в самом себе.

Отношения с родителями

Детство - особенное время нашей жизни. Это время, когда мы делаем первые шаги в познании самих себя и мира вокруг нас. В детстве в нас закладываются представления о самих себе, формируется самооценка. Это время, когда мы научаемся взаимодействовать с окружающими определенным образом. И особенную роль во всех этих процессах играют наши отношения с родителями. То, как происходит наше взаимодействие с ними в детстве, определяет сценарий всей нашей последующий жизни. Мы принимаем или не принимаем себя. Реализуем свой врожденный потенциал или идем ошибочным путем, пытаясь следовать желаниям родителей, которые, как всегда, желая нам добра, стремятся реализовать в нас то, что сами не получили в своем детстве: «Еще скажешь мне спасибо, скажешь, мама была права!»

Отношения с мамой играют важную роль в психологическом развитии любого ребенка. Природой так устроено, что первую часть своей жизни каждый из нас привязан к маме природной любовью. В этот период (от рождения до полового созревания) мы полны бессознательного страха перед окружающим миром в силу своей крайней беспомощности и бессознательно понимаем, что наше выживание полностью зависит от мамы.

Поэтому для каждого малыша его мама - самый важный человек, она самая умная, самая-самая. По мере взросления пелена детства спадает с нас, возникают конфликты «отцов и детей», что также запрограммировано природой. Обрывание связей с родителями является гарантом продолжения рода. Мы шагаем во взрослую жизнь, создаем свои семьи, теряем животную связь с мамой, хотя у нас и остаются культурные надстройки: забота о родителях, долг родителям, уважение к родителям и прочее. И все-таки навыки самостоятельной жизни и разрыв с родителями необходимы для построения своей взрослой жизни.

Важность связи с родителями для анального и анально-зрительного ребенка

Для ребенка с анальным вектором отношения с родителями в детстве, да и в последующей взрослой жизни тоже, имеют особо важное значение. Именно у данного типа людей из-за проблемных отношений с мамой могут возникать трудности с адекватной самооценкой, с принятием себя, своей индивидуальности, могут закладываться такие личностные черты как инфантилизм, а также жестокость и садистические наклонности.

Человеку с анальным вектором тяжело самостоятельно разобраться со всеми этими проблемами в силу специфики психологических особенностей анального вектора. Именно этот тип людей склонен жить прошлым, прошлыми состояниями, чувствами. Такие люди смотрят на жизнь исключительно через призму первого опыта, перенося его с одного человека на всех людей, с одной ситуации на все последующие ситуации в жизни.

Получая негативный опыт, они застревают в обидах. Это тяжелые негативные состояния анального вектора, которые лишают полноты жизни, вхолостую расходуют жизненную энергию.

Анально-зрительный ребенок вдвойне психологически зависим от мамы. Именно у данного типа детей при неблагоприятно складывающихся отношениях с мамой, на их основе может возникать в дальнейшем тот или иной негативный сценарий.

Анальный ребенок отличается крайней врожденной несамостоятельностью, он не способен самостоятельно начать движение, принять решение, сделать выбор. Он нуждается в маминых подсказках. «Машенька, иди прибери комнату», – говорит мама, и Машенька радостно бежит убираться. Наше психическое устроено так, что все обеспечено обратной связью, поэтому анальный ребенок очень послушный, он легко следует чужим советам и поручениям, готов выполнять любые указания и поручения мамы и делает это без какого-либо внутреннего сопротивления, с удовольствием.

Страх оказаться без родителя (без опеки) определяет повышенную потребность анального ребенка в родительской любви, в ее подтверждении. Анальному малышу жизненно необходима уверенность в том, что он все делает правильно, он нуждается в похвале: «Какой ты у меня золотой ребенок, какая умница!».

Воспитываемый кожной мамой, анальный ребенок, как правило, не получает жизненно необходимой для него связи с мамой и переживает колоссальный стресс вследствие подсознательного страха не выжить.

Общение с кожной мамой для анального ребенка становится настоящей пыткой. Анальные дети по своей природе медлительны. Они все делают не торопясь, последовательно, чтобы ничего не забыть, чтобы все разложить по полочкам. Для них важно довести любое дело до точки, достигнуть состояния перфекта, идеального порядка и совершенства.

