Почему у меня умер ребенок. Если ребенок умер в родах – это не значит, что его не было. Умер ребенок. Сын умер. Как пережить смерть ребенка — сына или дочери

На днях читала на сайте BBC новости, и как это порой бывает, взгляд вдруг зацепился на анонсах различных статей внизу страницы. Заголовок статьи, который я скопировала в этот пост, показался настолько же простым, насколько жутким. Стало любопытно, и я прочла рассказ Элли Райт на одном дыхании... Тема несостоявшегося материнства почти не освещается, при том, что само явление, увы, совсем нередкое. Перевод статьи мой.

"В английском языке нет слова, обозначающего родителя, у которого умер ребенок, как если бы эта тема была слишком болезненна для общества и находилась под запретом. Элли Райт потеряла своего сына Тедди почти сразу после рождения, и сейчас она противостоит негласной идее части общества о том, что человек только тогда может считаться родителем, если его ребенок – жив.

Моему сыну Тедди весной исполнилось бы 3 года, но он так и не вышел со мной из роддома, скончавшись спустя 3 дня после рождения. Когда это случилось, я вдруг обнаружила себя в мире особого материнства, которого я никогда не ожидала.

Я узнала, что жду ребенка в сентябре 2015 года, спустя 10 месяцев с начала попыток забеременеть. Я помню, как ждала мужа, Нико, чтобы рассказать ему об этой новости. Я вложила тест с положительным результатом в его ладони, и когда он его увидел, выражение его лица было сложно описать. Он одновременно сиял и плакал. До этого момента я никогда не думала, что какое-то событие в жизни сможет затмить то счастье, которое мы испытали на нашей свадьбе.

Мы подождали до 12-недельного УЗИ, прежде, чем рассказать об этой новости кому-либо. Мне и самой было сложно поверить в происходящее, пока я не увидела, как мой ребенок шевелится на экране – пинается, извивается, такой весь полный жизни. После УЗИ я подвезла мужа до работы, и вскоре получила от него смс: “Это был лучший понедельник в моей жизни. Хочу, чтобы все понедельники были такими же потрясающими!”

Следующие 6 месяцев прошли очень быстро, и вот на мгновение мне дали подержать моего маленького мальчика в руках. Он молчал и показался мне совсем крошечным.

Вдруг сестра выхватила его из моих рук и унесла. Еще предстояло рождение плаценты, и меня накрыло волной тревоги. Но вот появился Нико, за которым шла улыбающаяcя сестра, она держала в руках нашего сына. Он был укутан в больничные одеяла, и на его голове была голубая шапочка, похожая на шапку рыбака.

Консультант объяснила нам, что у малыша были “кое-какие проблемы в самом начале”, но сейчас он стабилен и дышит. В этой вязаной шапочке он выглядел так, будто вот-вот уйдет в плавание в далекие моря. Не знала тогда я, что скоро мой сын действительно начнет другое путешествие, проведя на Земле всего 74 часа.

Мы решили назвать его Тедди. Полное имя – Эдвард Константин, Константин – в честь нашего любимого залива Константин на северном побережье Корнуолла. Я мечтала о том, как буду наблюдать первые шаги сына в сторону моря на нашем любимом пляже.

Тедди и я спали в ту ночь в специальном отделении для малышей, у которых во время родов были осложнения. Примерно через два с половиной часа меня разбудила сестра. Она трясла меня за плечо и сказала: “Я должна забрать его, он очень холодный”. Когда она подняла Тедди, я увидела как его маленькие ручки безжизненно повисли. 18 минут врачи проводили реанимационные процедуры, и позже мы узнали, что повреждения, которые мозг получил за это время, были необратимы.

Тедди перевели в отделение интенсивной терапии другого госпиталя, собрали консилиум, в котором участвовали врачи из госпиталя на Грейт Ормонд стрит. Все это время мое тело вело себя как тело матери. В день, когда мы узнали, что системы жизнеобеспечения Тедди будут отключены, ко мне пришло молоко. Мать-природа может быть невероятно жестока.

Я не думаю, что смогу когда-нибудь описать то, что я чувствовала, когда узнала, что ничто не поможет Тедди, и он умрет в тот же день. Мне показалось, что в грудной клетке закончился воздух, что меня сбила с ног волна, и неважно, как бы я ни билась, кричала, боролась, я больше никогда не задышу.

Тедди родился 16 мая 2016 года, и умер 19 мая от очень редкого метаболического синдрома, вызванного нарушением обмена 3-метилглутаровой кислоты. Это означало, что все было для него ядовитым, включая сам воздух, которым он дышал с момента рождения. Мое тело поддерживало его в живых, вот почему я смогла встретиться с Тедди на короткий момент, подержать его в руках, почувствовать его запах и тепло его тела на своей коже.

Часы, которые предшествовали нашему прощанию, ощущались так, будто все показывается в замедленной съемке. Мы вытащили его из бокса, в котором он был все время, и положили по очереди с мужем себе на грудь, кожа к коже. Его также подержали бабушки и дедушки, нас сфотографировали втроем – Тедди, Нико и я. Когда пришло время, я ушла в специальную комнату, села на диван, рядом были Нико и моя мама. Сестры перестали закачивать воздух в легкие сына, убрали последние кусочки пластырей с его рта, и передали его нам.

Наконец он был освобожден от всех проводов, связывающих его с мигающими и издающими разные звуки аппаратами. Когда он вздыхал в последний раз, мы прочли ему рассказ “Знаешь, как сильно мы тебя любим?” (из популярной английской книги для детей). Я потеряла счет времени и старалась запомнить каждую деталь его прекрасного личика сердечком, и запомнить то, как мои руки ощущали его вес. Когда он перестал дышать, я не была испугана. Мне хотелось, чтобы он был в безопасности, и знал, как сильно мы его любим. Это ведь то, чего хочет любая мать, не так ли? Забывает про свои чувства, чтобы защитить своего ребенка. Но я думаю, что также я ощущала физически, как разрывается мое сердце, по крайней мере это единственное, что я могу сказать про себя в тот момент.

