Как работают три закона робототехники Айзека Азимова и зачем их придумали? Этические проблемы роботов: как нарушить законы робототехники

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
2. Робот должен повиноваться приказам, данным ему людьми, кроме случаев, когда такие приказы будут противоречить Первому Закону.
3. Робот должен защищать свое собственное существование, пока такая защита не противоречит Первому или Второму Закону

Оригинал:
1. A robot may not injure a human being or, through inaction, allow a human being to come to harm.
2. A robot must obey orders given it by human beings except where such orders would conflict with the First Law.
3. A robot must protect its own existence as long as such protection does not conflict with the First or Second Law.

А.Азимов ввёл ещё один закон.
0. Робот не может причинить вреда человеку, если только он не докажет, что в конечном итоге это будет полезно для всего человечества.

0. A robot may not harm a human being, unless he finds a way to prove that in the final analysis, the harm done would benefit humanity in general.

Трём Законам, а также возможным причинам и следствиям их нарушения, посвящён цикл рассказов Азимова о роботах. В некоторых из них, наоборот, рассматриваются непредвиденные последствия соблюдения роботами Трёх Законов (например «Зеркальное отражение»).

В одном из рассказов цикла персонаж Азимова приходит к заключению об этической основе Трёх Законов: «…если хорошенько подумать, Три Закона роботехники совпадают с основными принципами большинства этических систем, существующих на Земле… попросту говоря, если Байерли исполняет все Законы роботехники, он — или робот, или очень хороший человек».

В рассказе «Улики» (1946) Азимов детально изложил моральные обоснования Трёх Законов. Один из героев рассказа, доктор Сьюзен Кэлвин приводит следующие доводы:

1. Человек обычно воздерживается от нанесения вреда другому человеку, за исключением случаев острого принуждения (например, на войне), или чтобы спасти большее число людей. Это эквивалентно Первому Закону.
2. Аналогично, чувствуя ответственность перед обществом, человек выполняет указания авторитетных людей: врачей, учителей, начальников и т. д, что соответствует Второму Закону.
3. Наконец, каждый из нас заботится о своей безопасности — а это и есть Третий Закон.

Рассказ посвящён вопросу: можно ли различить человека и робота, созданного, чтобы выглядеть человеком, внешне неотличимого от человека? Кэлвин утверждает, что если кто-то следует Законам, то он «или робот, или очень хороший человек». А на вопрос, есть ли тогда большая разница между роботом и человеком, она отвечает: «Огромная разница. Прежде всего, роботы глубоко порядочны».

Французский переводчик Жак Брекар невольно сформулировал Нулевой Закон раньше, чем Азимов описал его явно. Во французском переводе («Les Cavernes d’acier», 1956 г.) мысли Бейли переданы несколько иначе:

Робот не может причинить вреда человеку, если только он не докажет, что в конечном итоге это будет полезно для всего человечества.

Примечательно, что подобную ошибку совершили создатели фильма «Я, робот» 2004 года. Когда суперкомпьютер В.И.К.И. принимает решение ограничить свободу жителей планеты, чтобы они ненароком не нанесли вреда друг другу и своему будущему, она выполняет не Первый Закон, а именно Нулевой. Ещё интереснее то, что таким образом в фильме показывается противоречие Нулевого Закона Первому, его неэтичность. Действительно, когда речь идёт о благе человечества, система не может рассматривать людей по отдельности, а значит, ей ничто не мешает нарушить права и свободу любого или даже каждого человека. Во время войн, а нередко и в мирной жизни, люди наносят вред себе, окружающим, своей культуре. Поэтому на основании Нулевого Закона совершенно логично держать людей под постоянной опекой, не выполняя приказы столь неразумных существ.

Иногда можно увидеть, как Три Закона в шутку относят к чему-либо, что создано для блага человека. Например, под их действие должны попадать любые социальные институты, в том числе государство:

1. Государство не должно вредить человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2. Государство должно выполнять свои функции, если они не противоречат Первому Закону.
3. Государство должно заботиться о своей безопасности, если это не противоречит Первому и Второму Законам.