У кожной мамы другой врожденный ритм, другие ценности. Для кожной мамы важно не качество, а скорость, в отличие от своего анального ребенка, она с легкостью может делать 10 дел одновременно. Когда такая мама начинает подгонять своего ребенка, у него все валится из рук, ребенок переживает состояние стресса. И к этому добавляется недовольство кожной мамы: «Что же ты недотепа, какой неумеха»…

Жизнь с кожной мамой превращается для неторопливого анального ребенка в вечную спешку: «Ну чего ты копаешься, давай быстрее, раз, два и готово»... Конечно, в такой атмосфере между кожной мамой и анальным малышом не может быть ни любви, ни взаимопонимания. У кожной мамы совершенно другие врожденные желания, другие системы ценностей. Она скупа на эмоции и похвалу, сдержанность для нее высшая добродетель: «Нечего детей баловать, из них из-за этого вырастает непонятно что».

Послушный анальный ребенок изо всех сил старается быть хорошим мальчиком или девочкой, то есть таким, каким хочет видеть его мама. Конечно же, у него ничего не получается, и он замыкается в себе, обижается на маму, приобретает заниженную самооценку, начинает ненавидеть себя. Так получается, что вместо того чтобы подсказывать направление для реализации особенной анальной сущности своего ребенка, кожная мама пытается его переделать, сделать из него кожного, давая в итоге своему ребенку неверные ориентиры в жизни, чуждые ему ценности, ошибочные мысли.

Обида из детства управляет жизненным сценарием

Анальная обида, зафиксировавшаяся в детстве и позже вытесненная, в дальнейшем всю жизнь управляет анальным человеком, создает его жизненный сценарий, ограничивает любое позитивное движение. Мы навсегда застреваем в ступоре, боимся ситуаций, когда надо принимать решения или делать выбор. Боимся жить, потому что жизнь - это движение.

Замыкаемся на прошлом, на своих обидах, становимся инфантильными, отказываемся брать на себя ответственность за свою жизнь, боимся ситуаций, когда надо принимать решения, растем крайне беспомощными. У такого анального малыша закладываются различные негативные сценарии, формирующие в нем жестокость и садистические тенденции, вгоняющие его в ступор, развивая вместо «воли к победе» упертость и упрямство.

У анально-зрительных малышей состояние обиды усугубляется, так как добавляется еще и нереализованная колоссальная потребность в эмоциональной связи, душевности, тепле, разделении эмоций, впечатлений. В случае анально-зрительного сочетания обида доходит до своего эмоционального максимума.

В отношениях анально-зрительного ребенка с кожно-зрительной мамой может сформироваться противоположный сценарий, когда мама, бессознательно понимая психологическую особенность своего ребенка, начинает манипулировать его любовью, формируя в нем комплекс «хорошего мальчика/девочки». Зрительная или кожно-зрительная мама удачно использует потребность анального ребенка в любви, и похвала превращается в инструмент манипуляции: "Ты мой мальчичек золотой, мой любименький, самый послушный ребеночек на свете, самый лучший, как твоей мамочке повезло, что ты лучше всех на свете завязываешь шнурки..."

Так возникает бессознательный сговор: одна сторона - «я, беззащитный малыш, нуждаюсь в маминой опеке, советах, подтверждении постоянства и любви», другая – «я, твоя мамочка, очень довольная твоим послушанием, начинаю манипулировать тобой через похвалу и подтверждение любви». Таких хороших мальчиков и девочек всегда легко увидеть - они постоянно заглядывают в глаза в ожидании похвалы, они никому и никогда не могут отказать, сказать «нет», готовы на все, лишь бы услышать в ответ: «Какой ты умница, какой ты молодец».

Анально-зрительная девочка рядом с кожно-зрительной мамой может переживать трудности с принятием себя как женщины. Она может приобретать различные комплексы относительно своей внешности. У них с мамой совершенно иной метаболизм, строение фигуры. Рядом со своей стройной, грациозной, безупречно выглядящей кожно-зрительной мамой анально-зрительная девочка может ощущать себя чрезмерно неуклюжей, слишком толстой, непривлекательной.

Кожно-зрительная мама в определенном состоянии бессознательно оценивает свою дочь как конкурентку, она переключает на себя внимание всех дочкиных ухажеров. Кожно-зрительная мама - особый тип женщины, которая бессознательно неспособна ощущать себя матерью, так как по своей природной сути она - самка нерожающая, боевая подруга на охоте и войне.