После его смерти я почувствовала, что онемела – физически и эмоционально. Я помню, что думала: “Такие вещи происходят только с другими людьми”. Я отправила несколько сообщений паре наших друзей и объяснила, что мы вынуждены были попрощаться с Тедди. Я не могла произнести фразу “Он умер”, или “Он мертв”. Прошло несколько месяцев, прежде чем я смогла произнести эти два слова в одном предложении: “Тедди умер”.

Когда мы приехали домой, в коридоре стояла коляска, а в нашей спальне - люлька. Я не могла сделать и шага в ту сторону коридора. Я видела яркий свет в детской комнате, который освещал все то, чего я была теперь лишена в жизни. Жизнь, которую я ждала в течение 9 месяцев, так и не началась.

Телефон в нашем доме и мобильные телефоны, казалось, сорвались с цепи. Самые лучшие сообщения, которые я получила тогда, были очень простыми: “Я всегда рядом, если буду тебе нужна/нужен, и я хочу, чтобы ты знала, что я тебя люблю”. Просто потому, что они не требовали от меня никакого ответа. И я знала, что эти люди подождут, пока я найду в себе силы вернуться в мир и в жизнь.

Через 6 дней после смерти Тедди нам нанесла визит акушерка по гореванию (есть такая профессия в системе здравоохранения в Британии). Готовясь к ее приходу, я заставила себя принять душ, надеть что-то приличное и даже слегка подкраситься. Я встретила ее с улыбкой, громко и энергично предложила ей чашку кофе.

Я думаю, что она поняла это так, как если бы я уже пережила трагедию. Довольно быстро я осознала, что разговор с ней о Тедди не принесет мне никакой пользы. Она даже не потрудилась узнать заранее его имя. Мой сын был лишь очередным ребенком, который так и не вернулся домой из роддома. Сделав усилие над собой, я показала ей наши с ним фотографии, чтобы она узнала, как он выглядел. Но казалось, что она хотела, чтобы вместо всего этого я просто сидела и плакала, но я уже провела так шесть дней, и очень, очень устала от этого. А она хотела, чтобы мы проходили стадия горя по порядку, прописанному в книгах. Я вежливо отказалась от ее будущих посещений.

На этот опыт наложился телефонный звонок от секретаря гинеколога, которая хотела записать меня на прием для обсуждения того, как прошли мои роды. “Мой ребенок родился на прошлой неделе, и он... умер” - это все, что я смогла пробормотать. На том конце провода повисло молчание и прозвучало поспешное извинение. Чуть позже пришло письмо, в котором было написано, что "мы очень сожалеем о таком печальном исходе вашей беременности”. Тедди очевидно был “печальным исходом”, а не человеком, моим сыном.

Мысль о том, что я увижу кого-то и буду с кем-то общаться, вызывала тошноту, и я не выходила из дома еще шесть недель, изредка видясь с семьей и парой очень близких друзей. Однако, я решила встретиться с одной женщиной, которая была со мной на курсах йоги для будущих мам, и чей ребенок родился в том же госпитале, что и Тедди, только на день позже.

Мы пошли выпить кофе, и я познакомилась с ее милым, красивым малышом. Конечно, я почувствовала приступ зависти, но постаралась тут же блокировать его - я не хотела быть таким человеком. Она была очень доброй и очень терпеливой в те моменты, когда мы обсуждали наши первые недели – очень разные истории двух мам, у которых родились первенцы. Я много плакала, но из-за всех сил старалась держаться, чтобы не быть одной сплошной негативной эмоцией.

“Ну и когда ты выходишь на работу?” внезапно спросила она. Ровно тогда, когда я почувствовала, что говорю с человеком, который способен меня понять, я обнаружила, что это не так. Мы еще немного поболтали о том, о сем и попрощались. Больше мы не общались, хотя я встретила ее одним жарким августовским днем примерно полтора месяца спустя, гуляя с собакой в парке.

Она покачивала ребенка, стоя в группе таких же счастливых мам со своими младенцами. Я глубоко вздохнула и заставила себя подойти к ним с намерением поздороваться, понимая, что сейчас сбудется мой самый страшный сон о встрече с мамами и их новорожденными. Но как только она меня увидела, то тут же повернулась спиной, встав лицом к группе. “Это та самая Элли, о которой я вам рассказывала”, сказала она своим знакомым, когда ей показалось, что я отошла от них на безопасное расстояние.

Я чувствовала, что их глаза прожигают мою спину. Я ощущала себя, как если бы меня взяли и без особых церемоний выставили из клуба Мамочек. Ты не можешь сидеть с нами, ведь твой ребенок умер. Я плакала всю дорогу домой.

Потом я нашла именно тех друзей, которые мне были нужны, но до встречи с ними я об этом не знала. Совершенно случайно я увидела пост в Инстаграм Мишель, матери, потерявшей ребенка. Ее дочь Орла, родилась мертвой в мае. Читая ее посты, я узнала, что как и я, она меняла свои привычные маршруты, избегая мам с колясками и беременных женщин, стала носить большие солнцезащитные очки, чтобы люди не видели льющихся слез, и тогда я подумала “Слава Богу, я не одна такая.”

Мы обменялись сообщениями с выражением солидарности, и она рассказала, что она и несколько других таких же мам завели группу в WhatsApp для поддержки друг друга – все они совсем недавно потеряли своих детей.

Это был немного похоже на свидание вслепую участников группы анти-молодые родители, и это было классно. Мишель сказала, как зовут других мам в группе, дала адреса их страниц в Инстаграм.

