Рассказ свекр имеет молодую сноху. Такая у меня сноха

Родители Наташи мне понравились. Особенно мама. Папа был малоразговорчив. Поэтому, весь вечер вела Любовь Николаевна. Она оказалась превосходной хозяйкой. Ужин был просто восхитителен. Я предложил тост за родителей невесты, а также за прекрасную хозяйку этого дома, которая приготовила такой шикарный стол. Любовь Николаевна немного зарделась, но по виду было приятно слышать лестные слова. Вечер прошел замечательно. Когда вернулся домой, я перезвонил Наташе, узнать какое впечатление произвел на родителей. Наташа сказала, что вс в порядке. Особенно понравился маме. Такой красивый, воспитанный юноша, - передала дословно Наташа, слова мамы. Мне было приятно.

Дни перед свадьбой были очень суетными. Выбирали платье, костюм, туфли, договаривались на проведения вечера в ресторане. Хлопоты с нами разделяла мама Наташи. У не был превосходный вкус. Платье невесты и мой костюм выбирали с е помощью. Так что жених с невестой выглядели на все сто.

И вот наступил день бракосочетания. Торжественная процессия прошла со слезами мам и напутствием отцов. В 19 часов начинался вечер в ресторане. Все были нарядные. Но особо выделялась моя теща, Любовь Николаевна. На ней было стильное вечернее платья на узких бретельках с шикарным декольте. Взгляды мужчин были прикованы к ложбинке между грудей. Даже я ловил себя на мысли, что моя теща чертовски привлекательна. Свадьба была веселой. Много танцевали. На один из медленных танцев я оказался с тещей в паре. Наташа была в паре с моим отцом. Аромат, которой исходил от тещи, дурманил меня. Близость, в которой мы находились, как бы подливало огонь в масло. Я возбудился. Член мой предательски разрывал ширинку. Любовь Николаевна заметила мой конфуз и предложила выйти на улицу, подышать свежим воздухом, снять напряжение.

Моей дочери повезло, что муж такой легко возбудимый,- начала Любовь Николаевна. Но если будешь изменять Наташе, лучше, чтобы она об этом не знала. Что Вы!! Я не собираюсь изменять, - сказал я. На что Любовь Николаевна улыбнулась. Все мужчины так говорят, но их мужское начало говорит о другом. Ты же возбудился, когда мы танцевали! И с природой ничего не поделаешь. Так что не будем лукавить. Но Наталью не обижай!!!

Да было о чем задуматься. Женщина придерживалась современных взглядов. С ней было легко беседовать на такие пикантные темы. С родителями у меня такого откровения не было. Как было у них в семье? Изменяет ли ей муж? Знает ли она про его измены? Мне интересно было узнать ответы на эти вопросы.

Свадьба прошла замечательно. После свадьбы я перешел жить к родителям невесты. У них была трехкомнатная квартира. Все готовились к рождению первенца. С Натальей из-за беременности сексом не занимались. По утрам просыпался с оттопыренными трусами. Чтобы как-то снять напряжение я много работал. Уходил рано утром, приходил поздно вечером. Природа же требовало сво. Наталью положили в больницу на поддержку. Мы с родителями навещали е. В один из дней Геннадий Петрович поехал в рейс, и мы с Любовью Николаевной остались вдвоем в квартире. Утром, я, как обычно, проснулся с сильной эрекцией. Решил сходить в туалет. Путь проходил мимо спальни родителей Наташи. Я, прикрыв достоинство, отправился в путь. После туалета, эрекция не ослабла. Я решил принять душ. Все-таки вода снимает напряжение. Когда выходил из туалета, то лицом к лицу столкнулся со своей тещей. Мой бугор уперся ей в бедро. Я жутко покраснел, извинился и быстро залетел в ванную. Любовь Николаевна лишь улыбнулась, видя мою застенчивость. После душа я немного успокоился. Любовь Николаевна пригласила на завтрак. Я зашел красный, как помидор.