Такая мама неспособна на всепоглощающую любовь и заботу о собственном ребенке, хотя при этом с чужими детьми легко и быстро устанавливает эмоциональную связь, вокруг нее всегда толпа детишек, смотрящих на нее влюбленными глазами. Кожно-зрительные женщины - это именно те мамы, которые всегда стоят перед выбором: семья или карьера. Чаще они склоняются в сторону второго, а если и выбирают по тем или иным причинам семью, то потом всю жизнь оплакивают себя: «Вы понимаете, что я ради вас пожертвовала собой!» Выбравшие карьеру кожно-зрительные женщины уделяют своему ребенку мало внимания, чаще передавая его на руки родственников и нянь.

Понимание векторальных особенностей детей, полученное на базе тренинга «Системно-векторной психология», дает возможность сделать отношения в семье гармоничными, раскрывающими индивидуальные особенности ребенка, а не подавляющими его природную сущность. Это уникальный инструмент воспитания, который дает четкое понимание того, что все мы разные: то, что для одного – бальзам на душу, для другого будет просто катастрофа.

Это невдомек родителям, ведь мы всегда желаем другим того, чего бы мы сами себе хотели. Когда мы научаемся векторально видеть своих детей, мы сами находим ответы на все вопросы, связанные с их воспитанием, подбираем верную систему поощрения и наказания, не травмирующую ребенка, а задающую ему верное движение в жизни.

Осознание своих психологических особенностей во взрослом состоянии помогает решить множество проблем с самооценкой, приходит естественное, идущее изнутри принятие себя таким, какой ты есть, приходит понимание жизненного сценария и закономерно приходит прощение своей мамы, уходят обиды, освобождается место для настоящего и будущего.

Обида - это запрещенное природой состояние, так как она означает торможение развития. Нельзя жить прошлым. Чувство благодарности, уважение, понимание, какие-то другие позитивные ощущения должны оставаться и служить стимулом и мотивом для движения в следующее состояния, в будущее.

Застревание в прошлых состояниях лишает нас развития. Сами того не осознавая, мы топчемся на одном месте, нанося себе тем самым непоправимый вред. На тренингах «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана, начиная осознавать себя и понимать других, люди получают новое качество жизни. Слезы, которые вдруг начинают литься у человека после пары занятий - это снятие закрепленных состояний в анальном векторе, это очищение.

Осознание себя и понимание других, которое дает тренинг «Системно-векторная психология», снимает негативные состояния, приобретенные в детстве. Сбившийся с пути человек обретает свое настоящее «Я», осознает свои настоящие желания, понимает, какими свойствами для их реализации он обладает, начинает жить полноценной жизнью здесь и сейчас, без постоянных оглядок назад с поиском виноватых. Понять - значит простить. Настоящее прощение приходит тогда, когда мы понимаем, что у наших родителей не было выбора, они проживали свою жизнь по сценарию, в свою очередь полученному ими от их родителей. Мы живем нашими желаниями. Осознавая их с помощью Системно-векторной психологии, мы берем управление жизнью в свои руки, а не идем на ощупь вслепую, не имея другой опоры кроме прошлого опыта.

Корректор: Зифа Ахатова

Все мы родом из детства - эта фраза раз за разом подтверждается самой жизнью. Мое детство пришлось на годы брежневского правления в далеком лесном поселке с населением в несколько тысяч человек. Многих женщин в поселке объединяло одно - экономия на себе, любимой и единственной.

Великая Отечественная война, страшнейшим катком прошедшая по всем семьям в стране, вырвавшая из привычной жизни и уничтожившая большинство мужиков, перепахала весь уклад жизни. Впрягаясь в сельхозорудия вместо лошадей, необходимых фронту, заменяя мужчин у станков и в лесу, на лесоповале, женщины не смогли выйти из этой колеи и через несколько десятилетий после окончания войны.

Этому в немалой степени способствовала работа партийных органов, направленная на то, чтобы не дать возможности женщине засидеться дома. Громкие лозунги о том, что для женщины открыты все дороги и она полноправный строитель коммунизма, сопровождались довольно однозначной политикой.