На основе Первого Закона Джеф Раскин сформулировал законы человекоориентированных интерфейсов:

1. Компьютер не может причинить вред данным пользователя или своим бездействием допустить, чтобы данным был причинён вред.
2. Компьютер не должен тратить впустую ваше время или вынуждать вас выполнять действия сверх необходимых.

Значит компьютер не должен следить за собственной безопасностью:)

более поздние романы Азимова («Роботы Утренней зари», «Роботы и Империя», «Основание и Земля») показывают, что роботы наносят ещё больший долговременный вред, соблюдая Законы и отнимая таким образом у людей свободу совершать изобретательные или рискованные действия

Современные робототехники признают, что на сегодняшний день азимовские Законы хороши для написания рассказов, но бесполезны на практике. Некоторые утверждают, что Законы вряд ли будут реализованы в роботах, потому что это не нужно военным структурам — главному источнику финансирования исследований в этой области.

возможно, военные захотят использовать для роботов как можно больше мер предосторожности, и поэтому ограничения, похожие на Законы роботехники, так или иначе будут применены. Фантаст и критик Дэвид Лэнгфорд иронически заметил, что эти ограничения могут быть и такими:

1. Робот не может причинить вреда авторизованному правительственному персоналу, но должен ограничивать слишком назойливых посетителей с особой тщательностью.
2. Робот должен выполнять приказы авторизованного персонала, кроме приказов, противоречащих Третьему Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности с применением противопехотного оружия, потому что робот — чертовски дорогостоящая штука

Азимов Это американский писатель-фантаст российского происхождения, популяризатор науки, по профессии биохимик. Автор около 500 книг, в основном художественных (прежде всего в жанре научной фантастики, но также и в других жанрах: фэнтези, детектив, юмор) и научно-популярных (в самых разных областях — от астрономии и генетики до истории и литературоведения). Многократный лауреат премий Хьюго и Небьюла. Некоторые термины из его произведений — robotics (роботехника, роботика), positronic (позитронный), psychohistory (психоистория, наука о поведении больших групп людей) — прочно вошли в английский и другие языки.

Айзек Азимов (англ. Isaac Asimov, имя при рождении — Исаак Озимов

Место рождения: Петровичи Горецкого уезда Смоленской губернии

Азимов родился (по документам) 2 января 1920 года в местечке Петровичи Мстиславльского уезда Могилёвской губернии, Белоруссия (с 1929 года и поныне Шумячском районе Смоленской области России) в еврейской семье.

Вопреки поздним утверждениям Айзека Азимова, будто первоначальной семейной фамилией была «Озимов», все оставшиеся в СССР родственники носят фамилию «Азимов»

В 5 лет Айзек Азимов пошёл в школу. (Ему полагалось пойти в школу в 6 лет, но мать исправила его день рождения на 7 сентября 1919 года, чтобы отдать его в школу на год раньше.)

После окончания десятого класса в 1935 году, 15-летний Азимов поступил в Seth Low Junior College, но через год этот колледж закрылся. Азимов поступил на химический факультет Колумбийского университета в Нью-Йорке, где получил в 1939 году степень бакалавра (B. S.), а в 1941 году — магистра (M. Sc.) по химии и поступил в аспирантуру. Однако в 1942 году он уехал в Филадельфию, чтобы работать химиком на Филадельфийской судоверфи для армии. Вместе с ним там же работал и другой писатель-фантаст Роберт Хайнлайн.

В феврале 1942 года, в Валентинов день, Азимов встретился на «свидании вслепую» с Гертруд Блюгерман (англ. Gerthrude Blugerman). 26 июля они поженились. От этого брака родился сын Дэйвид (англ. David) (1951) и дочь Робин Джоэн (англ. Robyn Joan) (1955).

