Гавриил Романович родился в семье мелкопоместных дворян в родовом имении Сокуры под Казанью 14 июля 1743 года, где провел детство. Мать - Фекла Андреевна (урождённая Козлова). Отца, секунд-майора Романа Николаевича, Гаврила Романович лишился в раннем возрасте.

С 1762 года служил рядовым гвардейцем в Преображенском полку, в составе полка принимал участие в государственном перевороте 28 июня 1762 года, в результате которого вступила на престол Екатерина II.

С 1772 года служил в полку в офицерской должности, в 1773-1775 годах в составе полка участвовал в подавлении восстания Емельяна Пугачёва. Первые стихи Державина увидели свет в 1773 году.

В 1777 году, по выходу в отставку, началась гражданская служба статского советника Г. Р. Державина в Правительствующем Сенате.

В начале 1778 года Гавриил Романович женился на 16-летней Екатерине Яковлевне Бастидон, дочери бывшего камердинера Петра III португальца Бастидона.

C. Тончи. Портрет Г. Р. Державина, 1801

Широкая литературная известность пришла к Г. Державину в 1782 году после опубликования оды «Фелица», которая в восторженных тонах была посвящена автором Императрице Екатерине II.

С момента основания в 1783 году Императорской Российской академии Державин был членом академии, принимал непосредственное участие в составлении и издании первого толкового словаря русского языка.

В мае 1784 года был назначен первым гражданским губернатором только что образованной Олонецкой губернии. Прибыв в Петрозаводск, организовал формирование губернских административных, финансовых и судебных учреждений, ввёл в действие первое в губернии общегражданское лечебное заведение - городскую больницу. Результатом выездных инспекций по уездам губернии стала его «Подённая записка, учинённая во время обозрения губернии правителем Олонецкого наместничества Державиным», в которой Г. Р. Державин показал взаимообусловленность природных и экономических факторов, отметил элементы материальной и духовной культуры края. Позднее образы Карелии вошли в его творчество: стихотворения «Буря», «Лебедь», «Ко второму соседу», «На Счастие», «Водопад».

В 1786-1788 годах служит Тамбовским губернатором.

В 1791-1793 годах - кабинет-секретарь Екатерины II.

В. Л. Боровиковский Портрет Дарьи Алексеевны Державиной, 1813 год

В 1793 году назначен сенатором с производством в тайные советники.

В 1794 году на 34-м году жизни скоропостижно скончалась супруга Гавриила Романовича - Екатерина Яковлевна. Через полгода Г. Р. Державин женился на Дарье Алексеевне Дьяковой.

С 1795 года - президент Коммерц-коллегии.

В 1802-1803 годах - министр юстиции Российской империи.

Портрет Г. Р. Державина

Всё это время Державин не оставляет литературное поприще, создает оды «Бог» (1784), «Гром победы, раздавайся!» (1791, неофициальный Российский гимн), «Вельможа» (1794), «Водопад» (1798) и многие другие.

Гавриил Романович дружил с князем С. Ф. Голицыным и посещал усадьбу Голицыных в Зубриловке. В известном стихотворении «Осень во время осады Очакова» (1788) Державин призывал друга побыстрей взять турецкую крепость и вернуться к семье:

И ты спеши скорей, Голицын!
Принесть в твой дом с оливой лавр.
‎Твоя супруга златовласа,
Пленира сердцем и лицом,
Давно желанного ждет гласа,
Когда ты к ней приедешь в дом;
Когда с горячностью обнимешь
Ты семерых твоих сынов,
На матерь нежны взоры вскинешь
И в радости не сыщешь слов.

Ортолани Дамон Гио Баттиста - портрет С. Ф. Голицына

7 октября 1803 года был уволен в отставку и освобождён от всех государственных постов («уволен от всех дел»).

В отставке поселился в своём имении Званка в Новгородской губернии. В последние годы своей жизни занимался литературной деятельностью.

«Старик Державин нас заметил. И, в гроб сходя, благословил» (А. С. Пушкин). Экзамен в Императорском лицее на картине И. Е. Репина

Державин скончался в 1816 году в своём доме в имении Званка.

Боровиковский В.Л. - портрет Гаврила Романовича Державина (1 января 1811 г. )

Прочитав следующее стихотворение, каждый, кто управляет теми или иными процессами, может задуматься насколько его деятельность в ладу с окружающим мирозданием, если, конечно, мера понимания достаточна для этого.

Вельможа

Не украшение одежд
Моя днесь муза прославляет,
Которое, в очах невежд,
Шутов в вельможи наряжает;
Не пышности я песнь пою;
Не истуканы за кристаллом*,
В кивотах* блещущи металлом,
Услышат похвалу мою.

Хочу достоинствы я чтить,
Которые собою сами
Умели титлы заслужить
Похвальными себе делами;
Кого ни знатный род, ни сан,
Ни счастие не украшали;
Но кои доблестью снискали
Себе почтенье от граждан.

Кумир, поставленный в позор*,
Несмысленную чернь прельщает;
Но коль художников в нем взор
Прямых красот не ощущает,-
Се образ ложныя молвы,
Се глыба грязи позлащенной!
И вы, без благости душевной,
Не все ль, вельможи, таковы?

Не перлы перские* на вас
И не бразильски звезды ясны*,-
Для возлюбивших правду глаз
Лишь добродетели прекрасны,
Они суть смертных похвала.
Калигула! твой конь в Сенате
Не мог сиять, сияя в злате:
Сияют добрые дела.

Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами*;
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами.
О! тщетно счастия рука,
Против естественного чина,
Безумца рядит в господина
Или в шумиху дурака,

Каких ни вымышляй пружин,
Чтоб мужу бую* умудриться,
Не можно век носить личин*,
И истина должна открыться.
Когда не сверг в боях, в судах,
В советах царских - сопостатов,
Всяк думает, что я Чупятов*
В мароккских лентах и звездах.