Мне хотелось узнать, кто стоит за этими именами, какие истории, как зовут их детей. Группа называлась “Женщины-воины”, и именно эти мамы спасли меня в самые черные дни моей жизни. Там были Джесс и Натали: их сын родился мертвым в январе; Эйми, чья дочь Феба умерла в тот месяц при родах; Эмма, ее дочь Флоренс умерла тоже при родах в январе. Сэм, ее сын родился мертвым в ноябре предыдущего года.

Джесс, Нат, Мишель, Эйми, Эмма, Сэм и Элли. Женщины-воины. Так я нашла свой трайб.

Группе сейчас больше двух лет, мы называем наших детей “Банда”, помним их дни рождения, если кто-то из нас бывает на пляже то, рисуем имена наших детей на песке.

Мне приносит облегчение писать имя Тедди. Сперва я писала ему письма в дневнике, потом писала везде, где могу – на запотевшем стекле, песке, чтобы хоть как-то почувствовать близость с ним. Когда умер Тедди я стала той мамой, которая должна выжить несмотря на то, что я никогда не услышу его смех, и у меня никогда не будет его “первых” (достижений).

Я просто писала и писала его имя, задумываясь, а как бы он делал это, когда бы пришло время. Каким был бы его почерк – похож на мой, круглый с завитушками, или как у его папы, с буквами, похожими на мелких паучков?

С приближением Рождества я стала думать, как включить имя сына в открытки. Мне это было очень нужно. Я решила, что нарисую над нашими именами маленькую звездочку, и в нее впишу букву Т. Так я и стала делать, и продолжаю по сей день. Всегда, когда я подписываю открытку, я вписываю эту буковку, и чувствую гордость от того, что Тедди присутствует в истории нашей семьи. Я не хочу, чтобы это когда-нибудь изменилось.

У некоторых из членов нашей группы в WhatsApp родились дети. Они наполнили жизни других мам надеждой, ожиданием. Но эти беременности, конечно же, протекали в тревоге и волнениях. А как иначе, когда твой первый ребенок умер. Женщины-воины понимают это, и мы не начинаем тут же поздравлять, когда кто-то говорит о наступившей беременности. И, конечно, никогда не поздравляем с тем, что кто-то впервые стал матерью после рождения малыша, ведь это не так.

Есть что-то такое страшное в том, что умирает твой ребенок, что в социуме для обозначения этого даже нет слова. Если умирает супруг, то ты – вдова, если умирают родители, ты – сирота. Смерть ребенка нарушает естественный ход жизни, и это слишком мучительно, чтобы даже задумываться об этом.

Но где тогда все те родители, вроде меня и Нико, мамы и папы умерших детей? Кто члены моей группы Whatsapp? Вокруг нас тысячи и тысячи горюющих родителей, но мир не стремится признать или понять их.

Когда люди спрашивают меня, есть ли у меня дети, я всегда думаю, говорить или нет, что мой сын умер. Я переживаю, что они почувствуют себя некомфортно. Порой люди говорят вещи вроде “Не переживай, когда-нибудь ты станешь прекрасной матерью.” Я знаю, что у них хорошие намерения, но такие слова бестактны. Только представьте, что мне сказали бы, если бы узнали что, предположим, у меня умер муж “Не переживай, ты снова выйдешь замуж и станешь прекрасной женой.”

Чаще всего люди быстро меняют тему разговора на что-то нейтральное, типа погоды. Но нет ничего хуже молчания. Когда я говорю, что я – мама мальчика, который умер в роддоме, самым большим благословением для меня является встречный: “О, я очень сожалею, а как его звали?”. В такой момент я чувствую, что мой статус родителя признают, и признают тот факт, что Тедди был человеком, и он для меня тогда и сейчас имел и имеет огромное значение.

После смерти Тедди я слышала фразу: ты научишься чувствовать любовь, которая будет больше чувства потери. Для меня это выражается как раз в том, что я произношу его имя – слыша его, нормализуя и признавая его место в моей жизни, я заполняю свою потерю любовью."

Оригинал статьи: bbc.co.юк

В Азово Омской области молодая мама потеряла новорожденного ребенка. Десятого марта у 22-летней Оксаны родился долгожданный сын. Девушка успела побыть с малышом два часа, потом его забрали. Больше живым она его не видела. В трагедии родители винят медперсонал роддома . Дежурившая в тот день врач из-за переживаний сама потеряла ребенка.

Я пробыла с ним всего два часа. Потом сына забрала врач Мария Иванникова (имя изменено). Сказала, что малыш в порядке, просто плохо ест. На следующий день я увидела медика. Она как-то суетилась, но я и подумать не могла, что вся суматоха из-за моего мальчика. Потом увидела его - как окажется потом, за час до смерти. Сын был уже в кислородной маске, под капельницей, кормили его через зонд. Я испугалась, попросила врача вызвать реанимобиль из города. Но тут пришел главврач и сказал: «Вы хоть представляете, сколько это стоит? Мы этого делать не будем». Иди отдыхай, все будет хорошо.

Оксана плохо чувствовала себя после родов, поэтому пошла отдыхать в палату. Спустя час ей сообщили, что ее сын умер. От услышанного девушка упала на пол. Родители винят в смерти сына дежурного врача Иванникову. Они обратились в Следственный комитет. Проверка установила, что доктор не оказала мальчику должную помощь, на нее завели уголовное дело по статье «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей». Сама Иванникова отрицает свою вину.

После двух экспертиз следствие установило причину смерти - внутриутробная пневмония. Оксана недоумевает - врачи просмотрели болезнь во время беременности или ее заразили в больнице. Пока родители не получили от больницы никаких документов. Пара подозревает, что их оформляют задним числом.

Во время беременности жена сильно простудилась, но рожала уже абсолютно здоровая. А в документах больницы написано, что у нее на 13-й неделе выявлена внутриутробная инфекция. Почему тогда ничего не предпринималось, не назначили вообще никакого лечения? Опять же сказали, что малыш родился абсолютно здоровым. То есть его заразили внутрибольничной инфекцией? Почему тогда не принимали экстренных мер, чтобы реанимировать? В каком случае - в первом или втором - нас обманули?