С октября 1945 года по июль 1946 Азимов служил в армии. Затем вернулся в Нью-Йорк и продолжил образование. В 1948 году закончил аспирантуру, получил степень PhD, и поступил в постдокторат как биохимик. В 1949 году он устроился преподавателем на медицинский факультет Бостонского Университета, где в декабре 1951 года стал ассистентом (англ. assistant professor), а в 1955 году — ассоциированным профессором (англ. associate professor). В 1958 году университет перестал ему платить зарплату, но формально оставил в прежней должности. К этому моменту доходы Азимова как писателя уже превышали его университетскую зарплату. В 1979 году ему было присвоено звание полного профессора (англ. full professor).

В 1970 году Азимов расстался с женой и почти немедленно стал жить с Джэнет Опал Джеппсон (англ. Janet Opal Jeppson), с которой познакомился на банкете 1 мая 1959 года. (До этого они встречались в 1956 году, когда он дал ей автограф. Азимов вообще не запомнил ту встречу, а Джеппсон сочла его неприятным человеком.) Развод вступил в силу 16 ноября 1973 года, а 30 ноября Азимов и Джеппсон поженились. От этого брака не было детей.

Умер 6 апреля 1992 года от сердечной и почечной недостаточности на фоне СПИДа, которым заразился при операции на сердце в 1983.

Айзека Азимова

Три Закона роботехники

Люди и роботы

В литературе спокон веков бунтуют роботы. Бунтовали джинны и ифриты арабских сказок, взбунтовался Голем – глиняное детище хитроумного Бен Бецалеля. И даже настоящие роботы, созданные гением Карела Чапека, вышли из повиновения, едва успев родиться из-под пера писателя. Положение стало настолько серьезным, что проблема бунтующих роботов перекочевала со страниц художественной литературы на страницы научных статей и монографий. Сам Норберт Винер счел необходимым предостеречь человечество от возможных последствий чрезмерной самостоятельности роботов.

Спасение пришло с неожиданной стороны. Американский писатель и ученый Айзек Азимов сформулировал свои знаменитые Три Закона роботехники (собственно, правильнее было бы говорить “роботологии” или, как утвердилось в современной науке, “робототехники”, но теперь уже поздно исправлять эту неточность перевода). Законы Азимова с поистине фантастической быстротой получили всемирное признание, и с той поры ни один робот не сходил с конвейера, то бишь с барабанов типографской машины, без того, чтобы в его мозг (заметьте, у робота обязательно должен быть мозг!) не были заложены пресловутые Три Закона. Наконец-то человечество смогло вздохнуть свободно. Будущее сосуществование с легионами покорных роботов представлялось вполне безоблачным.

А что думает по этому поводу сам творец Законов роботехники? Лучший ответ на этот вопрос можно получить, прочтя предлагаемый читателю сборник.

Начнем с самого первого рассказа из цикла “Я, робот”. У маленькой девочки есть робот-нянька. Девочка привязалась к роботу, но, по мнению мамы, эта привязанность вредит правильному воспитанию ребенка. И хотя папа придерживается иного мнения, после долгих семейных дискуссий робота отправляют обратно на фабрику. Девочка грустит, возникает опасность серьезной душевной травмы, и робот возвращается (рассказ “Робби”).

Немудреный сюжет, не правда ли? Но именно эта немудреность вдребезги разбивает Первый Закон роботехники, который Азимов сформулировал следующим образом: “Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред”. Где уж роботу разобраться, что вредно, а что полезно, если сами родители не могут решить этот вопрос применительно к собственному ребенку!

В рассказе “Хоровод” в результате нечетко сформулированного указания Первый и Третий Законы вошли в противоречие друг с другом. Согласно Третьему Закону, “робот должен заботиться о своей безопасности, поскольку это не противоречит Первому и Второму Законам”. Роботу была дана команда, но не указана степень вреда, который будет нанесен человеку в случае ее невыполнения. И вот робот кружится по границе опасного района, не углубляясь в него (этому мешает Третий Закон) и вместе с тем не отходя далеко (этому препятствуют Первый и Второй Законы). Ситуация, знакомая любому программисту современных компьютеров. Называется она “зацикливание”. К слову сказать, любой мало-мальски опытный программист закладывает в программу специальные команды, по которым, совершив три-четыре круга, компьютер останавливается и требует от человека дальнейших указаний.