Оставя скипетр, трон, чертог,
Быв странником, в пыли и в поте,
Великий Петр, как некий бог,
Блистал величеством в работе:
Почтен и в рубище герой!
Екатерина в низкой доле
И не на царском бы престоле
Была великою женой.

И впрямь, коль самолюбья лесть
Не обуяла б ум надменный,-
Что наше благородство, честь,

Как не изящности душевны?
Я князь - коль мой сияет дух;
Владелец - коль страстьми владею;
Болярин - коль за всех болею,
Царю, закону, церкви друг.

Вельможу должны составлять
Ум здравый, сердце просвещенно;
Собой пример он должен дать,
Что звание его священно,
Что он орудье власти есть,
Подпора царственного зданья;
Вся мысль его, слова, деянья
Должны быть - польза, слава, честь.

А ты, второй Сарданапал!*
К чему стремишь всех мыслей беги?
На то ль, чтоб век твой протекал
Средь игр, средь праздности и неги?
Чтоб пурпур, злато всюду взор
В твоих чертогах восхищали,
Картины в зеркалах дышали,
Мусия*, мрамор и фарфор?

На то ль тебе пространный свет,
Простерши раболепны длани,
На прихотливый твой обед
Вкуснейших яств приносит дани,
Токай* - густое льет вино,
Левант* - с звездами кофе жирный,
Чтоб не хотел за труд всемирный
Мгновенье бросить ты одно?

Там воды в просеках текут
И, с шумом вверх стремясь, сверкают;
Там розы средь зимы цветут
И в рощах нимфы воспевают
На то ль, чтобы на всё взирал
Ты оком мрачным, равнодушным,
Средь радостей казался скучным
И в пресыщении зевал?

Орел, по высоте паря,
Уж солнце зрит в лучах полдневных,-
Но твой чертог едва заря
Румянит сквозь завес червленных*;
Едва по зыблющим грудям
С тобой лежащия Цирцеи
Блистают розы и лилеи,
Ты с ней покойно спишь,- а там?

А там израненный герой,
Как лунь во бранях поседевший,
Начальник прежде бывший твой,-
В переднюю к тебе пришедший
Принять по службе твой приказ,-
Меж челядью твоей златою,
Поникнув лавровой главою,
Сидит и ждет тебя уж час!

А там - вдова стоит в сенях
И горьки слезы проливает,
С грудным младенцем на руках,
Покрова твоего желает.
За выгоды твои, за честь
Она лишилася супруга;
В тебе его знав прежде друга,
Пришла мольбу свою принесть.

А там - на лестничный восход
Прибрел на костылях согбенный
Бесстрашный, старый воин тот,
Тремя медальми украшенный,
Которого в бою рука
Избавила тебя от смерти:
Он хочет руку ту простерти
Для хлеба от тебя куска.

А там,- где жирный пес лежит,
Гордится вратник галунами,-
Заимодавцев полк стоит,
К тебе пришедших за долгами.
Проснися, сибарит! Ты спишь
Иль только в сладкой неге дремлешь,
Несчастных голосу не внемлешь
И в развращенном сердце мнишь:

«Мне миг покоя моего
Приятней, чем в исторьи веки;
Жить для себя лишь одного,
Лишь радостей уметь пить реки,
Лишь ветром плыть, гнесть чернь ярмом;
Стыд, совесть - слабых душ тревога!
Нет добродетели! нет бога!» -
Злодей, увы!- И грянул гром.

Блажен народ, который полн
Благочестивой веры к богу,
Хранит царев всегда закон,
Чтит нравы, добродетель строгу
Наследным перлом жен, детей,
В единодушии - блаженство,
Во правосудии - равенство,
Свободу - во узде страстей!

Блажен народ!- где царь главой,
Вельможи - здравы члены тела,
Прилежно долг все правят свой,
Чужого не касаясь дела;
Глава не ждет от ног ума
И сил у рук не отнимает,
Ей взор и ухо предлагает,-
Повелевает же сама.

Сим твердым узлом естества
Коль царство лишь живет счастливым,-
Вельможи!- славы, торжества
Иных вам нет, как быть правдивым;
Как блюсть народ, царя любить,
О благе общем их стараться;
Змеей пред троном не сгибаться,
Стоять - и правду говорить.

О росский бодрственный народ,
Отечески хранящий нравы!
Когда расслаб весь смертных род,
Какой ты не причастен славы?
Каких в тебе вельможей нет?-
Тот храбрым был средь бранных звуков;
Здесь дал бесстрашный Долгоруков*
Монарху грозному ответ.

И в наши вижу времена
Того я славного Камилла*,
Которого труды, война
И старость дух не утомила.
От грома звучных он побед
Сошел в шалаш свой равнодушно,
И от сохи опять послушно
Он в поле Марсовом живет.

Тебе, герой! желаний муж!
Не роскошью вельможа славный;
Кумир сердец, пленитель душ,
Вождь, лавром, маслиной венчанный!
Я праведну здесь песнь воспел.
Ты ею славься, утешайся,
Борись вновь с бурями, мужайся,
Как юный возносись орел.

Пари - и с высоты твоей
По мракам смутного эфира
Громовой пролети струей
И, опочив на лоне мира,
Возвесели еще царя.-
Простри твой поздный блеск в народе,
Как отдает свой долг природе
Румяна вечера заря.

*Примечания

З а к р и с т а л л о м - за стеклом.
К и в о т ы - киоты, подставки, рамы для портретов или икон.
К у м и р в п о з о р е - статуя, выставленная на обозрение.
П е р л ы п е р с к и е - персидский жемчуг.
Б р а з и л ь с к и з в е з д ы - бриллианты из Бразилии.
З в е з д а м и - наградами.
Б у й - буйный, безумный.
Л и ч и н а - маска.
Ч у п я т о в - Во времена Державина это был известный купец, душевнобольной. Поэт хочет сказать, что рядиться без заслуг в ордена может только сумасшедший.
С а р д а н а п а л - легендарный царь Ассирии; здесь: человек богатый и развратный.
М у с и я - мозаика.
Т о к а й - местность в Венгрии.
Л е в а н т - Ливан, вообще Восток.
Ч е р в л ё н н ы й - красный.
Д о л г о р у к о в - сенатор петровского времени; публично разорвал подписанную Петром I, бумагу сената, противоречившую закону.
К а м и л л - римский полководец V - IV веков до н. э.