У пары накопилось много вопросов, на которые им не торопятся давать ответы. В больнице перед ними не извинились. Вместо слов сочувствия убитые горем родители услышали упреки.

Медики устроили нам травлю. Главврач требовал, чтобы мы забрали заявление. Заявлял, мол, вам еще в Азово жить, все равно рожать в следующий раз ко мне придете. Врачи же еще и от меня требовали извинений за то, что предала историю огласке. А я хочу понять. Я видела своего ребенка, он лежал здоровый, а потом умер. Почему?

Мария Иванникова рассказала, что произошло в тот день. Она опытный врач с девятилетним стажем. Случившееся стало трагедией и для нее. Женщина пытается понять, в чем ошиблась и можно ли было спасти ребенка. Из-за стресса она потеряла своего собственного.

Я до сих пор в шоке. Постоянно думаю, что я могла сделать не так, где ошиблась. Ведь анализы у мальчика были нормальные. А через 3,5 часа я заметила, что у него синюшная голова. Тогда я списала все на неврологию. Подумала: мама его немного зажала во время родов. Отнесла младенца в специальную кислородную палатку. И вроде бы все прошло. Была небольшая одышка, но в пределах допустимого. Потом меня сменила на дежурстве другая врач, и уже утром ребенку стало резко хуже. Появились хрипы, через час снизилось насыщение организма кровью.

Реанимационная машина из Омска, по словам врача, не успела бы доехать вовремя. Азовская больница связалась с коллегами из областного центра для консультации.

Мы в таких случаях постоянно поддерживаем связь с Омском, нас инструктировали по телефону. Город принимает решение о выезде бригады. После кислородной палатки ребенку визуально стало лучше. А потом все развивалось стремительно.

Мария считает, что ребенок не мог заразиться в больнице. В таком случае, получается, гинеколог просмотрела внутриутробную инфекцию, но и это Иванникова отрицает.

Это точно не больничная инфекция, для ее развития требуется более трех суток. Уже на последних сроках беременности мама вместе со старшей дочерью переболели ОРВИ. Вероятно, была внутриутробная инфекция. Я знаю только, что младенец умер от внутриутробной инфекции, от пневмонии. Еще раз хочу принести семье соболезнования.

Главный врач Азовской центральной больницы Павел Вейних прокомментировал ситуацию. Он заявил, что женщина сама виновата в смерти ребенка. Она лежала на сохранении, но отпросилась домой к заболевшей дочери. По словам медика, от нее Оксана и заразилась, а персонал его больницы сделал все от него зависящее.

Я считаю, что ситуация надуманная. Все из-за популярной сейчас позиции «врачи - убийцы». Надо понимать: внутриутробная пневмония - это 80% смертности у новорожденных. Доктор все сделала правильно. Если она не провела все необходимые процедуры, то ее можно было бы обвинять. Но главный показатель - анализ крови ребенка - был спокойным. В омском заключении экспертизы это указано, а в петербургской экспертизе значится совсем другое. Оказывается, она должна была определить болезнь по синеве на крыльях носа. Но младенец в принципе синий родился. И сейчас результаты этой экспертизы мы даже оспорить не имеем права.

«2007 год. Я сижу пе-ред кабинетом врача и держу свою медицин-скую карту в руках. На первой странице карты крупными буквами написано «Привычн-ое невынашивание бер-еменности». В самой карте сухим медицинс-ким языком изложена история моих беремен-ностей (началась тог-да-то, закончилась на сроке таком-то, вы-кидыш, замершая бере-менность). Ниже еще около стран-ицы занято диагнозам-и: недостаточность того-то, избыточность того-то, дефо...

Я пережила, вернее я живу с этим почти 11 месяцев и буду жить пока не отойду в мир иной, где очень надеюсь встретиться снова со своей доченькой. Идеальная беременность, доношенный и здоровый по узи ребенок, вместо экстренного кесарева 4 часа проведенных в предродовой и 9 -ти минут не хватило... 9 минут она провела без воздуха, сердце ее завели, подключили к аппаратам, но она умерла на вторые сутки... 4-го января родилась, 5-го покрестили, 6-го в сочельник отошла ко Господу наша единственная и лю...

Жизнь порой так стремительно меняется и наносит неожиданные и жесткие удары, от которых падаешь, в кровь ударяясь лицом. Одним резким движением она может вырвать сердце. А ты смотришь на зияющую рану и не можешь поверить в то, что это произошло с тобой. Дети умирают. Но во всей силе это осознаешь, когда твой ребенок умер. Смерть своей безжалостной косой перерезала нить жизни, ту нить, держась за которую мы планировали идти вперед. Один взмах, и только оглушительный свист холодного металла вдру...

Жизнь после… Как это? И возможно ли? Помню, как хотела найти таких же родителей и спросить у них - как вы выжили? Как вы нашли силы пережить это? Я нашла их, осиротевших родителей, но спросить так и не решилась. Может потому, что интуитивно знала, - ответа не будет. Достаточно просто посмотреть в их глаза… На похоронах сыночка священник сказал поразившие меня тогда слова - вы входите в глубину тайны Божественной Троицы, когда Бог Отец переживал крестную смерть своего...

Божия Матерь - первая, к кому мы обращаем свою мольбу, когда нас постигает горе. И кто как не Она, наша общая Матерь, сумеет утешить? Она тоже Мать, похоронившая Сына. На её глазах Он умирал, пригвожденный ко Кресту. Истерзанный, преданный ближайшими друзьями, поруганный, в страшных мучениях Он испустил дух. А Она стояла рядом, тут же, и ничем не могла Ему помочь. Невинный проповедник Прощения, Спасения и Любви был убит разъяренной толпой. Христос добровольно принял смерть. Это был Е...