Чтобы разрядить обстановку, Любовь Николаевна произнесла: Ничего страшного не произошло. Все это в порядке вещей. Мы позавтракали. Любовь Николаевна пошла собираться на работу. Я, убрав посуду, тоже отправился в свою комнату. Проходя мимо спальни родителей, я заметил, как теща одевалась. Она была в черных колготах и белой блузке. Юбку она одевала именно в тот момент, когда я проходил мимо спальни. Зрелище было супер. Круглая, небольшая попка была плотно обтянута колготами. Когда теща нагнулась, чтобы продеть ногу в юбку, я не знал, куда себя деть. Мо лицо вспыхнуло с новой силой. Такого выдержать я не смог. Залетев в свою спальню, я достал свой инструмент и начал онанировать. Мне хватило одной минуты. Спермы было много, и она вся оказалась на полу. Надо было идти на кухню за тряпкой. Теща уже оделась и ждала меня. Что-то случилось? , - спросила меня. Немного выпачкал пол, - выпалил я. Давай помогу,- и проследо вало за мной в спальню. Она сразу поняла, что случилось, но виду не подала. Теща вытирала пол, а я не знал, куда деть свои глаза. Такое бывает иногда, не надо казнить себя,- лишь сказала Любовь Николаевна. Мы разошлись по своим работам, договорившись встретиться вечером возле больницы.

Здравствуйте! Меня зовут Марина (имя настоящее), мне сейчас 26 лет, муж на два месяца младше, дочери 7 лет. Моя история хоть и необычная, но вполне реальная. Прошу строго не судить, просто некому и негде выговориться уже. Знаю, что это неправильно, это грязно и мерзко, я сама себя ненавижу, стыдно мужу в глаза смотреть, его матери – она вообще святая женщина, дочери – они не заслужили всего этого, но я ничего не могу с собой поделать. Начну по порядку.

Замуж вышла, как это было принято говорить, скорее всего, по залёту. Не сказать, что я его (мужа) особо любила, мне просто было с ним интересно. С мужем познакомилась, будучи студенткой на втором курсе, мы учились параллельно, но на разных факультетах. Стали встречаться, затем сняли комнату на двоих. Через полгода я забеременела, и мне пришлось уйти в академ, Вова (будущий муж) продолжал учиться и ещё на работу устроился.

Через полгода после рождения дочки я возобновила учёбу. Окончили с горем пополам, муж по распределению попал в периферию. Я не работала, мотались по съёмным квартирам, Вова часто менял работу, денег всё время не хватало. Даже свадьба и та была в общаге уже после родов. Потом его отец сообщил, что построил хороший дом в нормальном городе, что его специальность востребована у каких-то знакомых, и пригласил нас пожить у его родителей. Как нам были рады… Они нянчились с внучкой, нам выделили весь второй этаж…

Вова хорошо втянулся в работу, стал, наконец, приносить неплохие деньги, подарки дочери и мне иногда, но внимания стал уделять больше работе и друзьям, чем мне. Но зато я нашла общий язык с его родителями, особенно с отцом Виктором Николаевичем. Мы могли с ним часами болтать на любые темы, заниматься домашним хозяйством, какими-то делами – у него небольшой магазин в посёлке, и я там тоже по доброй воле была задействована.

Мужчина он солидный, видный и, несмотря на возраст, выглядит гораздо младше своих лет. Частенько стали болтать и на сексуальные темы. И от большего частого общения меня всё сильнее и сильнее тянуло к нему. Он с каждым днём мне становился всё более и более симпатичен – не только как родственник и как человек, а как МУЖЧИНА! Да, именно как мужчина, как самец, как человек, с которым бы мне хотелось разделить кровать. Он меня часто обнимал как сноху, как дочь, а у меня просто мурашки по коже.

Может, это было от дефицита внимания со стороны мужа: секс – одна палка раз в десять дней, короткие поцелуйчики, да и на ласки скуп. Секс с мужем стал просто как физическая необходимость, хотя оргазмы регулярны… Не знаю, почему так всё произошло, не знаю!!!