И.В. Бугаевский-Благодатный «Портрет художника В.Л. Боровиковского» (фрагмент)

В. Л. Боровиковский – один из самых известных русских портретистов. И хотя художник успешно работал в других жанрах живописи, именно портрет является вершиной его творчества. Работы Боровиковского хранятся в крупнейших музеях и картинных галереях России: в Государственном Русском музее, Третьяковской галерее, являясь национальным достоянием.

О художнике

В начале пути

Владимир Лукич Боровиковский родился 4 августа 1757 г. в украинском городе Миргороде, который позднее прославил в своих произведениях Н.В. Гоголь. Художественные способности проявились у него уже в детстве, и переданы они ему были от отца и дяди, которые писали иконы, расписывали церкви, обращались и к портретной живописи. Всех своих четырёх сыновей он приобщил к искусству.

Но это занятие считалось тогда просто увлечением, а потомки казаков, следуя семейной традиции, должны были посвятить себя военному делу. Шесть лет (1774-1780) служил В. Боровиковский в Миргородском казачьем полку, но не оставлял занятия живописью. Тяга к творчеству всё-таки одержала верх, и подающий надежды молодой поручик бросает военную службу, полностью посвятив себя живописи. Как отец, дядя и братья, он пишет иконы для украинских храмов и церквей.

И.В. Бугаевский-Благодатный «Портрет художника В.Л. Боровиковского»

Однажды его пригласили выполнить роспись стен особняка В.В. Капниста в Кременчуге, который должна была посетить императрица Екатерина II, следуя в Крым. Она была поражена искусством, с которым была выполнена роспись, и творческой фантазией художника: на одной картине она была изображена в образе крестьянки, засевающей поле, а Пётр I – простым пахарем. На другой императрица увидела себя в образе богини Минервы. Это событие и сыграло решающую роль в судьбе Боровиковского: Екатерина II пригласила его в Петербург.

В Петербурге

В 1788 г. Боровиковский переезжает в Петербург, здесь начинается его карьера придворного художника. Он пишет парадные и камерные портреты, миниатюры – благодаря ему мы сейчас можем видеть, как выглядели известные люди того времени: Павел I , Екатерина II , князь Куракин, князь Волконский, поэт Державин и многие другие известные и неизвестные личности конца XVIII в.

Академического художественного образования он не получил, т.к. в Академию художеств уже не мог поступить в силу своего возраста, но самообразованием занимался постоянно: брал частные уроки у русского художника Д. Левицкого и австрийского художника И. Лампи.

В 1794 г. перед комиссией Академии художеств была выставлена его картина «Портрет Екатерины II на прогулке». За неё художник был удостоен звания академика живописи. После этого он становится советником при Академии художеств и одним из самых востребованных портретистов.

«Портрет Екатерины II на прогулке в Царскосельском парке» (1794)

В. Боровиковский «Портрет Екатерины II на прогулке в Царскосельском парке»

Холст, масло, 94,5х66 см. Картина находится в Третьяковской галерее в Москве.

Данный портрет не был заказан, его задумали для Боровиковского друзья из кружка Н. А. Львова, чтобы продемонстрировать талант художника, показав потом портрет во дворце. Это камерный портрет (частный, когда натура изображается в домашней или бытовой обстановке).

Художник писал императрицу не с натуры, для этого ему позировала её камер-фрау. История говорит о том, что на Екатерину II портрет не произвел особого впечатления, но, видимо, это было связано с тем, что для того времени портрет был не совсем обычным – он написан в стиле сентиментализма, тогда как императорские и придворные портреты писались обычно в стиле классицизма. Сентиментализм проявляется в отказе автора от парадных дворцовых интерьеров и предпочтении природы, которая «прекраснее дворцов».

Екатерине 65 лет. На прогулке она опирается на посох из-за своего ревматизма. Её одежда подчеркнуто неофициальна: шлафрок, украшенный кружевным жабо с атласным бантом, и кружевной чепец. У её ног собака, комнатная левретка (собака декоративной породы) императрицы по кличке Земира , которую Екатерина очень любила. Императрица показана простой «казанской помещицей», без всякого официоза и торжественности.

В полумраке парка видна пристань со сфинксами, в озере плавают лебеди. Лицо модели написано обобщённо и условно, возраст смягчён.

Но поза императрицы полна достоинства, она жестом указывает на памятник своих побед – Чесменскую колонну. Чесменская колонна имеет символическое значение. Она обозначает силу и славу русского флота, напоминая о победе в Чесменском сражении в 1770 г., благодаря которой граф Алексей Орлов получил титул «Чесменского».

Последние годы жизни

Он написал несколько икон для Казанского собора и для храма при Смоленском кладбище в Петербурге. Его учениками были А. Венецианов, И. Бугаевский-Благодатный. Но с годами заказы стали поступать всё реже, и художник всё больше стал избегать встреч, стал отшельником и 18 апреля 1825 г. тихо скончался в своём доме в Петербурге, оставив завещание: раздать его имущество нищим.

Похоронен художник в Александро-Невской лавре.

Парадные портреты

Как мы уже отмечали выше, В. Боровиковский создал целую галерею парадных портретов. Один из самых известных – «Портрет Павла I в белом далматике».

«Портрет Павла I в белом далматике» (1799-1800)

В. Боровиковский «Портрет Павла I в белом далматике»

Холст, масло, 49×33,8 см. Хранится в Государственной Третьяковской галерее в Москве.

Император Павел I изображён на ней в костюме гроссмейстера Мальтийского ордена, к которому он в ту пору принадлежал.