В рассказе же “Хоровод” все происходит иначе. Там разорвать порочный круг людям удается, лишь рискуя жизнью и при этом пуская в ход всю свою изобретательность и пользуясь помощью знатока психологии роботов. Кстати, один из лейтмотивов, объединяющих большинство рассказов сборника, – единоборство между роботами и человеком-робопсихологом Сьюзен Кэлвин.

Или еще один рассказ – “Как потерялся робот”. В раздражении молодой работник говорит роботу: “Уйди и не показывайся, чтобы я тебя больше не видел”. Робот буквально выполняет указание человека, после чего весь персонал внепланетной Гипербазы вынужден бросить важную работу и целую неделю заниматься поисками исчезнувшего робота.

Мы снова намеренно выбрали рассказ с незатейливым сюжетом, потому что, на наш взгляд, именно в простоте рождается та убедительность, с которой Азимов развенчивает им же созданный Второй Закон роботехники.

Так в чем же дело? Неужели придется признать, что джинн выпущен из бутылки и людям не остается ничего другого, как пассивно ожидать последствий? Вспомним, однако, что автор рассказов не только писатель, но и ученый, способный проанализировать ситуацию со всей логической строгостью. И он не зря выбрал именно такую форму: сначала сформулировал законы, на первый взгляд кажущиеся безупречными как по содержанию, так и по форме, а затем продемонстрировал эти законы в действии.

Да, джинн выпущен из бутылки, причем очень и очень давно. Взяв в руки палку, человек создал первого робота, а с бунтом роботов он столкнулся тогда, когда нечаянно уронил эту палку себе на ноги. И ничего качественно нового с тех пор не произошло. Проблема бунта роботов уже несколько десятилетий как поставлена и решается в технике. В английском языке даже существует особый термин “foolproof” – “защита от дурака”. Так, газ в газовой колонке не зажигается, если не течет вода, а пресс не сработает, если в рабочем пространстве имеется посторонний предмет, например человеческая рука.

Но не следует требовать от техники, чтобы она решала за человека, что ему во вред, а что на пользу. И не следует думать, будто появление “мыслящих” машин, то есть машин, способных самостоятельно анализировать ситуацию и на основании этого анализа принимать решения, внесет что- либо принципиально новое.

Вернемся, однако, к рассказам сборника. Думается, что нет нужды представлять читателям их автора. Айзек Азимов – один из самых известных американских писателей-фантастов, автор множества научно-популярных книг и статей, которые издавались отдельными сборниками. Но прежде всего Азимов – талантливый художник, и именно в этом секрет его популярности. Многие произведения этого писателя переведены на русский язык. Особую известность получили его рассказы о роботах, которые издавались в виде отдельных сборников (цикл “Я, робот”) или же включались в другие тематические сборники. Приятно, что многие из них, правда, далеко не все, сейчас переиздаются в виде единого сборника.

Читатель – и знакомый с творчеством Азимова, и впервые узнающий его роботов – встретится с яркими, превосходно выписанными персонажами. Здесь и испытатели новой техники Пауэлл и Донован, которые, следуя всем канонам приключенческого жанра, в каждом рассказе попадают в сложные, подчас безвыходные ситуации, но всегда с честью из них выходят. Здесь и “мозговой трест” фирмы “Ю.С.Роботс энд Мекэникл Мен Корпорейшн” Богерт и Лэннинг, соперничающие за власть. И над всеми возвышается робопсихолог Сьюзен Кэлвин, презирающая суетность деляг. А за кадром – современная капиталистическая Америка во всей ее “красе”. Перед читателем проходят картины конкурентной борьбы между фирмами, предвыборных политических махинаций, расовой дискриминации. Но нельзя не отметить, что, изображая своих роботов рыцарями без страха и упрека, наделяя их металлическим телом и позитронным мозгом, Азимов уходит от острых социальных проблем.

