Иногда кажется что именно современный человек решительно. Сформулируйте проблему и прокомментируйте её, опираясь на данный текст. К1. Формулировка проблем исходного текста

Первоначально смыслом слова этос было совместное жилище и правила, порождённые совместным общежитием, нормы, сплачивающие общество, преодоление индивидуализма и агрессивности. По мере развития общества к этому смыслу добавляется изучение совести, сострадания, дружбы, смысла жизни и т.п.

Этика - это философская дисциплина, занимающаяся изучением морали, ее развития, принципов, норм, роли в обществе, а также созданием мыслительных систем, из которых выводятся моральные принципы и стандарты поведения человека. Этику иногда называют моральной философией или философией морали.

# Мораль - один из основных способов нормативной регуляции действий человека в обществе; одна из форм общественного сознания и вид общественных отношений – социальный институт, регулирующий поведение человека во всех сферах жизнедеятельности. Содержание морали выражается в ценностях, нормах и установках (стандартах), которые признаются всеми людьми и определяют выбор человеком своего отношения к миру и другим людям, а также способ поведения индивида. Мораль охватывает нравственные взгляды и чувства, жизненные ориентации и принципы, цели и мотивы поступков и отношений, проводя границу между добром и злом, совестливостью и бессовестностью, честью и бесчестием, справедливостью и несправедливостью, нормой и ненормальностью, милосердием и жестокостью и т. д. Подход в этике, рассматривающий мораль как целесообразную деятельность и объясняющий содержание моральных обязанностей последствиями, к которым приводят человеческие поступки, называется телеологической этикой.

# Нравственность - термин, чаще всего употребляющийся в речи и литературе как синоним морали, иногда - этики. В более узком значении нравственность - это внутренняя установкаиндивида действовать согласно своей совести и свободной воле - в отличие от морали, которая, наряду с законом, является внешним требованием к поведению индивида. Этика же - название науки о морали.

Кто двигается вперёд в науках, но отстает в нравственности, тот более идёт назад, чем вперёд - Аристотель.

Этику не следует путать с собственно моралью, нравственностью, которая с формальной точки зрения является набором императивных директив, таких как, например, заповедь "Не уби(ва)й", и справедливость которых не может быть доказана или опровергнута с точки зрения логики. Цель этики – исследование источников морали, исследование влияния морали (или ее отсутствия) на людей и их поведение, в конечном итоге поиск основных философских предпосылок, на которых создаются разумные моральные стандарты во всем их разнообразии. Этические взгляды обычно принимают форму той или иной этической теории, которая с помощью своего понятийного аппарата способна сформулировать набор нравственных ценностей. Этические теории формулируются как для обоснования бытующего в данном конкретном обществе кодекса морального поведения, так и для критики последнего, если он частино или полностью резко контрастирует с общечеловеческой моралью.

Этика, как отрасль философии, считается нормативной наукой, потому что она имеет дело с нормами поведения человека, в отличие от формальных наук, таких как математика и логика, и эмпирических наук, таких как химия и физика.Социальные науки, однако, в частности, психология, в некоторой степени претендуют на исследование проблем этики, мотивируя это стремление изучением социального поведения. Так, социальные науки часто пытаются определить соотношение отдельных этических принципов с социальным поведением и исследовать культурные условия, которые способствуют формированию таких принципов. В зависимости от социальной среды, например, авторитетом для надлежащего поведения может признаваться воля божества, природный образец или правило разумного подхода. Если авторитетом является воля божества, то имеет место подчинение божественной заповеди священных писаний, которые становятся общепринятым стандартом поведения. Если речь об авторитете природы, то этическим стандартным принципом является соответствие человеческих моральных качеств природной первооснове. В случае правила разумного подхода считается, что человеческое поведение является результатом рационального мышления.

Термин «этика» употребляется также для обозначения системы моральных и нравственных норм определённой социальной группы. В таком контексте уместно говорить об этике делового общения, которая является предметом данного учебного курса. ЭДО представляет собой учение о проявлении норм морали и нравственности во взаимоотношениях деловых партнеров. Следует отличать ЭДО от профессиональной этики, которая является сводом этических правил, базирующихся на общечеловеческих моральных ценностях и учитывающих конкретные действия данной организации или группы.

Современная классификация этических теорий

предложена немецко-американским философом и математиком Р.Карнапом:

С точки зрения моральных норм подразделяются:

- объективистские теории , согласно которым этические нормы являются универсальными и могут быть получены из общих принципов, а затем применены ко всем людям;

- субъективистские теории , утверждающие, что этические нормы являются продуктом мыслительной деятельности отдельных людей. Такой взгляд приводит к выводу, что, если существуют какие-то общие стандарты, то они являются результатом аналогичного содержания сознания большинства людей; если же не существует такой вещи, как общий стандарт, то каждый индивидум использует свои собственные системы нравственных ценностей или заповедей;

Что касается источников моральных норм, то принято говорить о:

- натурализме , т.е. таких этических системах, с помощью которых делается попытка извлечь нравственные нормы из естественных и, в случае необходимости, социальных наук;