Например, при рождении ребенка давали лишь два месяца на декретный отпуск, а затем - или ясли, или, если повезет, родственница на пенсии возьмет на себя заботы о малыше. При проектировании домов закладывались такие малюсенькие кухоньки, что в них невозможно было собраться всей семьей по вечерам или в обед, а места хватало только на то, чтобы стоя утром выпить чашку чая с неприхотливым бутербродом. И ненавязчиво (а в 50-60-х годах даже и агрессивно) внедрялась идея о том, что все женские рукоделия суть мещанство и в жилищах все должно быть по-спартански, ничего лишнего.

«Я и баба, и мужик, я и лошадь, я и бык», «Баб как грязи полно, а вот мужиков не хватает», «Бабу беречь - себя не уважать», «Мужик в доме - уже праздник» - воздух был пропитан этими посылами, они лежали в основе отношений между мужчинами и женщинами. Поступив в городские учебные заведения после школы и закрепившись в городе, люди несли эту субкультуру дальше.

Женщины наравне с мужчинами уезжали ранним утром в лес и там целый день, вне зависимости от времени года и погоды, обрубали сучья у поваленных деревьев. Круглый год в спецодежде, тяжелый физический труд, а вечером дома - стирка, часто вручную, и полоскание на реке (зимой - в проруби), готовка и… спиртное для снятия напряжения.

Пили почти в каждой семье, рукоприкладство было делом обыденным, нередкими на этой почве были убийства. На этом фоне чтение книг, прослушивание классической музыки и просмотры различных спектаклей по ТВ (которых, нужно отдать должное, было много, и очень хороших) были, скорее, отклонением, чем нормой. Ну не располагал тот образ жизни к такому культурному времяпровождению; при этом все должно было быть «как у людей», то есть муж и дети - накормлены, одеты, обуты, а жена и мать - по остаточному принципу.

Нет, конечно, нет, с голоду они не умирали и раздетыми не ходили, но при тяжелой физической работе питание картошкой и третьесортными макаронами серого цвета здоровья не прибавляло. Молоко, творог и мясо на столе присутствовали только в том случае, если семья держала корову или пару коз и свиней. Огороды были у всех, ведь картошка, морковь, свекла в магазин завозились в малых количествах. Вот и получалось, что обычная женщина в день отрабатывала по две смены - на общество и на семью

Вы скажете: ну не одна же она, а как же муж и дети? Да, в одних семьях подрастающие дети помогали родителям по хозяйству, но уже начинал постепенно нарастать процесс трансформации ребенка в этакого семейного божка, с которого сдували пылинки и не напрягали обязанностями. В таких семьях вопрос, что первично - протезирование зубов для мамы или мопед для сына, - даже не ставился; конечно, мопед! А многие мужья руководствовались принципом: я свое сегодня отработал и буду отдыхать. Были и другие, кто помогал жене чем только мог, но об этом никто вслух не говорил: иначе обзовут бабой или подкаблучником.

Внешний вид - отдельная история. Одежду и обувь в магазин завозили, но представьте себе картину: привезли летние платья, с 38-го размера по 60-й, один покрой и одна расцветка. И всё лето в поселке, вы то тут, то там встречаете свой клон, разных габаритов и разного возраста. «Инкубаторские», - подшучивали мы над собой. И так было во всем. Хорошо было тем, кто умел шить и имел швейную машинку; ох как же радовались иные новобрачные, получив ее в приданое! Они могли обшивать себя сами, ткани в магазинах появлялись регулярно, но не было выкроек, книг по шитью, и только два женских журнала - «Работница» и «Крестьянка» - как-то пытались удовлетворить запросы женщин.

Сам уклад такой жизни отказывал женщине в том, чтобы быть нежной, женственной и ласковой. Ну какая тут улыбка и лучистый взгляд, если жена и мать возвращается с работы вся уставшая, с сорванным голосом от попыток переорать работающий трактор, а всё окружение использует русский язык только для связки матерных слов. Как тут не вспомнить «Русских женщин» Н.Некрасова.