Портрет Павла I являлся эскизом к большому парадному изображению императора, написанному Боровиковским для конференц-зала Императорской Академии художеств. В 1799 г. в Зимнем дворце Павел возложил на себя корону великого магистра ордена Иоанна Иерусалимского. Император на портрете в торжественном одеянии, в котором он желал видеть себя на парадных изображениях. Возвышение у трона, на котором стоит Павел I , подчёркивает его величие. В глубине виднеется часть дворцовой архитектуры. Он изображен в большой императорской короне и горностаевой мантии, со скипетром в руке, цепью и звездой ордена Святого апостола Андрея Первозванного, с крестом ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Далматик из бархата – древняя одежда византийских императоров.

«Портрет князя А. Б. Куракина, вице-канцлера» (1801-1802)

В. Боровиковский «Портрет князя А. Б. Куракина, вице-канцлера»

Холст, масло, 259х175 см.
Картина находится в Государственной Третьяковской галерее.

В. Боровиковский виртуозно владел кистью и умел изобразить на полотне фактуру материала: мягкость бархата, блеск золота, волну струящегося атласа, сияние драгоценных камней – всё, что может подчеркнуть богатство и знатность. Он также умел виртуозно льстить богатым и влиятельным персонам, но без этого придворному художнику обойтись было нельзя. Но художник хорошо усвоил слова своего учителя Д. Левицкого: «Нам приходится портретировать не только тех, кого мы уважаем, кто пришелся нам по сердцу. Вот вам мой совет: обращайтесь к принципу натюрморта. Предметы многое могут поведать о тех, кому они принадлежат…». Особенно этот совет пригодился художнику для изображения князя Куракина, которого Державин прозвал «павлином» за его пристрастие к побрякушкам и украшениям.

На огромном портрете князь Куракин изображен на фоне обстановки, каждая деталь которой «характеризует» его личность. А личность эта – хитрый царедворец, интриган и льстец.

Рядом с фигурой Куракина – бюст императора Павла I, слева – вид на Михайловский дворец и мантия рыцаря Мальтийского ордена. Обстановка говорит о том, что вельможа занимает высокое положение при дворе. Логическим центром портрета становится лицо князя, некогда очень красивое, но сейчас, по словам Боровиковского, «эпикуреизм его был виден во всех его движениях».

Справка

Александр Борисович Куракин (1752-1818), член Государственного совета, воспитывался вместе с великим князем Павлом Петровичем под руководством своего дяди, графа Н.И. Панина. В то время их связывала тесная дружба.

Затем Куракин учился в Киле и Лейдене. Екатерина за близость к цесаревичу удалила его в деревню, где он собрал громадную библиотеку. По восшествии на престол Павел I назначил его вице-канцлером.
При Александре I он был послом в 1806 г. в Вене и в 1808-1812 гг. в Париже.

Боровиковский создал много портретов членов императорской семьи: «Портрет Анны Павловны и Николая Павловича детьми», «Портрет Александры Павловны», «Портрет Елены Павловны», «Портрет Марии Павловны».

Портреты Г.Р. Державина

«Портрет поэта Г.Р. Державина» (1795)

Картон, масло, 28,7х23,5см
Картина находится в Государственной Третьяковской галерее в Москве.

Xудожник показал поэта энергичным и державным. Он сенатор, член Российской академии и прославленный поэт. Увлечен общественными делами, просветительскими идеалами и творчеством. Художник с уважением относится к Державину, и это чувство умело передаёт в портрете.
Полный силы и энергии, с румяным лицом, Державин изображен сидящим в кресле у письменного стола, заваленного рукописями. Он полон сил и энергии. Его образ живой и реалистичный, хотя творчество художника получило становление в эпоху классицизма, переходящую в сентиментализм. Искусствоведы отмечают, однако, что в портрете недостаёт психологичности, но он восполнит её в другом, более позднем портрете Державина.

«Портрет поэта Г.Р. Державина» (1811)

В. Боровиковский "Портрет поэта Г.Р. Державина"

Холст, масло, находится в Государственном музее им. А.С. Пушкина в Москве.

Этот портрет более проникновенный и близкий к классическому идеалу. Мы не видим уже здесь принципа натюрморта – не окружающие натуру предметы говорят о ней, а сама натура говорит о себе. Умный, проникновенный и чуть насмешливый взгляд человека, прошедшего уже значительную часть своего жизненного пути и не потерявшего живое восприятие мира. Награды, знаки отличия и достоинства, парадный мундир – всё присутствует на картине, но главное – присутствует сам человек, неповторимая личность Державина.

Женские портреты В. Л. Боровиковского

Конечно, самым знаменитым из них является портрет Марии Лопухиной.

«Портрет М.И. Лопухиной» (1797)

В. Боровиковский "Портрет М. Лопухиной"

Холст, масло, 72х53,5 см. Находится в Третьяковской галерее в Москве.

На портрете изображена Мария Ивановна Лопухина́ (1779-1803), из графского рода Толстых, сестра Фёдора Ивановича Толстого, жена егермейстера С. А. Лопухина, которая через год после свадьбы cкончалась от чахотки.

Художник использовал принцип натюрморта – окружение персонажа, помогающее раскрыть его образ. Боровиковский показывает не общественный статус Лопухиной, а личные черты её характера: живой ум, ироничность, нежность, сознание своей женской привлекательности. Гармоничное слияние человека с природой характерно для эстетики конца XVIII в., это черты сентиментализма. Лопухина изображена на фоне пейзажа, он перекликается с обликом молодой женщины: её чуть склонённая фигура повторяет форму склоненных колосьев, берёзы отражаются в платье, голубые васильки перекликаются с шёлковым поясом, а нежно-лиловая шаль - с поникшими бутонами роз. Необычайная поэтичность передана в этом женском портрете, которым восхищались не только современники, но продолжаем восхищаться и мы.

Через сто лет русский поэт Я. Полонский написал об этом портрете:

Она давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье – тень любви, и мысли – тень печали,
Но красоту её Боровиковский спас.
Так часть души ее от нас не улетела,
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать,
Уча его любить, страдать, прощать, молчать.