Хотя вы можете хотеть услышать и верите, что вы быстро и полностью восстановитесь после смерти своего ребёнка - такое бывает редко. Это очень болезненный процесс, требующий много времени и труда. Заживление, обретение надежды и взгляд в будущее для каждого имеют разное значение. Может быть, для вас это значит реже плакать, более-менее нормально проживать день за днём и вспоминать о ребёнке без сильной боли. А может быть, это значит время от времени смеяться и улыбаться. Для кого-то еще это...

Может быть, вы, как и многие другие, пытаетесь завести ребёнка вскоре после потери. Это естественно, вы хотите заполнить свои пустые руки. У вас также может быть место для ребёнка как в доме, так и в вашей жизни. Но при этом вы боитесь, что трагедия может повториться. Сложно быть терпеливыми. Это так несправедливо, что вам нужно ждать и снова переживать беременность. Если у вас были проблемы с бесплодием или другие потери, то вам может быть особенно тяжело. Будьте всё же осторожны со скорым нач...

В прошлую среду был день рождения Сережи, и мы с детьми ездили в аквапарк. Было весело. Никита помогал нам с Ваней, который расстраивался, что его не пускают на самую большую горку, Сережа рисковал и бесстрашно нырял в бассейн с ледяной водой. Я тоже, разумеется, не подвела — упала и больно ударилась о кафельный бортик. Потом мы грелись в горячем бассейне, не хотели уходить: пять часов — очень мало. Ехали домой — ели бутерброды, пили вредный лимонад и слушали «Детское рад...

Супруги Красновы пережили его шестнадцать лет назад. Росли в семье Александра Константиновича и Людмилы Петровны двое «золотых» деток — старший сын Андрей и младшая дочка Аня. До семи лет Анюта почти совсем не болела, была крепенькой, веселой и умненькой отличницей. Очень любила рисовать. А когда исполнилось девочке восемь, врачи поставили страшный диагноз: лейкемия. И началось хождение по мукам. И родителей, и самой Анюты. Где только они не побывали: лечились и в Самаре, и в М...

Наш сын Тихон погиб 14 июля 2007 года в далекой Сибири, там, где я впервые увидел солнечный свет… Погиб нелепо, перевернувшись с обрыва на маленьком тракторе. У меня до сих пор нет сил, чтобы описать словами всё это. Поэтому я ограничусь короткими строками из дневника, родившимися сразу после катастрофы. *** Нет меры слез, нет избавления от боли. Мы как бы заново учимся говорить, улыбаться, думать. Мы умерли вместе с тобой, мой мальчик, но ты в одно мгновение вознесся до самого неба, а...

"..... - Не знаю, вот скажите, как мне без него жить? Я оторопела, по всему телу мурашки - она же двадцать лет уже без него живет, а говорит так, как будто и не жила эти двадцать лет вовсе! Господи, только не дай мне быть причиной вот такого! Как же страшно оказаться источником подобного разрушения жизни своих же самых любимых людей. Не дай Бог! Убереги Господи! Я все стерплю, я все переживу сама, только пусть никто никогда ТАК не убивается по мне!.. Когда прошел первый шок от услышанного,...

Главные причины сильной боли после утраты, по моему мнению, - это непримирение. У психологов это разделено на этапы горевания - принятие факта смерти, примирение с этим фактом, работа с возникающим чувством вины и т.д. А я бы назвала одним словом - примирение. И, на самом деле, не важно, сколько прошло времени, какие этапы пройдены. Мне думается, что в горе утраты один путь - примирение. Или непримирение - и, как результат, - застревание в таком состоянии горя, когда оно сжирает тебя изнут...

Ты пришел!? - Да, дитя мое. Не бойся, Я помогу тебе пройти через этот путь между мирами. - Мне было страшно и больно, но теперь уже нет. - Я взял твою боль и твой страх на себя. Прижав к сердцу, Он пронес душу через пелену смерти. Свет улыбки и неземного покоя остались печатью этой встречи на младенческом личике. …………………………………………………….......................

Несколько лет назад я увидела в статусе моей знакомой, переживающей уход из жизни её супруга, следующие слова: "Спасибо тем, кто оставил меня в трудную минуту. Вы сделали меня сильнее..." Группа "Наши Ангелы" познакомила меня с мамами, которые, как и я, несут в своём сердце боль от потери любимого сына или дочери.Мы делимся своими переживаниями, стараемся поддержать друг друга, помочь в труднейшие минуты испытаний не сломаться, вновь обрести Веру, Надежду, Любовь. Я часто вижу в письмах матерей...

Жизнь.. Такая длинная и такая короткая одновременно. Она вмещает в себя так много светлых мгновений и так много трудностей и испытаний. Она у каждого своя, но всегда наполненная и радостью, и испытанием на твердость веры и надежды на Бога. Суметь сказать «Слава Богу!» в радости - это важно и необходимо. Суметь сказать «Слава Богу!» в испытании или в горе - это трудно, но не менее необходимо. Потому что и радость, и горе приходят из одного источника, от Одной Л...

Далеко не каждая беременность заканчивается рождением живого и здорового малыша. Об этом редко говорят. Множество женщин носит в себе свою боль, оберегая чувства окружающих, пытаясь сделать вид что тяжелой утраты не было. Анна Новикова рассказала Виктории Лебедь о том как потеряла своего первого ребенка. Виктория: Такая нелегкая тема. Трудно начать разговор. Анна, как так вышло, что ваш ребенок умер? Что произошло? Анна: А так толком и неизвестно. Просто в 35 недель перестал шевелиться и всё....

Больница и могилка. Могилка и больница... всю ночь один непрекращающийся кошмар. Словно кто-то издевается и заставляет снова и снова проживать всю бессмысленность и абсурдность жизни, у которой нет продолжения. Бред на грани сумасшествия. Растянутая на годы смерть… Друзья, родные остаются позади. Там, где мы были другими. Теперь им сложно общаться с нами. А нам с ними, - такой знакомый синдром для осиротевших родителей. Наверное, так происходит и с теми, кто умирает. Мы оплакива...