- антинатурализме , т.е. таких этических умопостроениях, которые пытаются утверждать, что моральные нормы должны прийти "сверху", то есть от Бога, или они обусловлены строго рациональные предпосылками без ссылки на экспериментальные данные;

- эмотивизме , т.е. теориях, которые рассматривают моральные заповеди как выражение человеческих эмоций, или, более обобщенно, как результат человеческой психики, - следовательно, мораль является просто одним из психологических феноменов;

В связи с оценкой поведения человека выделяются:

- мотивизм – этическая теория, предполагающая, что моральная оценка действий человека дается в основном исходя из их мотивации. Согласно этой теории не может считаться нравственно правильным поступок, независимо от его конечного результата, если он совершен не в добрых намерениях. (Кстати, в случае отсутствия у человек конкретной мотивации морального поведения действуют, как правило, общие принципы этики благоразумия, т.е. индивид живет в соответствии с моральным поведением данного периода и данного общества);

- эффективизм – теоретическая система, предполагающая, что моральная оценка поступка определяется исключительно по его результатам. Если деяние было совершено без умысла или даже с плохим намерением, но дало хороший эффект, то его можно считать морально правильным;

- номинализм – воззрение, игнорирующее системы, основыванные на исследовании мотива или результата. Оно рассматривают добро и зло как неопределимые первоначальные понятия. Согласно номинализму, хорошо в моральной системе только то, что находится в соответствии с нею. Таким образом, ни мотив, ни эффект не являются существенными для моральной оценки данного поступка, но важно, чтобы его совершение соответствовало моральным принципам.

Разработанные к настоящему времени этические системы являются практически комбинациями указанной классификации.

Проблема критериев добра и зла

Проблема смысла жизни и назначения человека

Проблема справедливости

Проблема должного

# Добро и зло - наиболее общие понятия морального сознания, категории этики, характеризующие положительные и отрицательные нравственные ценности. Добро - наиболее общее понятие морального сознания, категория этики, характеризующая положительные нравственные ценности, и употребляется как антоним понятия зла, означая намеренное, бескорыстное и искреннее стремление к осуществлению блага, полезного деяния, например, помощи ближнему, а также незнакомому человеку или даже животному и растительному миру. В житейском смысле этот термин относится ко всему, что получает у людей положительную оценку, либо ассоциируется со счастьем, радостью, любовью тех или иных людей. Зло - понятие нравственности, противоположное понятию добра, означает намеренное, умышленное, сознательное причинение кому-либо вреда, ущерба, страданий.

Философы пытались и пытаются определить добро в поведении человека исходя из двух главных принципов: либо поведение хорошо само по себе, либо хорошо, потому что оно соответствует конкретным моральным стандартам. Последнее подразумевает конечное значение или высшее благо, которое является желательным само по себе, а не как средство для достижения цели. В истории этики существуют три основных стандарта поведения, каждый из которых был предложен в качестве высшего блага. Это - счастье или удовольствие; долг, добродетель или обязательства; совершенство, полное гармоничное развитие человеческого потенциала.

# Справедливость - понятие о должном, содержащее в себе требование соответствия деяния и воздаяния: в частности, соответствия прав и обязанностей, труда и вознаграждения, заслуг и их признания, преступления и наказания, соответствия роли различных социальных слоев, групп и индивидов в жизни общества и их социального положения в нём; в экономической науке - требование равенства граждан в распределении ограниченного ресурса. Отсутствие должного соответствия между этими сущностями оценивается как несправедливость. Является одной из основных категорий этики.

# Долг - внутренне принимаемое (добровольное) обязательство. Долгом может называться обязательство субъекта или группы субъектов перед другим субъектом или субъектами (например, людьми или Богом). Чаще всего в качестве долга рассматривается моральное обязательство (моральный, нравственный долг) - добровольное моральное обязательство индивида перед другими людьми. Другие виды долга: гражданский, патриотический, воинский. Этика долга в философской наук обозначается термином деонтической этики, т.е. такого подхода, который утверждает, что что поступок является морально правильным, если человек, его совершающий, хочет, чтобы и другие люди в аналогичной ситуации действовали так же.

# Смысл жизни (бытия) – философская и духовная, имеющая отношение к определению конечной цели существования, предназначения человечества, человека как биологического вида, а также человека как индивидуума. Данными проблемами, включая нравственный долг человека, занимается составная часть этической науки – нормативная этика.

Различные подходы в изучении морали.

Представления о морали и теорию этики можно изучать и развивать с помощью разнообразных методов, но обычно выделяют 4 основных подхода:

1) дескриптивный (описательный);

2) концептуальный;

3)прескриптивный (нормативный);

4)философский.

Представители социальных наук часто используют первый, дескриптивный (описательный) подход как инструмент научного изучения этики. Описание фактов и объяснение морального поведения и представлений о морали характерны для антропологов, социологов, историков. Описание моральных воззрений, кодексов поведения, убеждений применяется при разработке корпоративной этической политики, когда требуется выработать систему взглядов на различные "острые" вопросы, например при составлении этических кодексов торговых фирм и т. д.