Собственно роботов в рассказах Азимова попросту нет. Вернее, в них отсутствуют такие механические конструкции, которые наверняка появятся в первой половине XXI века (а именно к этому времени приурочено действие всех публикуемых в сборнике рассказов) и общие черты которых Азимов, как ученый, мог бы достаточно хорошо предвидеть. Можно сколько угодно гадать о внешнем облике и внутреннем устройстве будущих роботов, но одно уже сегодня не вызывает сомнений: робот не будет человекоподобным. Не будет, следуя логике развития техники, не будет по соображениям элементарной целесообразности. Лучший пример, подтверждающий сказанное, – советские “луноходы”.

Что же в таком случае представляют собой азимовские роботы? Это своеобразная декорация, или фон, на котором действуют герои рассказов. В доказательство сказанного приведем только одну цитату из рассказа “Улики”:

“…Если хорошенько подумать, Три Закона роботехники совпадают с основными принципами большинства этических систем, существующих на Земле.

Конечно, каждый человек наделен инстинктом самосохранения. У робота это Третий Закон. Каждый

Обойти их нельзя, если принять буквально. Но легко, как только эта идея начнет воплощаться в жизнь.
Представим, программист попытается написать эти законы. Вот первый, самый главный: "Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред".

Робот - это что? Ладно, это он сам, то есть, не надо писать ему, что он машина, достаточно включить пункт, что ЭТО не может нанести вред. А "это" - это что? Человек имеет свое "Я", поэтому он не считает, что его рука - это что-то чужое, это все равно он, его продолжение, то есть понятие "робот" не так просто. Это все части его "тела". И вот как это пропишут? Робот, в отличие от человека, личностью не обладает, или он сначала должен чувствовать, как человек, а не являться набором деталей. Понимаете глобальность задачи? Чтобы впихнуть в робота первый закон робототехники, он должен обладать цельным сознанием с пониманием, что все его части, все винтики, проводки, панели и моторы - это целое, и даже то, что он будет использовать - другие механизмы или предметы, им управляются, что он за них "отвечает". Я вот смотрю на авто - даже самая умная компьютеризированная вряд ли понимает, что колеса - это ее часть. То есть, каждая деталь, а так же другие "детали", которые робот может использовать, должны включаться в единую, подчиненную одному управляющему центру, систему, и следить за местоположением в пространстве за каждой частью своего тела. Это настолько сложная задача, что простыми радарами тут не обойтись. Между механизмом и живым существом огромная пропасть. У первых нет нервной системы, нет рецепторов по всей поверхности. Рука робота - это просто кусок металла, на каждый сантиметр не поставишь датчик слежения, рука ничего не чувствует, и потому робот не в состоянии рисовать трехмерный образ самого себя, в каждый момент понимая, где находится каждая его деталь, контактирующая с внешним миром.

Представим, что человек забыл, где находится его стул, и садится на пол. Это случается очень редко, правда? Как курьез. Мы все время помним не только где мы, но и где предметы вокруг нас. И очень хорошо справляемся с задачей ориентирования. Тем не менее, казусы случаются, и мы можем случайно придушить котенка или сбить собаку на дороге. Мы понимаем, что за всем не уследишь, и можем случайно убить другого человека. Как же мы роботам запретим никогда не вредить людям, если люди могут буквально попасть роботу под руку? Значит, мы должны внести коррективы в первый закон. Не может нанести вред СПЕЦИАЛЬНО, например. И тут сразу проблема. Не специально может? Ладно, пусть будет "сделать все от себя зависящее, чтобы не причинить вреда". А кто будет определять, все ли он сделал? Он сам? То есть, роботы будут иметь какой-то процент вероятности того, что он может нанести вред. Нам же все время показывают, как робот буквально на волосок останавливает руку или ногу, чтобы не убить человека, а инерция? А встречное движение человека, он с разгона сам убился об робота? Гора случайностей, и робот в принципе, как и любой движущийся в пространстве объект, не может гарантировать, что кого-то не заденет, и, следовательно, не нанесет вред своим действием. Первый закон не выполним .