Портрет М. Лопухиной долгое время хранился у родственников и ценился как семейная реликвия. В доме дочери Ф. Толстого, супруги московского губернатора Перфильева, этот портрет увидел Павел Михайлович Третьяков в конце 1880-х годов. Так картина попала в собрание Третьяковской галереи.

«Лизонька и Дашенька» (1794)

В. Боровиковский "Лизонька и Дашенька"

Холст, масло 31,8 x 26,1. Картина хранится в Государственной Третьяковской галерее в Москве.
На портрете изображены горничные семьи Львовых, в доме которого Боровиковский поселился в первое время жизни в Петербурге. Юность и нежная красота девушек переданы с любовью и простотой. Ничего лишнего, подчёркнута только неповторимая пора расцвета: мягкие локоны волос, белизна лиц, лёгкий румянец и робкая надежда счастья.

Запечатлены в работах художника и его немногочисленные друзья: Д. Левицкий, И. Бугаевский-Благодарный, В. Капнист, А. Менелас.

«Портрет художника Д. Левицкого» (1796?)

В. Боровиковский "Портрет художника Д. Левицкого"

Картон на дереве, масло, картина находится в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге.

Справка

Дмитрий Григорьевич Левицкий (1735-1822) – выдающийся русский портретист, академик. Учился в Академии художеств. С 1779 г. преподавал в портретном классе Академии художеств, оказал влияние на развитие творчества П.И. Соколова, В. Боровиковского.

Портрет этот остался незаконченным, но, тем не менее, считается самым замечательным среди мужских портретов. По причине незаконченности он, вероятно, не подписан и не датирован. Но по некоторым признакам его относят к 1796-1803 гг. Лицо Левицкого значительно и говорит о том, что человек познал жизнь. Темные и очень живые глаза являются центром портрета – это изучающий взгляд художника. Огромный лоб и вся тонкая и нервная структура лица художника передают зрителю образ талантливого и чрезвычайно эмоционального человека.

Портрет – призвание Боровиковского. Созданные им образы русских людей – знаменитых и неизвестных – интересны тем, что выражают правдивый взгляд на человека. Он изобразил не вымышленную красоту, а ту действительную красоту русского человека, которая опирается на национальные традиции и являет русскую жизнь во всей её полноте.

Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.

Portrait of Gavriil Derzhavin, a Poet

Время создания

Материалы и техника

Холст, масло

Размер

Варианты названия

Из коллекции

Дар от

Современное место хранения

Инвентарный номер

Слева внизу подпись: Портретъ сей Гаврила Романовича Державина писалъ Тончи. Выше, на камне, авторская надпись: Justitici in scopulo, restilo mens delphica in ortu Fingitur, in alba corque fides… (nive). [Правосудие изображается скалою, румяным (восходом) - дельфийский (пророческий) дух, белым снегом - чистосердечие и правдивость].

Вариант-повторение 1805 г. с видом Иркутска находится в Иркутском областном художественном музее (вид Иркутска приписан в 1870-х художником Станиславом Вронским) , :

Державин представлен сидящим, в шубе и маховой шапке; сзади видны скалы и обнажённые деревья, покрытые снегом. Рассказывают, что И.И.Дмитриев, увидев Державина изображённым в зимней одежде, сказал ему: «Тебя, верно, писали на станции». <...>

Bсе деланные по типу этого портрета гравюры представляют разные отступления от оригинала Тончи, и только в 1861 г., по заказу 2-го Отделения Академии Наук, сделана Ф.И.Иорданом точная гравюра, которая была приложена к 1-му тому роскошного академическаго издания сочинений Державина .

«Тончи ни за что не хотел представить поэта в парике, а Державинъ не соглашался писать себя плешивым, и потому художник придумал надеть на него русскую соболью шапку». <...>

При жизни Державиных этот портрет стоял в нижнем этаже петербургского их дома, в столовой; там его видели Аксаков и Жихарев. Первый в своих «Воспоминаниях» говорит: «Портрет Тончи походил на оригинал, какъ две капли воды». Жихарев рассказывает в «Дневнике чиновника»: «Покамест наш бард дремал в своём кресле, я рассматривал известный портрет его, писанный Тончи. Какая идея, как написан, и какое до сих пор ещё (1806) сходство!» Жена Державина, умершая в 1842 г., завещала эту картину своему племяннику, Александру Николаевичу Львову (ум. 1849), почему она до сих пор стоит в доме вдовы последнего, Натальи Николаевны, урождённой Мордвиновой, в Москве (у Спаса на Песках).

С картины Тончи снят был ещё при жизни поэта поясной портрет, который распространился во многих копиях и был не раз прилагаем в гравюрах и литографиях к разным изданиям .

Мы с трудом различаем последовательность любопытных событий, которые привели к славным плодам поэзии и искусства. Началось, кажется, с того, что богатейший иркутский купец Сибиряков решил отправить в столицу дорогой подарок — соболью шубу и шапку — первому поэту, которым был в 1801 году Гаврила Державин. Говорили, будто купец хотел всему миру продемонстрировать свою просвещённость и любовь к музам. Или завидовал посмертной судьбе другого иркутского купца и знаменитого мореплавателя Григория Шелихова, на памятнике которого только что, в 1800-м, была высечена эпитафия, специально сочинённая Державиным. Встречаясь не раз с живописцем-философом Тончи, зная портреты Дашковой и Павла I, Державин радовался, что славный итальянец и его увековечит. Возникли разговоры, споры о том виде, в котором лучше всего будет представлен великий человек — сочинитель десятков знаменитых стихов, од, посланий и кавалер многих орденов, действительный тайный советник, государственный человек. Тончи нарисовал портрет по третьему образцу, портрет, о котором можно было смело сказать, что ничего подобного поклонники обоих мастеров не видели. Можно было так сказать, если бы Тончи не нарисовал два державинских портрета. Даже сухие сведения о них впечатляют — четыре с половиной аршина длиной, одна сажень шириной (современный обмер: 283+203,5, в раме — 352+253). Державин на обоих гигантских полотнах изображён в шубе и меховой шапке на снегу у скалы: лицо доброе («чтоб очи мягкостью блистали»), «огонь души» и другие заданные качества Тончи пытался передать, написал под портретом собственное латинское двустишие: «Правосудие в скале, пророческий дух в румяном восходе, а сердце и честность в белизне снега». <...> Один суперпортрет, понятно, доставляется Державину и выставляется в нижнем этаже петербургского дома в столовой. Второй (или первый, по мнению первых искусствоведов) отправляется в Иркутск — туда, куда несколько лет назад пошли стихи на шелиховское надгробие. Миллионер Сибиряков получает не стихотворение, но зато весьма вещественный дар; огромный портрет любимого поэта, одетого в сибиряковские сибирские дары. <...> 1830-е — 1840-е годы. <...> На одном из складов работа Тончи найдена и реставрирована ссыльным польским художником Вронским (это имя открылось в 1958 году). Вронский... на заднем плане вместо снежной степи пишет панораму старого Иркутска .