И вот в подсобном помещении магазина мы с Виктором Николаевичем укладывали товар на полки, я чуть не упала с табурета, он меня поймал и… Произошло! Мы поцеловались!!! Взасос, долгим поцелуем! Я не знала, что со мной творилось на тот момент. Я готова была ему отдаться прямо там, в подсобке, уже стала стягивать с себя платьице, но он меня остановил. Отошёл в сторону, извинился, попросил больше никогда не оставаться вместе наедине, потому что это больше, чем предательство.

Нас хватило на две недели. Всё это время я думала только о НЁМ! Даже с мужем представляла в постели его отца. Свёкор тоже изменился в лице, стал более замкнут и мрачен. Свекровь так и не замечала, что с ним происходит что-то не то, да и, с его слов, секса с матерью Вовы у них давно нет по причине её болезни.

Через две недели после вышеуказанных событий мы отмечали день рождения дочери. Муж напился в стельку и уснул. Виктор Николаевич пьёт очень мало, а я вообще непьющая. Свекровь ушла тоже спать, сославшись на плохое самочувствие, а мы с Виктором решили прогуляться. Я не стала скрывать больше своих чувств, он тоже. Мы зашли в баньку, скинули одежду и занялись сексом. О таком я даже и мечтать не могла!!! Три с половиной часа, практически не останавливаясь! Я прекрасно осознавала, что я делаю, я знаю, что давно этого хотела, мы оба этого хотели. Я не могла от него оторваться, готова была его ласкать и ласкать, я поняла, что влюбилась, по-настоящему влюбилась, хоть эта любовь и табу! После этого я ушла, легла к мужу, а он к жене.

Через три дня это повторилось в машине, на берегу реки. Потом в магазине в той самой подсобке. Мы при каждой возможности трахались где придётся. Оба знаем, что всё это неправильно. Муж потеряет не только жену, но и отца, самые родные и близкие люди нанесли удар ножом в спину. Мать его вообще этого может не пережить, у неё больное сердце! Самое страшное ещё то, что я не хочу больше мужа как мужчину, физически меня тянет только к одному человеку – его отцу! Выполняя свой супружеский долг с мужем, у меня такое чувство, что я предаю любимого.

Как же мы хотим быть вместе! Как мы любим друг друга! Как нам признаться во всём своим половинкам, не причинив им боль, избежать трагедии, нас ведь не поймут? А ещё у нас с мужем дочь! Как ей потом объяснить? Виктор Николаевич сказал, что поговорит с сыном по-мужски, попробует всё ему объяснить. Сложнее будет со свекровью, если её сердце не выдержит такой новости. Руки на себя готова наложить, так дочь останавливает. Полгода уже это длится прямо у всех под носом, и свекровь начинает что-то подозревать. Муж – нет! Доверяет и любит. Как быть?

Я, когда женила сына, надеялась, что стану матерью его избраннице. Ведь есть же счастливые свекрови, которых чуть ли не со дня свадьбы невестки «мамой» зовут. Чем я хуже?
Живем мы в двухкомнатной квартире, себе девятиметровку оставила, молодым большую комнату отдала. Отремонтировала её, коврами увешала и даже под ноги красивый ковёр положила, мебель лучшую поставила – живите!
Месяц живем, другой, присматриваюсь я к снохе и душой вяну: сынок - сынок, и где же ты такую рохлю откопал?! Такой видный, умный, неужели путёвую не мог себе найти?
Мало того, что бесприданница, так хоть бы красивая была, а то – маленькая, щупленькая, лицо белое, как у фарфоровой куклы, а на нём одни глазищи. Как зыркнет ими – насквозь прожигает! Говорит тихо, медлительная. Да у меня в её возрасте всё от рук отлетало! Мужа проводит на работу и уйдет в свою комнату. Нет, чтобы со мной на кухне посидеть, поговорить о чем-нибудь женском, чайку попить. Загляну к ним, а она лежит на диване, свернувшись клубочком. Стану поднимать - «Мне плохо»,- говорит. Беременная она, ну и что?» Беременность – не болезнь»,- говорю, а она: « У меня токсикоз.» Вот она, нынешняя молодежь! Слов мудрёных нахватались, чтобы ими лень свою прикрыть. Раньше мы и слов таких не знали, работали до последнего дня, всё делали, живот – не помеха!
Я её по-матерински учу: пока муж на работе, встань, приберись, ковры пропылесось, а к ужину курицу зажарим, я купила. «Спасибо, говорит, не нужно курицу жарить, Серёженька просил меня салат «Оливье» сделать»! «Оливье»? Что же это за еда работающему мужчине?! Да и потом, я этот салат только к праздничному столу готовлю! «Оливье»! – в честь чего?! Значит материнская еда ему теперь поперёк горла стала, если он эту пигалицу просит готовить. Ну, ладно! Проглотила я обиду. Курицу всё же пожарила и демонстративно одна её съела!