Наденет человек маску, измажется в грязи, и уже не человек? То есть, одних фотографий, загруженных в память робота для идентификации, мало. Как робот будет определять, что перед ним человек, а не манекен, не мертвый человек, не картина, не голограмма, не другой человекоподобный робот? Чипы. Отлично. Залез в программу чипов, сменил код идентификации, и все, можно открывать огонь на поражение. Или робот будет идентифицировать людей по излучению, исходящему от них? Значит, человек в скафандре - труп. Вы думаете, так просто понять, что перед вами человек? А вот и нет. Очень много спорных ситуаций, когда мы сомневаемся. Дом обвалился, есть ли там люди? Живые ли? Тень промелькнула рядом, это человек? И мы иногда ошибаемся. Принимаем за человека манекен, не замечаем, что под грудой мусора кто-то остался в живых, или за этой стеной кто-то был. Мы не знали. И робот не ясновидящий. Он ошибется, и покалечит, или даже убьет человека, или не спасет его, или будет делать искусственное дыхание манекену. Чтобы обойти закон, достаточно подредактировать определения "робот" и "человек", но он и сам обойдется, поскольку совершенной точности определений не добиться.

Закон написан не для роботов. Он предполагает, что механизм настолько совершенен, что не может ошибиться. Он все видит, за доли секунды оценивает обстановку и обладает паранормальными способностями, далеко превосходящими человеческие. Так впечатление, что закон написан для Бога. Того, которого нам так не хватает. Все имеющие боги как-то не очень вмешиваются в нашу жизнь, и мы болеем, мучаемся, погибаем. Нам нужен другой Бог, который не будет смотреть на нас с небес, а реально протянет руку помощи. И при этом не навредит, интуитивно понимая, где вред, а где польза. Робот как сверхсущество. А раз так, то такие роботы человеком никогда не будут созданы. И потому все три закона робототехники никогда не будет прописаны в том виде, о котором говорил Азимов. Это будет совсем другая, усеченная версия, по которой роботы будут наносить человеку вред. Либо по случайности, либо из-за ошибки идентификации, либо из-за несовершенства своей системы определения положения тела в пространстве. Видели на кранах надпись "под стрелой не стоять", "занос два метра" на длинномерных машинах? Вот примерно такие же ограничения будут и для роботов.

Человек сам не может не наносить вред другим людям и другим живым существам, как бы этого не хотел. И это не смотря на все совершенство его устройства в области распознавания объектов, понимания, что и как нужно сделать и чего делать нельзя исходя из моральных принципов, которые тоже суть условность и сомнительно, что их можно записать как программу. Действия еще как-то можно пошагово прописать, но как только дело коснется идентификации, определения в пространстве и особенно чувствования себя целым объектом и понимания всех последствий своих действий - тут непреодолимые сложности. Какой-нибудь робот обязательно нанесет вред человеку, и тогда как ему "жить" с этим? Он нарушил закон. И в точности, как Санни из фильма, он придет к выводу, что никто не совершенен, и что нужно или можно иногда убивать людей. Что полностью отрицает идеологию трех законов.

Они направлены на обеспечение работы абсолютно безопасной для человека машины. При чем, как-то обходится проблема, что даже менее продвинутые роботы все равно будут неосознанно убивать людей. Нам же эти роботы представлены как механизмы, не способные на это. Но, поскольку, они не Санни, то мучиться от переживаний не будут. Ну, задавил кого-то. С кем не бывает. "Не стой под стрелой". Все равно мы приходим к решению самой важной для человека моральной проблемы - где граница между вредом и пользой, и если уж человек ее не решил, то уж механизму и подавно. Просто потому, что он объект материального мира, и если он существует, то потенциально может нанести кому-то вред.