Источник репродукции: Иллюстрированный каталог Картинной галереи Московского публичного и Румянцевского музеев. Русская школа живописи. М.: К.А. Фишер, 1901. ХХ с., 55 л. ил. С. 51.

Кат. ГТГ. 1984.

Отчёт РМ за 1899. С. 56.

Сочинения Державина: [В 9 т.] / С объясн. примеч. [и предисл.] Я.Грота. СПб., 1864—1883. Т. 2: Стихотворения, ч. 2: : С рис., найденными в рукописях поэта. 1865. С. 397—404.

Кат. ГТГ. Живопись. Т. 3.

Портрет Г. Д. Державина не случаен в творчестве живописца. Он запечатлел человека, которого хорошо знал и мнением которого дорожил. Картина представляет собой традиционный парадный портрет. Нам явлен образ сенатора, члена Российской академии, государственного мужа, о чем говорят его мундир и награды. Но вместе с тем здесь представлен и прославленный поэт, увлеченный творчеством, просветительскими идеалами и общественной жизнью. Об этом свидетельствуют письменный стол, заваленный рукописями; роскошный чернильный прибор, тщательно выписанный; полки с многочисленными книгами на заднем плане. И композиция, и цветовая насыщенность колорита вполне в духе XVIII века. Образ Г. Р. Державина похож и узнаваем. Однако в этом раннем портрете, увлекшись общими живописными стереотипами, художник оставил вне поля своего видения внутренний мир поэта. Через 16 лет В. Л. Боровиковский напишет другой портрет Г. Р. Державина (1811, Всероссийский музей А.С. Пушкина) - не столь претенциозный и более проникновенный.

Александр Бенуа дал противоречивую, но достаточно проницательную характеристику портретной манеры В. Л. Боровиковского: «Если сравнивать живопись Боровиковского с современной ему иностранной, то можно найти лишь у англичан что-либо равное ей по прелести; мало того: придется отдать предпочтение русскому мастеру, что касается чисто технического совершенства, перед такими художниками, как Рессель и даже Гейнсборо. Но он, подобно Левицкому, уступал последнему именно в разгадке, в одухотворении изображенных лиц или всей своей эпохи. В этом отношении Боровиковский уступал и Левицкому. У того хоть и редко, но сквозит отношение его к тем, кого он изображает, а когда это не сквозит, то по крайней мере отражается, как в хорошем зеркале, то душевное, что явно отпечаталось на лицах тех, кого он писал; Боровиковский же пренебрегал внимательным изучением и этой поверхности, а накладывал на все самим им изготовленную маску. Вся масса его портретов представляется какой-то семьей сладострастников и сладострастниц, обжор, ленивцев, что, правда, до некоторой степени, но с очень грубым и плоским пониманием рисует его эпоху» (Бенуа А.Н. История русского искусства в XIX веке / Сост., вступ. статья и коммент. В.М. Володарского. - М.: Республика, 1995. С. 42-43.).

В. Боровиковский "Г.Р. Державин (фрагмент)

Не умел я притворяться,
На святого походить,
Важным саном надуваться
И философа брать вид;
Я любил чистосердечье,
Думал нравиться лишь им,
Ум и сердце человечье
Были гением моим. (Г.Р. Державин)

Гавриил (Гаврила) Романович Державин (3 июля 1743 г. – 8 июля 1816 г.) – русский поэт эпохи Просвещения, который в различные годы своей жизни занимал высшие государственные должности: правитель Олонецкого наместничества (1784-1785 г.г.), губернатор Тамбовской губернии (1786-1788 г.г.), кабинет-секретарь Екатерины II (1791-1793 г.г.), президент Коммерц-коллегии (с 1794 г.), министр юстиции (1802-1803 г.г.). Член Российской Академии наук с момента её основания.

Родился Гавриил Романович Державин в родовом имении в селе Кармачи под Казанью в 1743 году, там же провёл детство. Он рано лишился отца, майора Романа Николаевича. Мать - Фёкла Андреевна (урожденная Козлова). Державин – потомок татарского мурзы Багрима, выселившегося в XV веке из Большой Орды.

В 1757 году Державин поступил в Казанскую гимназию.
Учился хорошо, но закончить гимназию ему не удалось: в феврале 1762 года его вызвали в Петербург и определили в гвардейский Преображенский полк. Службу начал простым солдатом и прослужил десять лет, а с 1772 года в офицерской должности. В 1773−1774 годах участвует в подавлении восстания Пугачёва.

Вместе с полком участвовал в дворцовом перевороте, приведшем на престол Екатерину II. Литературная и общественная известность приходит к Державину в 1782 году, после написания оды «Фелица», которая восхваляет императрицу Екатерину II.

И. Смирновский "Портрет Г.Р. Державина

Горячий от природы, Державин всегда имел сложности в жизни из-за своей несдержанности, нетерпения и даже из-за усердия к работе, которое не всегда приветствовалось.

Г.Р. Державин в Олонецкой губернии

В 1773 г. по указу Екатерины II создана Олонецкая провинция (состояла из двух уездов и одной округи).