«Баба должна пахать, не иметь слабостей и не ныть никогда, - наставляла мою подругу мать, этакая гром-баба, - и вообще, девки, запомните, пока вы мужика ублажаете, он с вами. Начнете себя ублажать: всякие там туши, чулочки, платьишки - пиши пропало, сбежит он к той, что его на руках носить будет, а финтифлюшки никому не нужны». Кустодиевская красавица превратилась в гренадера в юбке, и только черно-белая фотография со свадьбы показывала, какой красивой парой были некогда они с мужем, который к моменту этого разговора уже превратился в горького пьяницу. Но мы были еще слишком юны, чтобы понять, это анти-пример отношения к себе.

А моя мама, заметив в какой-то момент тягу к красивым тряпочкам, рубанула: «Неужели ты в бабку? Вот ведь, еще одна шмотница уродилась. Главное - мозги и образование хорошее, а в остальном: умыта, причесана, одежда чистая и отглаженная - достаточно».

Так мама, выразила свою нелюбовь к свекрови, которая была модницей и никогда не выходила из дома, даже во двор, в халате - только в платье или костюме, нитяных чулках, так как страдала варикозным расширением вен и считала неприличным показывать ноги с выступающими синими венами. Бабушка очень заботилась о своем здоровье, регулярно проходила обследования и ездила в санатории. Но обе женщины не любили друг друга, чему были свои серьезные причины, и видимо я нет нет да и раздражала маму по причине внешнего сходства с бабушкой.

Все хорошие привычки, которые следовало перенять у бабушки, были объявлены вне закона. А мне было сказано, что самое главное - хорошо учиться, быть послушной и покладистой девочкой, которая потом поступит в техникум, по окончании которого выйдет замуж за путевого парня из разряда «чтоб не пил и не бил».

Женщина не должна «заморачиваться» по поводу украшений, одежды и поменьше - самое главное поменьше - внимания к собственной персоне, все должно быть направлено на семью, без которой ты пустое место. Ну что сказать: первый ребенок - это всегда эксперимент, какие только чудные теории не испытываются на первенцах, а потом пыл иссякает, родители становятся старше, мудрее и последующим детям бывает легче. Маму я любила, и предчувствовала, что вместе, на этом свете, нам отпущено немного лет, потому все ее наставления были приняты как руководство к действию.

Первый звоночек о том, что в этом своде правил что-то не так, прозвучал, когда мне было лет тринадцать. Отца отправили на курсы повышения квалификации на две недели, и за этот срок мама решила в доме сделать косметический ремонт: покрасить потолки, переклеить обои, все отмыть, перестирать.

Мы с братом старались помогать, но естественно, большая часть нагрузки легла на нее, и это все после рабочего дня. За две недели задуманное было выполнено, но в последний день, когда мы развешивали шторы, маме стало плохо. Перепугавшись, мы вызвали «Скорую помощь», и мама оказалась на больничной койке. Врач сказал, что нельзя так издеваться над собой и все могло окончиться намного печальнее. Но звоночек как прозвучал, так и забылся, юность беспечна.

Родители становились старше, а меня в какой-то момент стало обижать отношение мамы к себе - умная, добрая женщина и потрясающий профессионал, она настолько вкладывалась в мужа, махнув на себя рукой, что стала выглядеть старше его, будучи много младше. А вокруг ухоженного и импозантного мужчины закрутились, завились одинокие женщины, которым хотелось семьи и личного счастья, а имеющаяся семья барьером не являлась. Обижать-то меня обижало, но выводы я из ситуации для себя не делала.

А дальше родители переехали в другой регион, а там повышение по должности, новый круг общения и, о ужас, для мамы вся её теория об экономии на себе полетела кувырком в тартарары. Поначалу вынужденная принять новые правила игры, она очень быстро вошла во вкус. Как оказалось, можно не винить себя за то, что вместе дубовых туфель, от которых неделями не заживают мозоли, можно купить хорошие кожаные, подороже, и летать над землей, а не преодолевать с мужественным лицом шаг за шагом; а платье, сшитое на заказ, смотрится намного лучше, чем «чехол на бронетранспортер» из магазина «Богатырь», охотиться за которым приходилось по несколько месяцев.