Как-то раз захожу к ним, смотрю: сумка большая стоит, битком набитая. Открыла – белье: постельное, скатерти, полотенца…
-Ира! Что это такое?! – спрашиваю с ужасом в голосе.
-Мы завтра с Сережей в прачечную самообслуживания идём, там хорошо: быстро и удобно.
Ей-то хорошо, а сына моего кто пожалеет! Неделю работает, как вол, а в выходной, вместо отдыха – в прачечную, бельё стирать?! И потом – не мужское это дело!
-Ну-ка быстро вытряхивай сумку! Вон стиральная машинка в ванной стоит. Замочи белье, а потом стирай. На лоджии высохнет! Ишь, что удумала!
-Это не я удумала, Сережа настоял. Мне тяжело большую стирку осилить, поясница болит…
-А как же ты думала? Замуж вышла, только чтобы с мужем кувыркаться? Замужество – это прежде всего труд! Думаешь, рожать - легко? Или детей растить – легко? Давай-ка, милая, втягивайся потихоньку! Взялся за гуж, не говори, что не дюж, - так-то в народе молвят.
Заставила её белье перестирать, правда, помогла немного, не могла смотреть, как она пододеяльники елозит.
Сын на следующий день мне выговор сделал: ты, говорит, бессердечная, как могла так поступить! А что я такого сделала?! Стирка – обычная женская работа. Его же, дурачка, пожалела. Обиделась я, неделю к ним в комнату не заходила, а тут вхожу и – чуть не упала. На стенах – пусто! То есть – совершенно пусто – ни одного ковра!
-Где ковры? – спрашиваю, а сама за сердце держусь.
-Мы их сняли… Извините.. Без них легче дышится…
-Мало воздуху – окно откройте. А красота, уют – как без этого?
-Уют не ковры создают…
Ишь ты – стихами заговорила! Понахватались из телевизора! Я эти ковры с таким трудом наживала, для них же старалась, и вот тебе – благодарность! Ладно, думаю, и это проглотим, забрала ковры, запихнула к себе под кровать, пусть лежат! Еще попросят, когда голые стены надоедят!
А недавно очень уж долго сноха их комнаты не выходила – тишина такая, словно нет там никого. Чего она там притихла, думаю, спит, что ли? Приоткрыла дверь – сидит за столом, пишет что-то.
-Чего пишешь-то? Поди, школу давно окончила!
-Письмо маме.
-Это дело нужное, мать забывать нельзя. Молодец, что пишешь, - говорю, а сама через её плечо заглядываю, любопытно же, что она пишет о нас. Это уж как пить дать обо мне да о сыне речь ведёт. Смутилась она и ладошкой написанное прикрыла, я только несколько слов успела прочитать: «…да, свекровь моя – непростой человек…» Так и есть! Обо мне пишет, видно, жалуется матери. А на что жаловаться-то? Я грубого слова ей не сказала, всё – для них, для них и живу. А если когда замечание сделала, так на то я и мать, чтобы детей наставлять, учить уму-разуму. Может, я не такая грамотная, как её мать, а жизнь знаю.
Сваху свою, мать Ирину, я только на свадьбе видела: дробненькая такая, ладная, интеллигентная – детей музыке учит. Голос тихий – как она с ними справляется?
Уезжала домой после свадьбы – глаза свои заплаканные всё прятала. А чего плакать-то? Что мы – нелюди какие?
Письмо это не выходило у меня из головы. В тихом омуте, говорят, черти водятся. Я всё жду, когда она меня «мамой» назовет, а она, оказывается, кляузы на меня своей матери пишет! Ишь, как смутилась-то, когда её врасплох застала. Хотела Серёже про письмо рассказать, а потом решила – промолчу, не буду мира меж ними рушить. Но обида на сноху крепко засела в меня.