Второй подход связан с концептуальным пониманием этики; в его рамках анализируются значения основных этических терминов, таких, как право, обязанность, справедливость, благо, достоинство, ответственность. Не менее тщательного и глубокого анализа заслуживают и ключевые понятия деловой этики - "обязательство" и "обман.

Сторонники третьего подхода (нормативного) ставят перед собой задачу сформулировать и доказать истинность основных норм морали. Они пытаются создать некую идеальную модель, от которой истинный порядок, наблюдаемый в действительности, далек. Согласно нормативному подходу, теория этики должна служить основанием принятия индивидом и обществом целой системы моральных принципов и благ. Принципы нормативной этики обычно используются для аргументации той или иной точки зрения по поводу специфических этических проблем: абортов, голода, конфликтов интересов, жестокого отношения к животным, расовой и половой дискриминации. В ряде случаев система этических взглядов в какой-либо области получает несколько неверное название "прикладная этика".

Философский подход к изучению медицинской этики, этики инженеров, журналистов, адвокатов и этики бизнеса приводит к появлению отдельных областей знания, где общие этические принципы служат решению моральных проблем, характерных для определенной профессии. Эти же общие этические принципы применимы для решения вопросов, возникающих в межпрофессиональных сферах, т. е. в областях, выходящих за границы профессиональной этики. Так, с помощью принципа справедливости можно выявить и разрешить проблемы налогообложения, системы медицинского страхования, экологической ответственности, уголовного наказания и дискриминации.

Структура морали.

В структуре морали обычно выделяют 3 компонента: моральное сознание, моральное (нравственное) отношение и моральную деятельность.

1.Моральное сознание представляет собой специфический синтез представлений, чувств, в котором особым образом выражаются глубокие, основополагающие стороны человеческого существования - отношения индивида с другими людьми, с обществом и природой в целом. Специфика выражается в соответствующих понятиях «добро» и «зло», «справедливость», «совесть», «достоинство» и др., в устремленности к высшим ценностям.

В зависимости от носителя моральное сознание подразделяется на индивидуальное и общественное.

Исходной точкой исследования индивидуального морального сознания выступает конкретная личность, т.к. мораль обращена прежде всего к индивиду. Выделяют три базовых компонента индивидуального морального сознания. Первый из них - понятия, представления о добре и зле, долге, совести, о высших ценностях и др. Второй компонент индивидуального морального сознания - нравственные чувства (совесть, долг, справедливость и т. д.). Третий компонент индивидуального морального сознания - воля, которая проявляется в стойкости, решительности, в определенном психическом настрое и готовности к конкретным поступкам.

Однако индивидуальное моральное сознание формируется во взаимодействии с общественным моральным сознанием, носителем которого является общество в целом. Хотя, видимо, следует признать, что различные социальные группы вносят неодинаковый вклад в его развитие.

Общественное моральное сознание также имеет свою структуру, включающую обыденное моральное и теоретическое моральное сознание. Первое стихийно возникло еще в первобытном обществе. По сути своей обыденное моральное сознание представляет собой наши повседневные суждения по различным проблемам морали и соответствующие оценки, нравственные чувства. Теоретическое моральное сознание складывается с отделением умственного труда от физического, с появлением профессий, представители которых специально рассматривали различные проблемы нравственной жизни, занимались обучением и воспитанием молодежи.

2. Моральные (нравственные) отношения - отношения, в которые вступают люди, совершая поступки. Нравственные отношения представляют собой диалектику субъективного (побуждения, интересы, желания) и объективного (нормы, идеалы, нравы), с которыми приходится считаться. Вступая в нравственные отношения, люди возлагают на себя определенные моральные обязательства и вместе с тем возлагают на себя моральные права. Специфика нравственных отношений заключается в следующем:

1. в процессе этих отношений воплощаются нравственные ценности, жизнь человека как бы соотносится с высшими ценностями.

2. нравственные отношения возникают не стихийно, а целенаправленно, сознательно, свободно. Можно без особых раздумий покупать товары, получать заработную плату, но вряд ли можно стихийно быть добрым, ответственным, справедливым. Последнее требует соотношения конкретных поступков, ситуаций с высшими нравственными ценностями.

3. нравственные отношения не существуют, как правило, в чистом виде, сами по себе, а являются компонентом, стороной отношений хозяйственных, политических, религиозных и т. д. В этом плане нравственные отношения в значительной степени зависят от характера отношений личности и общества, которые существуют в данной исторической эпохе, в конкретной стране, от политического устройства, основ экономической жизни. На нравственные отношения накладывают свой отпечаток особенности культуры, религии, нации.

3.Моральная деятельность - важнейший компонент морали, проявляющийся в поступках. Поступок, или совокупность поступков, характеризующая поведение личности, дает представление о ее подлинной моральности. Таким образом, только деятельность и реализация моральных принципов и норм дают личности право на признание у нее подлинной моральной культуры. Поступок в свою очередь содержит три компонента:

1. Мотив - нравственно осознанное побуждение совершить поступок.

2. Результат - материальные или духовные последствия поступка, имеющие определенное значение.

3. Оценка окружающими, как самого поступка, так и его результата и мотива. Оценка поступка производится в соотнесении с его социальной значимостью: его значением для того или иного человека, людей, коллектива, общества и т.д.