Сложная система местных административных и судебных органов, существовавшая при Петре I, была разрушена после его смерти. К началу 60-х годов XVIII столетия на местах, по существу, сохранились лишь губернаторы и воеводы. Поэтому с первых лет царствования Екатерине II пришлось не столько реформировать, сколько создавать вновь систему местного управления и суда, пытаясь первоначально отдельными частными указами подправить их недостатки. До 1775 года она издала около сотни таких законов, правда, в подавляющем большинстве, по частным и малозначительным вопросам. Крестьянская война под предводительством Е. Пугачева заставила Екатерину действовать более решительно. Еще В.О. Ключевский отмечал, что местная администрация оказалась не в состоянии ни предупредить восстание, ни противостоять ему.

В 1776 году, в соответствии с «Учреждениями», было образовано Новгородское наместничество, состоящее из двух областей – Новгородской и Олонецкой.

Первым олонецким губернатором стал Г.Р. Державин. В соответствии с законом на губернатора возлагался обширный круг обязанностей: наблюдать за действиями всех остальных должностных лиц и исполнением законов. Это было очевидным для Державина, он считал, что наведение порядка в местном управлении и суде зависит исключительно от добросовестного отношения к делу и неукоснительного соблюдения законодательства чиновниками. Об этом красноречиво говорят строки стихотворения самого Г.Р. Державина:

Я знаю, должность в чем моя:
Все то, что скаредно, и гнусно, и порочно,
И так и сяк ни в ком не потерплю.
И буду только тех хвалою прославлять,
Кто будет нравами благими удивлять,
Себе и обществу окажется полезен -
Будь барин, будь слуга, но будет мне любезен.

В. Боровиковский "Портрет Державина"

Уже через месяц после образования губернии подведомственные учреждения были поставлены в известность о том, что все лица, находящиеся на государственной службе и нарушившие закон, будут наказываться, по мере важности их упущений, лишением места или чина.

При формировании чиновничьего аппарата Г.Р. Державин столкнулся с такой проблемой, как хронический недостаток грамотных чиновников.

Одновременно с созданием наместничества были учреждены и новые губернские судебные органы.

Державин старался навести порядок в губернии, боролся с коррупцией, но это привело лишь к конфликтам с местной элитой.

Г.Р. Державин – губернатор Тамбовской губернии

В декабре 1785 г. указом Екатерины II он был назначен на должность правителя Тамбовского наместничества, куда прибыл 4 марта 1786 г.

Прибыв в Тамбов, Державин застал губернию в крайнем расстройстве. За шесть лет существования губернии сменилось четыре губернатора, в делах был беспорядок, границы губернии не определены, недоимки достигли громадных размеров, губернский центр утопал в грязи. Ощущался недостаток образования всего общества, а особенно дворянства, которое, по словам Державина, «…так было грубо и необходительно, что ни одеться, ни войти, ни обращаться, как должно благородному человеку, не умели…»

Для юношества при нем были открыты классы грамматики, арифметики, геометрии, вокальной музыки, танцевальные классы. Гарнизонная школа и духовная семинария давали низкий уровень знаний, поэтому в доме купца Ионы Бородина было открыто народное училище. В доме губернатора давались театрализованные представления, а вскоре было начато и строительство театра. В заслугу Державину можно поставить написание топографии губернии и составление плана Тамбова, наведение порядка в делопроизводстве, открытие типографии, принятие мер к улучшению судоходства по реке Цне, выгодные для казны закупки муки для Петербурга. При новом губернаторе улучшилось соблюдение законов, была приведена в порядок тюрьма. Было положено начало сиротскому дому, богадельне, больнице. При нём открылись народные училища в Козлове, Лебедяни, Моршанске. В первой губернской типографии начала печататься одна из немногих провинциальных газет - «Губернские ведомости». Деятельность Державина заложила крепкий фундамент для дальнейшего развития Тамбовщины.

Для ревизии дел в губернии приезжали сенаторы Воронцов и Нарышкин. Улучшение было столь очевидно, что в сентябре 1787 г. Державин был награждён орденом Владимира 3-ей степени. Не имевший специальной подготовки, Державин проявил административный дар и доказал, что причиной его бездействия на предыдущем посту олонецкого губернатора было чужое противодействие.

Но прогрессивная деятельность Державина на Тамбовщине вошла в противоречие с интересами местных помещиков и дворян. К тому же генерал-губернатор И.В. Гудович во всех конфликтах становился на сторону своих приближенных. Те, в свою очередь, покрывали местных воров и мошенников.
Попытка Державина наказать помещика Дулова, приказавшего жестоко избить пастушонка за мелкую провинность, не удалась. Но окрепла неприязнь провинциальных помещиков к губернатору, ограничивающему их произвол. Также тщетными были действия по пресечению воровства купца Матвея Бородина, обманувшего казну при поставке кирпича для строительства, а затем получившего винный откуп на невыгодных для казны условиях. Крайне неудачно для Державина обернулось дело о закупке провианта для армии.

Поток рапортов, жалоб, клеветы на Державина увеличивался, и в январе 1789 г. он был отрешен от должности губернатора. Недолгое губернаторство Державина принесло большую пользу Тамбовщине и оставило заметный след в истории края.

В 1789 г. Державин возвращается в столицу, где занимает различные высокие административные должности. Всё это время он продолжает заниматься литературным творчеством, создает оды «Бог» (1784), «Гром победы, раздавайся!» (1791, неофициальный Российский гимн), «Вельможа» (1794), «Водопад» (1798) и другие произведения.

• 1791-1793 - Кабинет-секретарь Екатерины II
• с 1793 - Сенатор

При императоре Павле I поэта назначили государственным казначеем, но с Павлом он не поладил, так как по сформировавшейся у него привычке при своих докладах часто грубил и ругался. «Поди назад в Сенат, – однажды накричал на него император, – и сиди у меня там смирно, а не то я тебя проучу!» Пораженный гневом Павла I, Державин лишь вымолвил: «Ждите, будет от этого царя толк». Александр I, сменивший Павла, тоже не оставил Державина без внимания – назначил его министром юстиции. Но через год освободил: «слишком ревностно служит».