Потом она решила, что пора и мне объяснить положительные стороны этого явления, но не тут-то было: за почти полтора десятка лет мысль о том, что на себе можно и нужно экономить, так въелась в меня, что я отвергла все ее предложения с ходу. В мои редкие приезды домой она тащила меня в магазин, предлагая примерить это и это. Посмотри, мол, как на тебе хорошо смотрится платье. Сквозь слезы я примеряла одно, другое и начинала выискать огрехи, чтобы только отказаться от покупки. Я искренне не понимала, зачем нужно тратить время на эти тряпки; вот эта юбка и кофточка, которые я ношу уже пару лет, выглядят прилично, чистенькие и отглаженные. Нет, я не хочу пользоваться декоративной косметикой, извини мама, и на обследование в больницу я тоже не пойду. Ну и что, что я на каникулах и у меня есть время, у меня пока ничего не болит. Сама того не замечая, я вырастила внутри себя жабу, которая контролировала каждую копейку и просто сходила с ума от жадности, если я решалась приобрести что-то, по ее мнению, лишнее. Вот только на книги это не распространялось, читать «жаба» очень любила.

А затем появилась семья, и моя свекровь была просто в восторге от такой позиции; впрочем, удивляться не приходилось: чем больше я экономила на себе, тем больше доставалось её сыну, ведь по поводу трат на близких моя жаба не выступала. Я искала дешевого стоматолога, чтобы у мужа не было недостатка в запчастях для машины и патронах для оружия, при том, что на словах он выступал за противоположное.

Звоночки о том, что это неправильно, что так нельзя относиться к себе, звучали то тут, то там, но та, которой они предназначались, их не слышала.

Первый камешек из основания огромной скалы откололся в тот момент, когда здоровье резко дало сбой. Каждую осень мы перекапывали на даче участок - соток десять, лопатами. На мои неоднократные просьбы: давайте, мол, купим мотоблок, мне неизменно отвечали - дорого, а бесплатной рабочей силы вон сколько, ты да твой муж. То, что это тяжело физически для женщины, в расчет не принималось: неженка, где тебя только растили, а вот мы в юности… и начинались воспоминания о том, как было тяжело в 50-х годах. В ту осень земля была тяжелой как никогда, летом было много дождей, и она просто перенасытилась водой. В результате - сорванная спина, безумнейшая боль и невозможность сидеть, стоять. Лежа на животе, я ругала себя на чем свет стоит: доигралась, дескать, хочешь инвалидом стать, а что будет с детьми, да и вообще - как жить будешь? Курс лечения пришлось проходить поэтапно в течение нескольких лет, но на даче я больше лопату в руки не взяла.

Решила для себя, что поправить здоровье - одна из главных задач на определенном отрезке времени. Поддержание его в хорошей форме - задача на всю оставшуюся жизнь, следовательно, наплевательское отношение к своему здоровью исключается. «Жабе», которая было резко воспротивилась попыткам тратить деньги на здоровье, было жестко предложено заткнуться.

Только мы с ней «договорились», удар по голове - развод. Было противно, больно, но спасибо бывшему супругу за горькую микстуру, нахлебавшись которой, я выбила еще пару камней из основания скалы - уговорила «жабу» согласиться сменить гардероб. А для начала - отрезать косу; я отращивала её лет восемь, мне лень было каждые два месяца ходить на стрижку, а уж экономия какая!

И вот сажусь в кресло, мастер берет мою косищу, взвешивает ее на руке и говорит: «Хорошая коса… была. Еще пара месяцев, и вы потеряли бы больше половины волос, они очень ослаблены». Выбираем стрижку, «жаба» шепчет: «А давай ту, под мальчика, помнишь, ты в юности стриглась, она самая дешевая». Я опять посылаю ее подальше и соглашаюсь с вариантом, который предложила мастер. Иду по городу, навстречу мне спешит знакомая и вдруг смотрит потрясенными глазами: мол, я не узнала тебя, как стрижка изменила облик, ты же лет десять сбросила! «Жаба» ахнула и немножко уменьшилась в размерах.

Итак, я морально готова перетряхнуть весь гардероб, горькая микстура свое дело сделала, потеря в весе составила больше пятнадцати килограммов. Но не только это; еще разговор с сыном-подростком, состоявшийся незадолго до этого.

Мама, да прекрати уж так одеваться, что ты все донашиваешь одежду из прошлой жизни. Мне пацаны не верят, что ты спец крутой - мол, такие специалисты получают хорошо и одеваются соответствующе. Я покрываюсь пунцовыми пятнами и понимаю, почему он старается не подходить ко мне во дворе, когда я возвращаюсь с работы.