Через два дня на третий – молодые приехали. Сережа оживлён, радостью светится, а Ира молчит, улыбается да ходит по квартире и всё рассматривает.
-Ай, потеряла что, детка моя? – спрашиваю. Она поглядела на нас с Сережей взглядом, от которого пень зацветёт, и говорит:
-Соскучилась,… - а потом озорно так: - мама, мы с Сережей торт купили, попьём чайку?
Сидели мы втроём на кухне, пили чай, разговаривали, и мне вдруг показалось, что ради этих вот счастливых минут я, наверное, свою жизнь прожила.
Дождалась я, пока Сережа с кухни вышел, села рядом со снохой и сказала:
-Прости, дочка, но письмо твоё маме я... того… и отправила…
-Я не успела… спасибо! - она понимающе улыбнулась.
-Это тебе спасибо… за науку, - а про себя подумала: и мышке – тоже.

Безгин «Крестьянская повседневность. Традиции конца 19 - начала 20 века»:

«Профессиональной проституции в деревне не существовало, в этом солидарны практически все исследователи. По наблюдению информаторов тенишевской программы проституцией в селе промышляли преимущественно солдатки. Про них в деревне говорили, что они «наволочки затылком стирают».

Проституция в селе не существовала, но в каждом селе было несколько женщин доступного поведения. Не стоит забывать и о том, что проститутки, промышлявшие в городах, в большинстве своем были вчерашними крестьянками.

Длительное отсутствие мужа-солдата становилось тяжелым испытанием для полной плотского желания деревенской молодухи. Один из корреспондентов этнографического бюро писал:

«…Выходя замуж в большинстве случаев лет в 17 – 18, к 21 году солдатки-крестьянки остаются без мужей. Крестьяне вообще не стесняются в отправлении своей естественной потребности, а у себя дома еще меньше. Не от пения соловья, восхода и захода солнца разгорается страсть у солдатки, а оттого, что она является невольно свидетельницей супружеских отношений старшей своей невестки и ее мужа».

По сообщению из Воронежской губернии, «на связь солдаток с посторонними мало обращалось внимание и почти не преследовалось обществом, так что дети, прижитые солдатками незаконно, пользуются такими же правами, как и законные. Сторонние заработки крестьянок, к которым были вынуждены прибегать сельские семьи, также выступали благодатной почвой для адюльтера. По наблюдениям П. Каверина, информатора из Борисоглебского уезда Тамбовской губернии, «главной причиной потери девственности и падения нравов вообще нужно считать результатом отхожие промыслы. Уже с ранней весны девушки идут к купцу, так у нас называют всех землевладельцев, на работу. А там полный простор для беспутства».

По суждениям извне, принадлежащим представителям просвещенного общества, складывалось впечатление о доступности русской бабы. Так, этнограф Семенова-Тянь-Шанская считала, что любую бабу можно было легко купить деньгами или подарком. Одна крестьянка наивно признавалась:

«Прижила себе на горе сына и всего за пустяк, за десяток яблок».

Далее автор приводит случай, когда караульный яблоневого сада, возраста 20 лет, изнасиловал 13 летнюю девочку, и мать этой девочки примирилась с обидчиком за 3 рубля. Писатель А.Н. Энгельгардт утверждал, что «нравы деревенских баб и девок до невероятности просты: деньги, какой - нибудь платок, при известных обстоятельствах, лишь бы никто не знал, лишь бы все было шито-крыто, так делают все».

Некоторые крестьяне, любители спиртных напитков, почетным гостям под выпивку предлагали своих жен, солдаток и даже сестер. В ряде сел Болховского уезда Орловской губернии существовал обычай почетным гостям (старшине, волостному писарю, судьям, заезжим купцам) предлагать для плотских утех своих жен или невесток, если сын находился в отлучке. При этом прагматичные крестьяне не забывали брать плату за оказанные услуги. В том же уезде в селах Мешкове и Коневке бедные крестьяне без смущения посылали своих жен к приказчику или к какому-либо состоятельному лицу за деньгами на табак или на хлеб, заставляя их расплачиваться своим телом.