Следовательно, поступок это не всякое действие, но действие субъективно мотивированное, имеющее для кого-либо значение и потому вызывающее к себе определенное отношение (оценку). Поступок может быть моральным, аморальным или внеморальным, но, тем не менее, поддающимся оценке. Например, поднять подразделение в атаку морально, но если атака безрассудна и приведет к бессмысленной гибели, то этот поступок не только аморален, но и преступен.

Функции морали.

Для понимания сущности морали немаловажную роль играет и выявление тех функций, которые она выполняет. В процессе становления морали, ее выделения в относительно самостоятельную область культуры установился определенный ряд функций.

1. В качестве исходной выступает оценочная функция морали. Однако оценочная функция характерна не только для морали, но и для искусства, религии, права, политики и др. Сущность оценочной функции морали заключается прежде всего в том, что оценка производится через призму особых понятий морального сознания: добро и зло, справедливость, долг, совесть и т. д. Моральные оценки носят универсальный характер и распространяются фактически на все действия человека. Наконец, необходимо отметить, что моральная оценка опирается на моральные убеждения индивида и авторитет общественного мнения.

2. Познавательная функция моралиподчинена функции регулирования поведения. Она дает индивиду не просто знание объектов самих по себе, а ориентирует его в мире окружающих культурных ценностей, предопределяет предпочтения тех из них, которые отвечают его потребностям и интересам.

3. Мировоззренческая функция морали заключается в том, что мировоззрение не только формируется на основе знания, но и включает сложную гамму чувств, представляет собой своеобразный образ мира. От характера представления о мире зависит решение вопроса о смысле жизни и счастье человека, понимание природы добра и зла, справедливости и т. д.

4. Воспитательная функция - одна из важнейших функций морали. Без процесса воспитания невозможно существование общества, становление отдельной человеческой личности. Но необходимо подчеркнуть, что в центре воспитания стоит воспитание нравственное, которое и формирует духовный стержень личности.

5. Гуманизирующая функциязаключается в стремлении морали совершенствовать человека, а также в обязательности нравственных правил для всех людей.

6. Регулятивная функция морали является своеобразным синтезом всех функций, т.к. задача морали состоит в направлении помыслов и действий отдельного человека. Но, как известно, регулирует поведение человека не только мораль, но и право, религия, искусство, политическое сознание и др. Однако именно мораль предоставляет человеку наиболее важные, глубинные ориентиры. Только моральные ценности являются центром всего духовного мира личности и оказывают больше воздействие на ее политические позиции, на оценку тех или иных религиозных учений или произведений искусства.

Специфика же регулятивной функции морали состоит в следующем. Во-первых, мораль регулирует практически все сферы жизнедеятельности человека (чего нельзя сказать о праве, эстетическом сознании, политике). Во-вторых, мораль предъявляет к человеку максимальные требования, требует от него четко следовать нравственному идеалу. В-третьих, регулятивная функция морали осуществляется с опорой на авторитет общественного мнения и моральные убеждения (прежде всего совесть) человека.

Следует отметить, что выделение данных функций морали является достаточно условным, поскольку в реальности они тесно взаимосвязаны. Мораль одновременно регулирует, воспитывает, ориентирует и т.д. Именно в целостности функционирования проявляется своеобразие ее воздействия на бытие человека.

Проблема нравственности и нравственного воспитания в психологии

Во все века люди высоко ценили нравственную воспитанность. Глубокие социально-экономические преобразования, происходящие в современном обществе, заставляют нас размышлять о будущем России, о ее молодежи.

В настоящее время смяты нравственные ориентиры, подрастающее поколение можно обвинять в бездуховности, безверии, агрессивности. Аристотель справедливо заметил, что "человек без нравственных успехов оказывается существом самым негативным и диким". Общепринятые нравственные нормы поведения поддерживаются как разумные и целесообразные с помощью различных форм общественного

сознания - нравственных принципов, идеалов, табу, понятий добра и зла и т. п. Эти нормы поведения составляют систему нравственных воззрений человека и превращаются в смысл его жизни и чувство долга, который сознается индивидуумом как мотив своего поведения, т. е. становится психологическим механизмом нравственности.

Нравственность человека с детского возраста складывается из его добродетельных поступков, которые затем закрепляются в его сознании, что отражается в нравственной культуре личности. Под воздействием воспитания и накопления жизненной опыта, нравологического просвещения личность в своем сознании концентрирует достижения нравственной культуры общества, в результате человек в традиционных ситуациях поступает сообразно нравственным нормам, а с другой стороны, в свои действия включает творческие элементы сознания - нравственный разум, интуицию, что способствует принятию человеком благовоспитанного решения в проблемных ситуациях. Так происходит развитие нравственности через достижение оптимального сочетания уже известных, типических, традиционных норм поведения и новых, творческих элементов. В отечественной психологии проблеме нравственности уделялось значительное внимание. Нравственность рассматривалась в рамках личностного и деятельностного подходов, где основной акцент ставился на ее социальной и культурно-исторической детерминации (Б. Г. Ананьев,С. Л. Рубинштейн, Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, Д. Б. Эльконин, Л. И. Божович и др.). Также в отечественной психологии можно выделить два основных периода в исследованиях нравственности: 1) 60-80-е годы - элементный подход; 2) 80-90-е годы - системный подход. Основное положение элементного подхода заключалось в том, что целое можно понять, только изучив отдельные его компоненты. Вследствие этого, в исследованиях нравственности образовались достаточно самостоятельные направления, а именно изучение:* когнитивного компонента нравственного сознания личности (нравственные знания, представления, понятия, оценочные суждения);*эмоционального компонента нравственного сознания личности (эмоции, чувства);* нравственных ценностей;* нравственных качеств личности;* нравственного самосознания личности;* нравственного поведения;* нравственного развития личности.