Так что, думаю, цивилизация не пойдет по дороге следования этим трем законам, и от машин не будут требовать невозможного. А вот себя люди попробуют усовершенствовать. Генетически или путем вживления(навешивания) приборов и механизмов, или оба варианта сразу - не суть. Роботы в литературе и кино - это альтер-эго создателя, человека. Он себя хочет видеть таким сильным, выносливым, не чувствующим боли, не знающим болезней, легко ремонтируемым, вечным. При этом оставаясь человеком. Нечто среднее между Санни и Делом Спунером. Ну, чтобы и тело было живое, дабы получать все радости жизни, любовь, секс, риск, переживания всего спектра, и чтобы не чихать от новой версии гриппа, не умереть от возлияний или нечастного случая. Мечта себя улучшить проходит красной нитью почти по всем фантастическим произведениям, от "Аватара" до "Железного человека" и "Человека-паука". Тезис "мы люди, пока мы слабы" нас не устраивает. А уж с проблемой "не убий" мы и уж как-нибудь разберемся. Три закона в идеальном выражении не для нас. Мы ведь не бездушные железяки, и понимаем, как трудно отличить добро от зла, вред от пользы, и насколько это ситуационные и относительные понятия, и точно знаем, как хочется иногда кого-нибудь пристукнуть. И право на реализацию этого чувства у нас никто не отнимет просто потому, что отнять его можно только одним способом - посадить нас в уютные камеры-одиночки с мягкими стенами. Желательно, привязанными к кровати. Так, ка это хотела сделать ВИКИ из фильма "Я, робот". Настоящая гуманность может быть реализована лишь этим способом - лишением человека свободы воли. То есть, превращением их в роботов.

Айзек Азимов , американец белорусского происхождения, является одним из классиков мировой фантастики. Он, вместе с другими выдающимися фантастами XX века, такими, как Артур Кларк, Роберт Хайнлайн и Джон Вуд Кэмпбелл, внес огромный вклад в становление золотого века американской фантастики.

Родился Айзек Азимов 2 января 1920 года в местечке Петровичи. В то время оно относилось к Мстиславльскому езду Могилевской губернии, сегодня же Петровичи входят в состав Смоленской области. В 1923 году Азимов с семьей переехал в США, где он и умер в 1992 году.
Айзик Азимов начала писать с 11 лет. Первая его публикация состоялась в 1939 году, когда журнал Amazing stories опубликовал его рассказ «В плену у Весты».

Известность пришла к Азимову спустя два года, после публикации рассказа «Приход ночи». В нем повествуется о планете, окруженной шестью звездами, вследствие чего ночь наступает здесь только раз в 2049 лет. Рассказ стал водоразделом в литературной карьере Азимова, превратив никому неизвестного фантаста в знаменитого писателя.

Примерно в это же время Айзек Азимов начал работать в направлении роботехники. Именно его рассказы, касающиеся роботов и их места в мире, принесли писателю мировую славу. В 1941 году в рассказе «Лжец», где главный герой-робот умел читать мысли, впервые появляются знаменитые три закона роботехники. Сам Айзек Азимов заявляет, что авторство законов принадлежит не ему, а Джон Вуду Кэмпбеллу, однако тот, в свою очередь, опровергает это заявление, утверждая, что он лишь помог сформулировать их, сама же идея всецело принадлежит Азимову. Так или иначе, три закона робототехники объединили множество рассказов и романов писателя, и до сих пор вызывают споры и дебаты в научном мире. Одно из самых главных направлений споров ученых касается того, применимы ли данные законы в реальности.

Итак, три закона робототехники по Азимову звучат следующим образом:

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому и Второму Законам.

Эти три закона проходят через все творчество Айзека Азимова. В своих рассказах писатель пытался преподнести их не как постулаты или аксиомы, а как этику роботов, можно даже сказать, инстинкты. Фактически, три закона роботехники представляли собой сложнейшие математические формулы, на которых строилось сознание роботов и без которых оно просто не могло существовать. Сюжеты вех рассказов Азимова строились на причинах и следствиях нарушения трех законов или, наоборот, последствиях, которые вызывает соблюдение данных законов роботами. Персонаж одного из рассказов Азимова, рассуждая о трех законах роботехники, приходит к выводу о том, что тот, кто соблюдает их, или робот, или очень хороший человек. Этим автор хотел сказать, что три закона, сами по себе, совпадают с основными принципами большинства этических систем.

В 1986 году, в последнем рассказе из цикла, посвященного роботехники, Айзек Азимов формулирует так называемый нулевой закон:

0. Робот не может причинить вреда человеку, если только он не докажет, что в конечном итоге это будет полезно для всего человечества.