Половые сношения между главой крестьянской семьи и его снохой были фактически обычной стороной жизни патриархальной семьи.

«Нигде, кажется, кроме России, – писал В.Д. Набоков, – нет по крайне мере того, чтобы один вид кровосмешения приобрел характер почти нормального бытового явления, получив соответствующее техническое название – снохачество».

Наблюдатели отмечали, что этот обычай был жив и в конце XIX в., причем одной из причин его сохранения являлся сезонный отток молодых мужчин на заработки. Хотя эта форма кровосмешения была осуждаема просвещенным обществом, крестьяне ее не считали серьезным правонарушением. В ряде мест, где снохачество было распространенно, этому пороку не придавали особого значения. Более того, иногда о снохаче с долей сочувствия говорили: «Сноху любит. Ен с ней живет как с женой, понравилась ему».

Причину этого явления следует искать в особенностях крестьянского быта. Одна из причин – это ранние браки. В середине XIX в. по сведениям А.П. Звонкова, в селах Елатомского уезда Тамбовской губернии было принято женить 12 – 13 летних мальчиков на невестах 16 – 17 лет. Отцы, склонные к снохачеству, умышленно женили своих сыновей молодыми для того, чтобы пользоваться их неопытностью. Другая причина снохачества уже упомянутые выше отхожие промыслы крестьян.

«Молодой супруг не проживет иной раз и году, как отец отправляет его на Волгу или куда-нибудь в работники. Жена остается одна под слабым контролем свекрови».

Из Болховского уезда Орловской губернии информатор сообщал:

«Снохачество здесь распространено потому, что мужья уходят на заработки, видятся с женами только два раза в год, свекор же остается дома и распоряжается по своему усмотрению».

Механизм склонения снохи к сожительству был достаточно прост. Пользуясь отсутствием сына (отход, служба), а иногда и в его присутствии, свекор принуждал сноху к половой близости. В ход шли все средства: и уговоры, и подарки, и посулы легкой работы. Все по поговорке: «Смалчивай, невестка, – сарафан куплю». Как правило, такая целенаправленная осада давала свой результат. В ином случае уделом молодой становилась непосильная работа, сопровождаемая придирками, ругательствами, а нередко и побоями. Некоторые женщины пытались найти защиту в волостном суде, но, как правило, те устранялись от разбора таких дел. Правда, И.Г. Оршанский в своем исследовании приводит пример, когда по жалобе снохи на уговор свекра к снохачеству, последний решением волостного суда был лишен «большины». Но это было скорее исключением, чем правилом.

Типичный пример склонения свекром снох к половой близости приведен в корреспонденции жителя села Крестовоздвиженские Рябинки Болховского уезда Орловской губернии В.Т. Перькова.

«Богатый крестьянин Семин 46 лет, имея болезненную жену, услал двух своих сыновей на «шахты», сам остался с двумя невестками. Начал он подбиваться к жене старшего сына Григория, а так как крестьянские женщины очень слабы к нарядам и имеют пристрастие к спиртным напиткам, то понятно, что свекор в скорости сошелся с невесткой. Далее он начал «лабуниться» к младшей. Долго она не сдавалась, но вследствие притеснения и подарков – согласилась. Младшая невестка, заметив «амуры» свекра со старшей, привела свекровь в сарай во время их соития. Кончилось дело тем, что старухе муж купил синий кубовый сарафан, а невесткам подарил по платку».

Но семейные любовные коллизии не всегда разрешались столь благополучно. В начале ХХ в. в калужском окружном суде слушалось дело Матрены К. и ее свекра Дмитрия К., обвиняемых в детоубийстве. Обвиняемая Матрена К., крестьянка, замужняя, 30 лет, на расспросы полицейского урядника призналась ему, что в продолжение шести лет, подчиняясь настоянию свекра, состоит в связи с ним, прижила от него сына, которому в настоящее время около пяти лет. От него же она забеременела вторично. Свекор Дмитрий К., крестьянин, 59 лет, узнав о приближении родов, приказал ей идти в ригу, и как только она родила, схватил ребенка, зарыл его в землю в сарае.