Вот уж воистину, настоящий алмаз неспециалист не заметит, чтобы стать украшением ему необходима огранка и соответствующая оправа, а если ты выглядишь как мышь серая, то можешь быть хоть семь пядей во лбу, но собственный ребенок поставит твою значимость под сомнение в какой-то момент.

Перебираю вещи и осознаю, что последний раз что-то стоящее, не потерявшее еще вид, я купила в институте и весь гардероб нужно не просто сменить, а выбросить на мусорку. В общем, какой-то охотничий азарт, пустые полки и хитрые глаза дочки: мама, пойдем покупать тебе одежду, ты же возьмешь меня с собой? «Жаба» онемела от такого поворота событий и слезливо вопросила: а дальше что будет, ты меня выгоняешь?

Ну как же, куда я без тебя? Ты будешь моим трезвым советчиком и ограничителем, чтобы я не сильно разбегалась, а то сейчас пойдем с дочкой и купим кучу разных одежек, а потом сидеть нам на воде и хлебе. Ну и не наглей чересчур, начнешь визжать, что дорого, найду вещь еще дороже и куплю. Легко сказать, да трудно сделать.

«Жаба» согласилась, а со временем вошла в новую роль и важная такая стала, рассудительная. Только мой глаз упадет на новую юбку, а она спокойно: «Ну что ты, в этом стиле у тебя есть целых две, вот износишь и купим, а вообще-то ты за колготками пришла».

Книжек всяких начиталась, философию свою завела и выговаривает порой: я же не против, я только за, но прежде чем купить новый сервиз, посмотри на него, в руках подержи и подумай. Если у тебя такого нет и очень хочется - ну купи. Утром воду перед работой пить будешь, на чай-то у тебя уже не останется». Все шуточками, да со смыслами разными.

Как бы то ни было, процесс осознания своего права на трату своих денег на себя занял какое время. Меня просто физически ломало, когда я доставала кошелек, чтобы расплатиться.

Окончательно все встало на свои места, когда я ввязалась в процесс написания диссертации - сколько пришлось купить книг, сколько еженедельных поездок в Москву в Ленинскую библиотеку пришлось за несколько лет сделать. За такой период можно любую привычку многократно изменить. А узнав, сколько нужно выложить за опубликование двух статей в журналах ВАК и за саму защиту, моя «жаба» охнула, но поняв, что пожалеть некому, выдала: «Эх, была не была, в таком возрасте докторские защищают, а ты - только кандидатскую… Выкладывай, плакать не буду». После защиты пошла в ювелирный магазин и подарила себе золотое кольцо, первое в моей жизни, как символ победы.

Главным итогом пройденного пути стало очень спокойное отношение к деньгам и вещам. Если бы сегодня мама увидела меня, то уверена, была бы рада происшедшим со мной переменам. Передо мной больше не стоит дилемма, тратить или нет; хочу - покупаю.

Я хочу хорошо выглядеть, быть здоровой и прожить долгую интересную жизнь, и чтобы дети, а впоследствии внуки и правнуки гордились мной.

Лежу под пледом, кот на мне и слушаю, как во дворе за окном играет однообразная электронная мелодия. Первые такты «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете», запущенные по кругу.

Это маленький ребенок гуляет с няней, а при них какая-то разноцветная пластиковая фиговина на палке, издающая писклявые звуки. Она раздражает меня.

Я закрываю глаза и пытаюсь убедить себя, что это шарманка, просто старая шарманка. И нет никакого ребенка с няней, а есть дряхлый седой шарманщик с хромой собачонкой. Усилием воли заставляю раствориться панельную многоэтажку и возвожу на ее месте длинный деревянный дом с флигелем.

Исчезают машины, двор съеживается и зарастает деревьями, вдоль расчищенной тропинки белеют сугробы, дворник Федор стоит, опираясь на лопату, и вытирает пот со лба, стащив рукавицу с ладони. Шарманщик снова заводит свою шарманку, пока собачонка лежит у старика под ногами, безучастно глядя вокруг.

На этом бы мне и остановиться, но одна посконно-домотканная фантазия тянет за собой другую и, мысленно привстав с софы, я визгливо кричу в окно:

«Фёдор! Фё-оодор! А ну гони отсюда этого побирушку!»