В 1809 г. он окончательно отстранен со всех государственных постов («уволен от всех дел»).

Державин и Пушкин

И. Репин "Державин на экзамене в Царскосельском лицее"

В 1815 г. на экзамене в Царскосельском лицее впервые произошла встреча Державина и Пушкина. Сохранились воспоминания Пушкина об этой встрече: «Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не забуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую «Водопад». Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара: где, братец, здесь нужник? Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу. Дельвиг это рассказывал мне с удивительным простодушием и веселостию. Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы: портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутна хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом…

Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять… Меня искали, но не нашли…»

Творчество Г.Р. Державина

До Державина русская поэзия все еще оставалась достаточно условной. Он смело и необыкновенно расширил ее темы – от торжественной оды до самой простой песни. Впервые в российской поэзии появился образ автора, личность самого поэта. В основе искусства лежит высокая истина, считал Державин, разъяснить которую может только поэт. Искусство должно подражать природе, только тогда можно приблизиться к истинному постижению мира, к истинному изучению людей, к исправлению их нравов.

Державин развивает традиции русского классицизма, являясь продолжателем традиций Ломоносова и Сумарокова.

Для него предназначение поэта - прославление великих поступков и порицание дурных. В оде «Фелица» он прославляет просвещённую монархию, которую олицетворяет правление Екатерины II. Умная, справедливая императрица противопоставляется алчным и корыстным придворным вельможам:

Едина ты лишь не обидишь,

Не оскорбляешь никого,

Дурачества сквозь пальцы видишь,

Лишь зла не терпишь одного…

Державин смотрел на поэзию, на свой талант прежде всего как на некое орудие, данное ему свыше для политических битв. Он даже составил особый «ключ» к своим работам – подробный комментарий, указывающий, какие именно события привели к созданию того или иного произведения.

«Властителям и судиям»

Восстал всевышний бог, да судит
Земных богов во сонме их;
Доколе, рек, доколь вам будет
Щадить неправедных и злых?

Ваш долг есть: сохранять законы,
На лица сильных не взирать,
Без помощи, без обороны
Сирот и вдов не оставлять.

Ваш долг: спасать от бед невинные,
Несчастливым подать покров;
От сильных защищать бессильных,
Исторгнуть бедных из оков.

Не внемлют! - видят и не знают!
Покрыты мздою очеса:
Злодействы землю потрясают,
Неправда зыблет небеса.

Цари! - Я мнил, вы боги властны,
Никто над вами не судья, -
Но вы, как я, подобно страстны
И так же смертны, как и я.

И вы подобно так падете,
Как с древ увядший лист падет!
И вы подобно так умрете,
Как ваш последний раб умрет!

Воскресни, боже! боже правых!
И их молению внемли:
Приди, суди, карай лукавых
И будь един царем земли!

В 1797 году Державин приобрел имение Званка, где ежегодно проводил по несколько месяцев. В следующем году вышел в свет первый том его сочинений, в который вошли такие обессмертившие его имя стихи, как «На рождение порфирородного отрока», «На смерть кн. Мещерского», «Ключ», оды «Бог», «На взятие Измаила», «Вельможа», «Водопад», «Снегирь».

Выйдя в отставку, Державин практически полностью посвятил себя драматургии – сочинил несколько либретто опер, трагедии «Ирод и Мариамна», «Евпраксия», «Темный». С 1807 года активно участвовал в собраниях литературного кружка, позднее составившего известное общество «Беседа любителей русского слова». Работал над «Рассуждением о лирической поэзии или об оде», в которой обобщил свой собственный литературный опыт.

Гавриил Романович и его супруга Дарья Алексеевна похоронены в Спасо-Преображенском соборе Варлаамо-Хутынского монастыря близ Великого Новгорода. Державин скончался в 1816 году в своём доме в имении «Званка». Гроб с телом покойного на барже по Волхову отправился в своё последнее пристанище. Во время Великой Отечественной войны монастырь был разрушен. Пострадала и могила Державина. В 1959 г. состоялось перезахоронение останков поэта и его жены в Новгородском Детинце. В 1993 году, в связи с 250-летием поэта, его останки были возвращены в монастырь.

«Памятник»

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,
Металлов тверже он и выше пирамид;
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет его не сокрушит.
Так! - весь я не умру; но часть меня большая.
От тлена убежав, по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,
Доколь славянов род вселенна будет чтить.
Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,
Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;
Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
Как из безвестности я тем известен стал,
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.
О Муза! возгордись заслугой справедливой,
И презрит кто тебя, сама тех презирай;
Непринужденною рукой, неторопливой,
Чело твое зарей бессмертия венчай.

Воспоминания о Державине С.Т. Аксакова

Благородный и прямой характер Державина был так открыт, так определенен, так известен, что в нем никто не ошибался; все, кто писали о нем, - писали очень верно. Можно себе представить, что в молодости его горячность и вспыльчивость были еще сильнее и что живость вовлекала его часто в опрометчивые речи и неосторожные поступки. Сколько я мог заметить, он не научился еще, несмотря на семидесятитрехлетнюю опытность, владеть своими чувствами и скрывать от других сердечное волнение. Нетерпеливость, как мне кажется, была главным свойством его нрава; и я думаю, что она много наделала ему неприятных хлопот в житейском быту и даже мешала вырабатывать гладкость и правильность языка в стихах. Как скоро его оставляло вдохновение - он приходил в нетерпение и управлялся уже с языком без всякого уважения: гнул на колено синтаксис, слово-ударение и самое словоупотребление. Он показывал мне, как исправил негладкие, шероховатые выражения в прежних своих сочинениях, приготовляемых им для будущего издания. Положительно могу сказать, что исправляемое было несравненно хуже неисправленного, а неправильности заменялись еще большими неправильностями. Я приписываю такую неудачу в поправках единственно нетерпеливому нраву Державина. Я осмелился слегка сказать ему мнение, и он весьма благодушно согласился.

Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.

(неоконченная ода Державина)