Исследования когнитивной составляющей нравственного сознания личности включают в себя анализ нравственных убеждений, знаний, представлений, понятий, оценочных суждений.

Отечественные психологи значительное внимание уделяли понятийному отражению нравственных норм. В процессе социального развития человек усваивает различные знания, в том числе и нравственные, которые передаются из поколения в поколение и являются залогом нравственных отношений. Нравственные оценочные суждения, которые служат основанием для морального выбора и проверки соответствия поведения человека социальным стандартам, рассматриваются в работах О. Г. Дробницкого (1977), Б. О. Николаичева (1983), С. Ангелова (1973) и др. Когнитивный аспект нравственных убеждений, а также проблема их формирования, перехода знаний в убеждения рассматривается в работах Г. М. Шакировой (1981,1990), Г. Е. Залесского (1982), М. И. Боришевского (1986), В. Э. Чудновского (1990). Эмоциональный компонент нравственного сознания личности составляют нравственные чувства и переживания. С. Л. Рубинштейн пишет о том, что человеку свойственно относиться определенным образом к себе и к тому, что его окружает, "Чувство человека - это отношение его к миру, к тому, что он испытывает и делает, в форме непосредственного переживания" . Моральные чувства соответствуют, по мнению С. Л. Рубинштейна, предметному восприятию и предметному действию, что означает их более высокий уровень проявления и выражает осознанное переживание отношения человека к чему-либо . Нравственная регуляция поведения осуществляется прежде всего через систему ценностных ориентации личности. С. Г. Якобсон считает, что "система ценностей определяет содержание тех моральных проблем, которые человеку приходится решать" . В психологии проблема ценностных ориентации связана с направленностью личности и рассмотрена в работах М. И. Бобнева (1978), Б. Г. Ананьева, Б. С. Братуся, В. А. Ядова, Л. Н. Антилоговой (1999), Н. В. Светлова (2003). Нравственные качества личности как элементы нравственного сознания рассматривались в работах В. А. Блюмкина (1969; 1974), Л. И. Божович (1968), В. Н. Шердакова (1980), Р. В. Петропавловского (1980), Ю. В. Медведева (1980), Л. П. Станкевича (1987), Л. Н. Антилоговой (1999). Проблемы самосознания в отечественной психологии рассматриваются в работах С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева, Б. Г. Ананьева, В. А. Ядова, И. С. Кона, В. Н. Мясищева, B. C. Мерлина, Л. И. Божович. С. Л. Рубинштейн пишет: "Завершающий вопрос, который встает перед нами в плане психологического изучения личности, - это вопрос о ее самосознании, о личности как "я", которое в качестве субъекта сознательно присваивает себе все, что делает человек, относит к себе все происходящие от него дела и поступки и сознательно принимает на себя за них ответственность в качестве их автора и творца" . Самосознание представляет собой высший уровень развития сознания и понимается как представление о себе и отношение к себе. Нравственное же самосознание включает в себя осознанное отношение человека к своим нравственным качествам, потребностям, мотивам, установкам, а также соотношение реального нравственного "Я" личности и нравственного "Я-идеала". Нравственное поведение, в отличие от других его форм, обусловлено прежде всего общественными моральными нормами, ценностями, идеалами и выступает как совокупность поступков, имеющих нравственное значение.

По мнению С. Л. Рубинштейна (1998), именно отношение к моральным нормам может выступать в качестве определяющего момента поведения человека. Самым существенным в нем, по определению С. Л. Рубинштейна, является общественное, моральное содержание. "Единицей" поведения он считает поступок и определяет его так: "Поступком в подлинном смысле слова является не всякое действие человека, а лишь такое, в котором ведущее значение имеет сознательное отношение человека к другим людям, к обществу, к нормам общественной морали" . Общий подход к изучению процесса нравственного развития личности в онтогенезе основывается на учете смены последовательных стадий нравственного развития ребенка. Нравственная сфера личности развивается постепенно через возрастание произвольной и сознательной саморегуляции поведения индивида с опорой на нравственные нормы и идеалы. На ранних этапах онтогенеза в нравственном развитии преобладают внешние факторы воспитания и контроля, которые по мере развития морального сознания и самосознания индивида переходят во внутренний план личности, регулируя ее социальное поведение.