Дети умирают безропотно. Молча, смиренно они терпят боль. Молча, смиренно принимают свой приговор, свою участь. Без жалоб, без упрека, без отчаяния и ропота принимают они свою смерть. С такой мудростью и покорностью… навсегда угасая в этой жизни. Но этот свет чистого детского сердца никогда не перестает светить в родительских сердцах. Неизбывная боль и безграничная любовь от этого света. Ошибаются те, кто говорят, будто дети, младенцы - несмышленые, ничего не понимающие и не осозн...

Тяжёлая тема. Вот ещё некоторое время назад ты ходила беременная, все «заигрывали» с твоим животиком, улыбались ему, щебетали. Или... другая ситуация - рос у тебя сын или красавица-дочка. На радость всем. Столько планов, надежд, восхищения! Сколько всего впереди! И вот... несчастный случай, болезнь и... его больше нет! Нет. Дикость, граничащая с безумием... И вот, когда тебе хоть чуточку полегчало, случайная знакомая спрашивает на улице: «ну что, растёте?» или «ка...

Когда умирает ребенок, для его родителей вместе с ним умирает весь мир. И нет таких слов, которые могут утешить. Не переживший этой боли может рассуждать о причинах, говорить дежурные фразы… наверное самые жестокие из них - «Бог дал - Бог взял», «не переживайте, еще родите», «ему (ей) теперь хорошо»… Говоря такие слова, близкие даже не осознают, как глубоко они ранят. В попытках найти понимание приходишь к горькому выводу - не п...

Алия М., Москва

Я потеряла ребенка в 31 неделю беременности. Рожала его уже мертвым.

Беременность до 28 недель протекала хорошо, я пошла на плановое УЗИ, и обнаружилось, что у меня нарушение маточно-плацентарного кровотока, к ребенку не поступают питательные вещества , и он в два раза меньше, чем должен был быть. В 28 недель весит около 600 граммов вместо положенных полутора килограммов.

Меня срочно положили в больницу, в отделение патологии беременных, где в итоге я провела три недели. Ставили капельницы, кололи уколы, ребенок даже подрос на 200 грамм. Мы с врачами радовались. А потом очередное УЗИ показало, что у него уже умирает мозг.

Дальше была стимуляция. Три дня я проходила с ним, мертвым, потому что роды никак не начинались. Я так же продолжала ходить в столовую с беременными женщинами. Когда ко мне подходили, спрашивали, какой у меня срок, отвечала: «31 неделя». Никому не говорила, что случилось. Спасало состояние шока, в котором я тогда пребывала.

Я помню замечательную дежурную сестру. У меня в одну ночь очень сильно поднялось давление и болела голова. Я подошла к ней спросила, можно ли мне какую-то таблетку выпить. Она сказала: да, уже все можно. А потом добавила: «Я всю ночь сижу, приходи ко мне в любое время, хочешь, просто поболтаем». Я к ней не пришла, но была благодарна за эти слова: она нашла те, которые были мне необходимы в данную минуту.



Через три дня я сама родила сына. Я была уверена, что вот такие роды, когда ты рожаешь уже не живого ребенка, – особенные, происходят в особенном месте, где будет только врач и я. Но муж сказал: «Я обязательно буду на твоих родах. Это же наш ребенок». С момента, как меня перевели в родовое отделения, он был рядом и поддерживал меня.

Когда начался активный период родов, я не думала о том, какой будет конец. Рожала без анестезии, потому что мне нельзя было ее делать по медицинским показаниям.

Когда роды закончились, нас оставили вдвоем с мужем на два часа. У меня была эйфория, видимо, гормоны все-таки накрыли. Я понимала, с одной стороны, что произошло, что у меня нет живого ребенка, а с другой стороны – я только что родила, стала мамой…

Боль от осознания утраты стала накатывать на второй день, я начала плакать.

В послеродовом все лежали с детьми, они все время кричали. Помню момент: я лежу ночью и – тишина, никто не плачет. И я понимаю, что хочу услышать этот звук, что я от него успокаиваюсь.

Пока я лежала в послеродовом отделении, муж узнал, как можно похоронить сына. Никто особо не объяснял, что делать. Казалось, этого никто и не знает. Можно хоронить? Нельзя хоронить? Мы сначала думали, что нам его не отдадут. В результате – его отдали, и нам удалось его похоронить. Это очень важно, и теперь мы часто ходим к нему.

Я видела, что врачи в больнице мне сочувствуют, но они не могли, не знали, как правильно поддержать. Я слышала: «Через полгода родишь еще. Через полгода уже можно». «Как хорошо, что нет рубца на матке». «Все равно если бы он родился, был бы глубоким инвалидом».

Нужные и важные слова говорили друзья. Моя подруга сказала: «Расскажи мне о нем». И для меня это было настолько правильно и нужно. Еще мне помогали фразы: «Ты самая лучшая мама», «Я с тобой», «Ты можешь рассказать мне все, что хочешь, я готов слушать», «Можно, я тебя обниму?», «На кого он был похож?». Слыша это, я понимала, что люди признают, что это мой ребенок, что он существовал, что он есть.

Первую неделю после выписки муж взял отгулы и был со мной круглосуточно. Приходили наши мамы и по очереди готовили нам еду, помогали с бытом, за что я им очень благодарна. Потому, что какие-то привычные вещи, которые мы делаем, не задумываясь, – покормить кота, постирать белье, приготовить обед – становятся в такие моменты совершенно невыносимыми.



В сильной депрессии я была год. Сначала пыталась справиться сама, без лекарств. Нашла новую работу, пыталась заняться спортом. У меня началась совершенно мне не свойственная активность. Я сейчас оглядываюсь и понимаю, это все тоже было следствием шока. Когда ребенку должно было исполниться полгода, мне стало совсем плохо, я пошла к психиатру, и она мне прописала таблетки.