По признанию самого писателя, его тремя любимыми рассказами являются «Последний вопрос», «Двухсотлетний человек» и «Уродливый мальчуган». По роману «Двухсотлетний человек» был поставлен фильм, в котором робота-слугу блистательно сыграл Робин Уильямс.
Кроме этого, в 2004 году по мотивам рассказов Айзека Азимова вышел фильм «Я-робот» с Уиллом Смитом в главной роли. В центре картины – полицейский, с недоверием относящийся к роботам, которые прочно занимают место в жизни людей. Обстоятельства сталкивают главного героя с роботом, не похожим на остальных своих собратьев, поскольку он отказывается подчиняться законам трем законам робототехники. Однако вскоре выясняется, что только благодаря этому удается спасти человечество.

Творчество Айзека Азимова по-прежнему остается актуальным, свежим и интересным. В наше время бурного развития технологий, в том числе кибернетики и роботехники, проблемы, поднятые писателем более полувека назад, так и остаются актуальными и нерешенными. Возможно, внимательно изучив творчество Айзека Азимова и его три закона роботехники, мы сможем избежать многих роковых ошибок?

Утопично предположение, будто Три Закона Роботехники Азимова можно было бы заложить в фундамент интеллектронного программирования. <…> Но и робота, снабженного каким-то эрзацем личности, невозможно сделать совершенно безопасным для окружения, учитывая такую рефлексию, которая, правда, не может считаться доказательством, но на след его наводит. <…> В принципе же моральную оценку такого поступка можно дать лишь постольку, поскольку удается проследить уходящие максимально далеко причинные цепочки, запущенные данным действием. Тот, кто смотрит дальше и замечает такие возможные последствия своих действий, которых кто-либо другой на его месте не в состоянии предвидеть, порой действует не так, как этот другой. Но чем дальше в будущее уходит предвидение последствий действия, тем значительнее в предикции будет участие вероятностных факторов. Добро и зло скорее в виде исключения образуют полярную дихотомию: включение в оценку пробабилистического элемента делает принятие решения всё более трудным. Поэтому гипотетический робот, имеющий аксиологически очень сильную защиту, в ходе реальных событий, презентующих присущую им степень сложности, чаще всего бы замирал, не зная, как поступить, тем самым уподобляясь тем восточным мудрецам, которые бездействие чтили превыше действия , кое в запутанных ситуациях просто не может быть этически не рискованным. Но робот, охваченный параличом в ситуациях, требующих активности, не был бы наиболее совершенным из всех технических устройств, и поэтому в конце концов сам конструктор вынужден был бы оставить некоторый люфт его аксиологическим предохранителям.
Впрочем, это только одна препона среди обильного их множества, поскольку теория решений показала нам сравнительно недавно, скажем, на примерах типа так называемого парадокса Эрроу <…>. Того же, что логически оказывается невозможным, ни цифровая машина, ни какой-либо робот, так же, как и человек, реализовать не сумеет. Сверх того - и это уже третий пункт доказательства, - разумное устройство - это не более чем самопрограммирующийся комплекс, то есть прибор, способный преобразовывать - даже фундаментально - действовавшие до того законы собственного поведения под влиянием опыта (или обучения). А поскольку заранее невозможно точно предвидеть ни чему, ни каким образом такое устройство будет научаться, машина она или человек, то и невозможно конструктивно гарантировать появление этически совершенных предохранителей активности. Иначе говоря, «свободная воля» есть признак любой системы, снабженной свойствами, которые мы отождествляем с интеллектом. Вероятно, можно было бы вмонтировать в систему типа робота определенный аксиологический минимум, но он подчинялся бы ему лишь в такой степени, в какой человек подчиняется особо сильным инстинктам (например, инстинкту самосохранения). Однако же известно, что даже инстинкт самосохранения можно преодолеть . Стало быть, программирование аксиологии мозгоподобной системы может быть только пробабилистичным, а это означает всего лишь, что такое устройство может выбирать между добром и злом. - частью - парафраз идей не Лема