В крестьянском дворе, когда бок о бок жило несколько семей, порой возникали замысловатые любовные треугольники. Так, в орловском селе Коневке было «распространено сожительство между деверем и невесткой. В некоторых семействах младшие братья потому и не женились, что жили со своими невестками». По мнению тамбовских крестьян, кровосмешение с женой брата вызывалось качественным превосходством того брата, который отбил жену. Братья не особенно ссорились по этому поводу, а окружающие к такому явлению относились снисходительно. Дела о кровосмешении не доходили до волостного суда, и кровосмесителей никто не наказывал.

Следует отметить, что при определенной распространенности этого гнусного порока в русской деревне, крестьяне прекрасно осознавали всю греховность такой связи. Так, в Орловской губернии кровосмешение оценивалось как большое преступление перед православной верой, за которое не будет прощения от Бога на том свете. По отзывам крестьян, Борисоглебского уезда Тамбовской губернии снохачество встречалось часто, но традиционно считалось в селе самым позорным грехом. Снохачи на сходе при решении общественных дел игнорировались, так как каждый мог им сказать: «Убирайся к черту, снохач, не твое тут дело».

Я долго не решалась вам написать, но держать все это в себе больше нету сил. У меня очень сложная ситуация: ко мне неравнодушен мой свекор. Я не могу рассказать мужу, так как боюсь испортить их и без того непростые отношения.

Игорь Иванович давно развелся с мамой Сережи, уехал в другой город. Но с сыном перезванивался, присылал подарки. После института мой Сергей нашел интересную работу именно там, где жил отец. А поскольку тот так и не женился, поселился у него. Игорь Иванович целиком предан своей работе и даже Сергею уделял не очень много времени. Сына, который и в детстве страдал из-за отсутствия отца, это очень угнетало.

Когда мы с Сережей поженились, своего жилья, естественно, не было, его отец предложил временно пожить у него.

Поначалу все было отлично. Мы друг другу не мешали. Игорь Иванович пропадал на работе, часто приходил ночью, когда мы уже спали, а утром рано уходил.

Но со временем Сергею потребовалось иногда уезжать в командировки. И вот тут начиналось что-то странное. Игорь Иванович приходил с работы пораньше, вроде для того, чтобы я не скучала одна. Приносил конфеты деликатесы, подарки. С утра отвозил меня на работу, вечером встречал и вез домой.

В машине он как бы случайно старался коснуться моего колена, меня это очень смущало. Я чувствовала, что все это мало похоже на отношения свекра и невестки.

Я была счастлива, когда мы купили свою квартиру и переехали на другой конец города, ездить Игорю Ивановичу к нам часто было неудобно. Муж расстраивался, я была счастлива. Но, как оказалось, преждевременно.

Вскоре я забеременела, свекор стал заваливать меня подарками - одежда для беременных, обувь, детские вещички. Сергей радовался, что будущий дедушка так внимателен ко мне, но я-то знала, в чем тут дело. В очередной раз, подарив мне платьице, он непременно говорил, как сексуальны и привлекательны беременные женщины.

У нас родился мальчик. Дедушка стал приходить к нам уже каждый день, причем всегда в отсутствии Сергея. То мы сталкивались «ненароком» в дверях, то как бы нечаянно его нога дотрагивалась под столом до моей, ну вы понимаете. Я не знаю, куда от него деваться, а он, как бы наслаждается моим смущением.

На мой последний день рождения вообще подарил довольно интимное белье, я не приняла подарка. Я не могу оставаться с ним ни минуты наедине. Каждый раз, когда приходит, быстро собираю ребенка и гулять. А иногда вообще дверь не открываю, вроде, нет нас. Но ведь долго так продолжаться не может. И главное, чего я боюсь, чтобы не узнал Сергей. Я не хочу сделать ему больно. Я так люблю его…Что мне делать?

Полина