Когда сыну исполнился год, мы устроили день рождения, позвали наших родителей, близких друзей. Испекли торт, поставили свечку, заказали шарики. Мне хотелось, чтобы это был не день скорби, а настоящий день рождения, праздник. И он получился. Мы пустили шарики в небо, задули свечку, вспоминали, сказали тост, насколько этот ребенок изменил нашу жизнь. После этого мне стало легче. Конечно, я не могу сказать, что горе проходит: оно не проходит. Внутри всегда будет дыра, но ты начинаешь учиться жить с ней. Учишься заново смеяться, радоваться.

Мы благодарны Соломону за то, сколько любви он нам принес, мы в себе открыли столько родительских чувств. Мне кажется, я очень сильно изменилась. Эта любовь, которую мы чувствуем к нему, она все время теперь с нами. Если кто-то спрашивает, есть ли у нас ребенок, отвечаем, что да, есть. Если вопросы следуют дальше, сколько ему лет, мы уже говорим, что он умер. Ну как иначе ответить? Разве можно сказать, что у нас нет детей, если он есть?

Когда с нами это случилось, фонда «Свет в руках» еще не было. Он появился только через год. Никакой информации, как пережить случившееся, на русском языке практически не было, всю информацию я брала на западных сайтах. В том же инстаграме существует целый мир, где англоязычные мамы, потерявшие детей, создают себе отдельные аккаунты, пишут об этом. И очень все друг друга поддерживают. Целая сеть поддержки. У нас такого не было, я не знала, куда обратиться. Я очень рада, что наконец-то это появилось в нашей стране.

«Мама не плачь, отпусти меня, пожалуйста»

Диана Фомина, Набережные Челны



Через четыре месяца после свадьбы я узнала, что беременна. Все последующие пять месяцев чувствовала себя хорошо, с анализами все было в порядке. И вдруг резко на 19 неделе начались отеки, пошла на прием к акушеру-гинекологу в женскую консультацию, и оказалось, что за неделю я прибавила четыре килограмма.

«Вы, наверное, едите много макарон, налегаете на картошку. Идите домой, а если будете много есть, положу в стационар». Пришла на следующий прием, оказалось, что еще прибавила три килограмма. На майские праздники меня приняла другая врач – прежняя была в отпуске. Она посмотрела, отпустила, ничего не сказала. Но я все равно чувствовала, что что-то не то, хотя беременность первая, ничего не знаю толком, все успокаивают, что так бывает – у беременных отеки.

Вечером позвонила заведующая (это была пятница) и сказала, что, скорее всего, у меня гестоз и нужно приходить в понедельник к врачу.

Накануне приснился сон, как недавно умерший дедушка мужа уводит с собой маленького ребенка. Утром пошла в поликлинику, давление стало подниматься – 130-140, проверили зрение и – сказали прийти завтра… Уже точно зная, что у меня серьезные проблемы, дождалась мужа, мы с ним пошли к заведующей, и только после этого на меня внимание обратили. Вызвали «Скорую», которая увезла меня в перинатальный центр. Там уже было совсем другое, внимательное отношение.

Там пытались сбить давление, как-то исправить ситуацию. А потом врачи сказали, что мое состояние тяжелое, резко повысился белок, и надо срочно проводить роды. Я еще думала, что его можно будет спасти, выходить после родов. Но мне дали понять, что это невозможно. У меня началась истерика, я отказалась от кесарева сечения: «Ищите, что со мной не так, но не трогайте ребенка».

В этот момент врачи вели разговоры с мамой и с мужем, чтобы они меня уговорили рожать. Давление было 220, и врачи говорили, что еще час, и либо я умру, либо – паралич или инсульт. Пришла заведующая и стала ругаться (сейчас понимаю, что она была права), говорила, что ребенка в любом случае не спасти, но если вместе с ним умру и я, то каково будет моим близким?

Мама и муж тоже уговаривали, говорили, как я им дорога.

Но я все равно отказывалась, поскольку думала о ребенке. Когда мне принесли на подпись бумагу с отказом от операции, у меня уже начала дергаться рука. Врачи сказали, что времени у меня совсем мало. Тогда я сдалась.

Сделали экстренное кесарево, родилась девочка 250 грамм, 23 сантиметра. Об этом мне сказали только наутро. Я в первое мгновение еще понадеялась, что она – жива. Нет! У нас осталась только бирка и фотография с УЗИ.

Когда утром очнулась – рядом лежали роженицы после кесарева, и они меня все спрашивали, кто у меня родился, какой рост, какой вес. Хорошо, врачи попались хорошие в перинатальном центре, они тут же подбегали к ним, просили не задавать мне вопросов. Подходили медсестры, успокаивали, подбадривали. Одна даже косичку мне сделала.

Но я плакала целыми днями.



А потом перевели из реанимации в общую палату, где со мной лежала девушка, у которой недоношенный ребенок был в тяжелом состоянии, не ясно, выживет – не выживет. Мы с ней обе говорили на одну тему, каждая со своим горем, каждая плакала.

Когда меня выписывали, надо было пройти через зал выписки, там стояли люди с воздушными шарами в руках, ждали, когда выдут те, у кого были благополучные роды. А я шла одна…

Два месяца на больничном плакала беспрерывно.

Очень поддерживали муж, родители.

Через два месяца предложили новую работу в бешеном темпе, что даже нельзя было подумать о чем-то, я ушла в нее с головой и, казалось, справилась. Но, как только темп спал, я опять начала погружаться в депрессию.

Особенно плохо было где-то через полгода, в день, когда ставили предварительную дату родов.