Ребенок бегает и вопит, коты сопят; настоящий, а не воображаемый дворник скребет лопатой по асфальту. Я думаю о звуках, которые исчезли за не такой уж большой промежуток времени.

Что я слышала лет двадцать пять назад?

Радио! «Здравствуй, мир, здравствуй, век, здравствуй, добрый человек!» - это утренняя побудка перед школой (удивительно, как я не возненавидела эту песню). Характерный щелчок, когда дедушка включает приемник, а потом мешанина звуков, пока он ищет нужную станцию.

Клавиши печатной машинки. К радио я равнодушна, но стрекот машинки, на которой печатает мама, звучит для меня как музыка. Мягкое цоканье клавиш, шорох заправляемого листа, четкие щелчки, когда мама отступает от края, тихий нежный звон каретки. Эти звуки ушли навсегда: я почти не умею печатать на машинке, да ее и нет.

Кроме печатной, есть еще швейная машинка - изящный маленький «Сингер», который кажется мне одной из самых прекрасных вещей в доме. Вытертое золото на черном, серебряное колесо. «Сингер» стрекочет, шуршит ткань, иногда что-то позвякивает. Я легко засыпаю под эти звуки.

Что еще исчезло... Хруст коричневой бумаги, в которую заворачивали колбасу, сыр, масло. Утробный вой холодильника - ни один из наших нынешних так не делает. Шуршание пленки на кассете, когда перематываешь ее вручную, нацепив на карандаш и быстро-быстро вращая.

А, и "клац-клац" бидонной крышки, когда идешь за молоком. Потому что бидонов у нас нет, а молоко живет в пакетах.

Остро захотелось дисковый телефон и патефон с пластинкой, чтобы шуршала, пока опускается игла.

Ведь все взрослые сначала были детьми,

только мало кто из них об этом помнит»

А. де Сент-Экзюпери.

«Все мы родом из детства..» - писал Антуан де Сент-Экзюпери. Впечатления детства откладываются в нашем подсознании на всю жизнь. Иногда, некоторые детские переживания проносится с нами в течение колоссального промежутка времени и определяют наши поступки и наши отношения с людьми уже во взрослой жизни. Конфликты детского возраста определяют конфликты взрослой жизни. Тревоги во взрослой жизни, депрессивное настроение и аффекты являются следствием, эхом переживаний в детстве.

Я - педагог – психолог. В своей практической работе я сталкиваюсь с проявлением агрессивности, тревожности, неуверенности у детей. Сегодня на ребёнка обрушивается огромный поток информации. Стремление родителей улучшить финансовое благополучие семьи и, как следствие, отсутствие их внимания к своим детям. Поэтому у детей возникает трудность в усвоении норм современного мира. А в силу своего возраста они выбирают в качестве психологической защиты те эмоциональные и поведенческие реакции, которые уже усвоили и которые способны обратить на них внимание: агрессия, замкнутость, капризы, страхи.

Дети всегда с нетерпением ждут, когда за ними придут родители, радостно бегут им навстречу.

Выходя из детского сада, я обращаю внимание на родителей с детьми. Чаще дети бегут за родителями, что-то объясняя, доказывая, плача, а мама или папа идут, не обращая на ребенка внимание или на ходу, с раздражением реагируя на его просьбы или желания.

Я часто беседую с детьми, чем они занимаются дома, с кем общаются, что и кого любят. И, увы, ответы, как правило, одни: смотрю мультфильмы, играю в компьютер. В фильме «Влияние иностранных мультфильмов на сознание ребенка» четко показаны грубость, резкость, раздражительность, искаженные образы непонятно какого пола… Все мелькает, кружится, взрывается… Что может уяснить для себя ребенок? Чему научится? Где ласковое слово мамы, заботливый жест папы?

• -целуйте ребенка;

• -обнимайте своего ребенка 50 раз в сутки;

• -целуйте ребенка;

• -поглаживайте по голове, приговаривая «Какой (ая) ты у меня умница, молодец…!»

• -шепчите на ушко ласковые слова «мое солнышко», «мой (я) любимый (ая)», «счастье мое», «мое сокровище»…;

• -общайтесь с ребенком «глаза в глаза»;

• -живите интересами ребенка.

Любите детей, не скупитесь. В старости вам вернется это сторицей.