Развитие психики с точки зрения системного подхода рассматривается в работах Л. С. Выготского (1956), С. Л. Рубинштейна (1957), А. Н. Леонтьева (1975), К. А. Абульхановой-Славской (1980), В. Г. Афанасьева (1984), Б. Ф. Ломова (1984). Основное внимание в системном подходе уделяется исследованию не отдельных элементов, а многообразию связей и отношений как внутри самой системы, так и взаимоотношений средой. С этой точки зрения нравственность, нравственное сознание представляет собой целостное, интегративное качество личности, которое имеет сложную многоуровневую систему компонентов и функций.

Таким образом, к настоящему времени в теории и практике нравственного воспитания остается много нерешенных и спорных вопросов. Источником многих из этих трудностей служит отсутствие единого контекста исследования проблем нравственности, узость и односторонность освещения изучаемых явлений без учета всех положительных сторон и недостатков.

Однако именно от того, как будет использован научный опыт, учтены его позитивные и негативные стороны, в значительной мере зависит решение вопросов нравственности и нравственного воспитания в современных условиях.

Прот. А. Степанов: Здравствуйте, дорогие братья и сестры! В эфире протоиерей Александр Степанов, программа «Экклесия». Сегодня мы решили посвятить выпуск нашей программы теме церковной жизни и нравственных проблем, которые в ней возникают.

В Ветхом Завете нравственность является неотъемлемой частью религии. Начиная с этого времени (христианство, конечно, эту линию продолжает), исповедание веры в Единого Бога – Бога Авраама, Исаака и Иакова оказывается неразрывно связано с исполнением нравственной правды, нравственного закона.
Как писал один автор: «В Ветхом Завете происходит сакрализация морали». Христианская цивилизация дала миру новый образ этики, основанный на любви. Эта этика, утверждающая бесконечную ценность человеческой жизни, за 2000 лет стала господствующей даже в секулярном обществе, которое сохраняет мощную инерцию христианской этики.

Вопрос: какую роль нравственность, исполнение этических законов, правил, норм поведения, хотя бы даже ветхозаветных, не говоря уже о новозаветных, основанных на любви, играет в нашей современной церковной жизни? Казалось бы, ответ и ожидания общества очевидны: должна воспитывать нравственность в людях. Наша власть сегодня много говорит о том, что нужно дать возможность Церкви выйти на общественную арену с тем, чтобы возродить нравственные основы нашего общества.
Но действительно ли всегда нравственность увеличивается по мере пребывания человека в Церкви, участия в ее благодатных Таинствах? К сожалению, часто это бывает не так. Почему это происходит?
Приведу простой пример: воцерковляется мужчина, отец семейства, а семья еще не пришла к вере. Он с большой ревностью начинает в своей семье, где были очень хорошие, гармоничные отношения, вводить какие-то элементы и правила христианской жизни. Раньше он как-то договаривался со своей женой, с детьми, они решали общие проблемы: как им жить, когда вставать, как провести воскресный день и т.д. Получив высшую церковную санкцию на то, как жить, человек начинает новые принципы, им усвоенные и одобренные, довольно жестко навязывать окружающим людям. Отношения внутри этой семьи начинают портиться. Наверно, не часто случается, что семья распадается, но я лично знаю и такие случаи. Появляется жесткость установок, которая подменяет живое общение людей и способность их живо реагировать на переживание других, на их мнение.

Круг подобных вопросов мы сегодня хотели бы обсудить. Вместе со мной сегодня за круглым столом протоиерей Евгений Горячев, настоятель Благовещенского собора г. Шлиссельбурга и священник храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади Максим Плетнев.

Прот. А. Степанов: Отец Евгений, действительно ли, по Вашим наблюдениям, имеет место то, о чем я говорил? Может быть, есть примеры того, как это происходит?

Прот. Е. Горячев: То, что нравственность является одной из доминант любой религиозной жизни, и даже не религиозной, оспаривать не имеет смысла. Человек, по мысли одного философа, состоит из убеждений и поведения. Человек характеризуется способностью мыслить и сопрягать свои мысли в более или менее стройные цепочки, в соответствии со своими убеждениями он планирует свой философский, бытовой, семейный опыт. Поэтому по поведению человека можно очень легко судить о его системе ценностей.

Хотя XX век и вообще эпоха отхода от традиционных ценностей привела к тому, что люди очень часто декларируют то, что можно было бы назвать общечеловеческими ценностями, при этом они менее честны, чем язычники, для которых желание богатства, славы, почестей, возможности распоряжаться судьбами ближних, более слабых людей, было вывешено на знамена их нравственности. Они так жили, они к этому стремились, это было их убеждение, поэтому оно не противоречило их поведению. Ни Юлий Цезарь, ни Александр Македонский, ни Аттила не несли в себе внутреннего противоречия, потому что их нравственность была естественным отображением их убежденности.

XIX , XX и даже XVIII век в постхристианской Европе привел к тому, что люди провозгласили все те же языческие доминанты: слава, почести, насилие, но при этом прикрывали их лозунгами христианской морали о том, что нужно служить ближнему, нужно жертвовать, любить людей. При этом поведение их изобличало их в том, что они на самом деле реанимировали языческие ценности.