Справиться, на самом деле, помогли сны. На следующий день после операции мне приснился человек, похожий на Бога, во всем белом, который уводил за руку ребенка. Это была девочка, которая повернулась и сказала: «Отпусти меня мама, пожалуйста». И позднее мне приснился сон, как будто дочка играет и говорит: «Мама не плачь, отпусти меня, пожалуйста, мне же хорошо». После этого сна я проснулась и поняла, что на самом дела Бог есть, и дала себе слово перестать рыдать, взять себя в руки. Ушла с головой в обследование собственного здоровья, которое показало, что у меня все в порядке.

Важно, что муж смог похоронить дочку. Он ее похоронил в одной могилке с дедушкой. Я смогла туда приехать только через полгода: мне легче было понять, что она на Небе. Но сейчас я спокойно отношусь к тому, что тело ее там, и прихожу вместе с мужем.

Помогая другим…

Юлия Карасева, Люберцы



Моей дочке – 16 лет. Через несколько лет после ее рождения у меня был самопроизвольный выкидыш, потом – замершая беременность.

К такому грустному развитию событий я не то что бы была готова, но, поскольку уже была психологом, знала, как из этой ситуации выкарабкиваться

Я знала, насколько широко распространены перинатальные потери и насколько они замалчиваются в обществе. Я считаю это несправедливым, неправильным, потому что множество женщин оказываются потом в тяжелом состоянии, бывают и суициды, и развод, распад семей…

После замершей у меня случилась благополучная беременность, постоянно была угроза ее прерывания, но, с помощью врачей, удалось сохранить, и у меня родился сын.

После у меня был еще один выкидыш.

На самом деле справиться с этой болью, разобраться и отпустить мне помогала не только поддержка близких, в том числе – дочки, с которой мы и сейчас очень близки, но и то, что я стала помогать другим женщинам (безвозмездно) пережить случившееся.

Все беременности – это факт биографии женщины, даже если они закончились трагично. Важно только понять это, принять, возможно – проработать…

Благотворительный фонд «Свет в руках» оказывает психологическую и информационную поддержку всем, столкнувшимся со смертью ребенка до, во время и после родов. Кому-то важно просто услышать про опыт других, кому-то необходима психологическая помощь. Если вы столкнулись с этой бедой, обязательно обращайтесь за поддержкой.


На фото слева – маленький облысевший мальчик по имени Нолан. Свернулся калачиком на коврике в ванной и ждет, когда мама выйдет из душа. На фото слева никого… Нолана больше нет. Он умер в 4 года от рака.

Спустя два месяца его мать Рут написала послание сыну. Читаешь его – и невозможно сдержать слезы.

«Два месяца. Два месяца с тех пор, как я держала тебя в своих руках, слушала, как ты любишь меня, целовала эти губки-пирожки. Два месяца с тех пор, как ты прижимался ко мне, свернувшись калачиком. Два месяца абсолютного ада».

Год назад у Нолана начались проблемы с дыханием. Родители думали, у ребенка обычный насморк. А потом врачи назвали диагноз – рабдомиосаркома. Тип рака, который поражает мышцы и кости.

Малыш страдал от сильных болей, а в последние дни жизни не мог даже есть и пить – его постоянно рвало. Внутри маленького тела выросла огромная опухоль, которая сжимала его сердце и бронхи. Когда врачи сказали, что рак неизлечим, Рут решила честно поговорить с сыном.

Она положила его голову на свое плечо и спросила:

Тебе трудно дышать, мальчик мой?

Да, мама.

Тебе больно, малыш?

Этот рак – отстой. Тебе больше не надо с ним бороться.

Не надо?! Но я буду! Ради тебя, мама!

Ты сражаешься ради мамы?

Нолан, какая у твоей мамы работа?

Защищать меня от опасности.

Дорогой, я не могу больше этого делать. Теперь я смогу защитить тебя только на небесах.

Значит, я улечу на небо и буду играть там, пока ты не придешь. Ты ведь придешь, да?

Конечно! Ты не сможешь так просто избавиться от мамы.

Последние месяцы Нолан провел в хосписе. Рут приехала к мальчику, чтобы забрать его на ночь домой. Хотела провести с ним еще один вечер вместе.

«Я ждала, когда Нолан проснется. Увидев меня, он нежно положил свою руку на мою и сказал: «Мамочка, все хорошо. Давай останемся здесь». Мой 4-летний герой пытался сделать так, чтобы мне было легче.

Следующие 36 часов в перерывах между сном мы играли, смотрели ролики на Ютубе и веселились как могли.

Потом мы лежали вместе, и он говорил, какие хочет похороны, что должны надеть люди. Сказал, чтобы не забыли взять его любимого плюшевого мишку. После он написал, что оставляет каждому из нас, а еще попросил, чтобы мы запомнили его как… полицейского.

Около 9 вечера я спросила Нолана, не против ли он, если я пойду в душ. Он сказал: «Хорошо, мам, дядя Крис посидит со мной». «Я буду через две секунды», – сказала я. Он улыбнулся, и я закрыла дверь в ванную.

Потом врачи сказали: как только я ушла, он закрыл глаза и глубоко заснул. Жизнь начала покидать его.

Когда я вышла из ванной, вокруг его кровати стояла команда врачей. Они посмотрели на меня – у всех были слезы на глазах.

«Рут, Нолан в глубоком сне, – сказали врачи. - Он ничего не чувствует. Дыхание затруднено, уровень кислорода падает».

Я бросилась к сыну, прижалась к нему, и тут случилось чудо, которое я не забуду никогда… Мой ангел вздохнул, открыл глаза и улыбнулся. «Я люблю тебя, мамочка, – сказал Нолан, повернув ко мне голову. В 11:45 он умер, когда я пела ему на ухо песню „Ты – мое солнце“.

Он очнулся от комы, чтобы сказать с улыбкой на лице, что любит меня! Мой сын умер как герой. Он был воином, который ушел с достоинством и любовью в сердце.

Теперь я боюсь уходить в душ. Потому что ничего меня больше не ждет, кроме пустого коврика в ванной, того самого, на котором когда-то маленький мальчик ждал свою маму».