В Евангелии не зря сказано: «По плодам их узнаете их». Очень легко по человеческому поведению определить подлинную систему ценностей, во что человек верит на самом деле. Это беспроигрышный индикатор того, на каких основах – религиозных, философских, светских – строит человек свою жизнь. Когда мы затрагиваем тему христианской нравственности, понятно, что она связана с теми идеями, которые провозглашены христианскими откровениями, в первую очередь, выражены в Священном Писании. Когда мы видим людей, которые декларируют себя как христиане, то все тот же критерий «по плодам их узнаете их» позволяет нам судить, насколько они далеки или близки от евангельского идеала.

Поскольку прецедентов, охарактеризованных словами библейского автора: «Из-за вас хулится имя Мое среди людей», очень много, то можно сказать, что у христиан проблема с нравственностью, в том числе и у православных христиан. Кто-то может сказать: «Это всегда было». Если мы почитаем святоотеческое нравственное наследие, то увидим, что они, подобно библейским пророкам, все время порицали своих современников за недостаток нравственности. Но есть так называемая критическая масса. Когда люди грешны (они не могут не грешить), но они хотя бы называют грех грехом и пытаются с ним бороться, святые отцы в данном случае переживают, что грешников много, но не констатируют, что люди не каются и свыклись с грехом, не хотят с ним бороться.
А бывают такие эпохи, (мне кажется, что сейчас в России это встречается очень часто), когда грех не просто умножается, а перестает осознаваться как грех. Хуже всего, когда это происходит «на дворах Господних», в церковной ограде.

Прот. А. Степанов: Мы беседовали с отцом Виктором Голубевым, священником старшего поколения, он вспоминал людей, которые наполняли храмы в советское время, когда была гонима, и говорил, что это были люди милосердные. Они были готовы прийти на помощь друг другу и вообще были готовы на жертвенный шаг в своей жизни. Сейчас это не так часто можно увидеть.

Могу привести пример из своей практики. У нас в храме обычно бывает воскресная трапеза. Кроме того, бывают еще большие праздники: Пасха, Рождество, когда весь приход остается у нас вкушать, и требуется большая серьезная работа по этим столам. Все в это включаются, я до последнего времени сам закупал продукты на машине, потому что у прихожан не было машин. Сейчас уже машины есть, и мне не приходится ездить. Я замечаю, что отзывчивее всего на предложения: «Братья и сестры! Кто поможет?», откликаются неофиты, люди, которые совсем недавно пришли в Церковь. Как будто такой закон: если человек побыл в Церкви годик, другой, третий, не жди от него, что он куда-то пойдет, и будет бросаться «в разрыв».

Я эту тему развивал со своими прихожанами, и одна сестра сказала мне: «Батюшка, но ведь праздник большой, мне хочется помолиться, ведь и в Евангелии Господь говорит: «Мария благую часть избра». То есть человек, пришедший с улицы, еще понимает, что собираются люди, и кто-то должен попещись о столах. Это нормально для людей. Но как будто бы Церковь внушает словами Евангелия мысли, что ничего не надо делать, как-то само устроится. Причем кушать будут с аппетитом все. Я не знаю, какое оправдание человек себе находит, избирая себе «благую часть». Священное Писание понимается, в частности, так, что я ничего не обязан делать. Это то, что мы сами воспитали. Отец Максим, как Вам кажется, в чем причина такого положения?

Свящ. М. Плетнев: Все мы, кто сейчас в Церкви, вышли из советского периода. Мы приходим в Церковь и, соответственно, несем ту нравственность, которую мы приобрели. Мы можем говорить о том, что в советские времена была какая-то особенная советская нравственность, но во многом ее основа была в христианстве. Мы видим, как общество входило в XX век, и когда общество выходит из XX века через сто лет, полностью перевернулось сознание целых народов, в том числе и нашего народа.

Если подытожить: это глубинное непонимание религии, «русский народ крещен, но не просвещен». Мне кажется, в этом основа. В период неофитства, когда человек приходит в Церковь, в нем горит сердце, и он изменяется, а потом прорастают эти самые сорняки души, этот первичный огонь веры куда-то уходит, и человек в чем-то возвращается на круги своя в этой заданности его советского или постсоветского воспитания.

К сожалению, здесь сказывается наше общее несовершенство, непонимание религии. Вы правильно подчеркнули, отче, это следование букве закона, когда теряется смысл, помня тех самых фарисеев, которые враждовали с Христом. Это тоже порой отображается в нашей современной церковной жизни, как в пословице: «Мяса не ест, а кровь пьет». Так бывает, что в семье верующий – тиран, особенно это обостряется в посты. Вроде бы, он и служит Богу, старается, делает усилия, и все делает с добрыми намерениями, но результаты выходят порой противоположные, теряется любовь.

Прот. А. Степанов: Как Вам кажется, нет ли в этом нашей вины? Действительно, у человека, приходящего извне, есть какая-то естественная нравственность, он чувствует других людей, переживает, если кого-то обидел, и у него нет идеологического, теоретического оправдания, если его поведение привело к конфликту, например, в его семье. Он, естественно, очень переживает. В Церкви вновь пришедший приобретает как раз некоторую «защиту от своей совести». Да, это привело к конфликту, но ведь сказано: «Враги человеку домашние его», поэтому нечего особенно и рефлексировать на эту тему. «Я у прочитал, я все точно по святым отцам изложил, я ни в чем не погрешил». То есть человек приобретает именно фарисейскую закваску.

Часто на исповеди, к сожалению, слышишь, что человек говорит не о том, что действительно происходит в его отношениях с другими людьми, или что он ощущает, что оскорбил Бога, а просто перечисление каких-то отклонений от установленных правил церковной жизни. Допустим, нарушил пост, выпил кефир.

Свящ. М. Плетнев: Очень ярко это выражается в Прощеное воскресенье, порой прощения просят у всех, кроме тех, с кем конфликт, на кого обижены десятилетиями.

Прот. А. Степанов: Вот этой реальности примирения, реальности проявления любви к ближнему и недостает. Или люди каются в том, что не исполнено молитвенное правило, или опоздал в храм. Это действительно предмет и повод, чтобы упомянуть на исповеди, но часто к этому-то и сводится все. А потом от других людей узнаешь, что ситуация в жизни этого человека очень напряженная. Но он этого не видит, или он не хочет это на исповедь приносить, и тогда это не исцеляется в Таинстве.

Как Вы считаете, отец Евгений, может быть, наша вина, что мы, пастыри, не акцентируем внимание на этих нравственных, этических аспектах жизни наших чад?

Прот. Е. Горячев: Почему у воцерковляющихся или у тех самых неофитов, которые горят и готовы многое делать на первичном огне своей веры, через какое-то время естественная нравственность, которую они принесли в Церковь из своей светской жизни, испаряется, а христианская не складывается, а заменяется на какую-то фарисейскую идеологию? Это проблема проблем.

Человек приходит в Церковь не из безвоздушного нравственного пространства. Он приходит с какими-то представлениями о добре и зле, более или менее сопрягающимися с христианским идеалом истины, в том числе и нравственной истины. В Церкви эти люди знакомятся с таким возвышенным нравственным идеалом, который не может не потрясти. Бердяев так и писал в своей статье «О трудности высоких идеалов», что христианам потому и труднее, что уж очень высокий идеал. Мы все понимаем, что эта возвещенная Христом нравственность должна сильно отличать христианина от всех прочих адептов философских и религиозных систем. Во всяком случае, практически ни в одной религии мы не встречаем любви к врагам. Лао-Цзы об этом говорил, правда, только теоретически, но уже Конфуций оспаривал его, говоря о том, что все это бессмысленно.

Прот. А. Степанов: Тем не менее, с каким трудом мы любим самых ближних, не умеем их потерпеть, не раздражиться, колоссальная вилка этого идеала.

Прот. Е. Горячев: Идеал Нагорной проповеди не может не потрясти человека своей необыкновенной возвышенностью. Горячая, трепетная душа, не равнодушная к этому идеалу, страдает от половинчатости, от минимализма. Алеша Карамазов с его размышлениями на эту тему: «Не могу я отдавать рубль, когда Господь говорит: «Отдай все», не могу ограничиться хождением к обедне, когда Господь говорит: «Следуй за Мной». С другой стороны, Алеша – не неофит. Мы видим, что это мучает людей, находящихся в Церкви очень давно.

Мы сейчас пытаемся понять истоки проблемы нравственности воцерковляющихся людей. Куда девается горячность их веры, их желание быть нравственными по Евангелию, почему часто они через какое-то время не могут сохранить даже то, что у них было до воцерковления? Если последовательно размышлять на эти темы, мы должны прийти к выводу, что человек из неофитов не переходит в разряд «замытаревших» христиан молниеносно. Даже прочитав Евангелие, его интерпретации, очень авторитетные богословские сочинения, в первую очередь святоотеческие, он не воцерковляется в одиночестве. Нет человека, который был бы сам по себе, как остров. Человек свой опыт христианской религиозности поверяет опытом тех, кто в Церкви давно. И вот здесь мы видим, что вера остывает, потому что ее остужают.

Иногда человек не просто читает Евангелие, он смотрит на то, как живут другие люди, прочитавшие это очень давно, начинает им подражать. Он видит, что часто то представление, которое у него зародилось при первом прочтении, очень отличается от того, как живут люди, давно прочитавшие эти строчки. У человека начинается внутренний конфликт, он приходит к выводу: «Ну что я знаю? Я в Церкви 2-3 дня, а эти люди уже по 5-10 лет ходят в Церковь, поэтому я должен равняться на них».

Хорошо, если это трезвенная корректировка максимализма и неофитства ходящих в Церковь людей, когда от каких-то крайностей человек удерживается через здравых христиан, через священников, духовников. Но очень часто остужают высокий порыв, остужают зарождающуюся христианскую нравственность сами же христиане. На мой взгляд, это происходит по причине, которую я бы охарактеризовал как разрыв традиции.

Разовью мысль отца Максима на эту тему. Кажется, у китайцев есть притча о том, как высокопоставленный чиновник, зачитавшись, отпустил поводья лошади и не заметил, как она привела его на двор какого-то простолюдина. Этот простолюдин, занимаясь своей работой, увидел мандарина у себя во дворе, не смог продолжать работу и через некоторое время окликнул его: «Господин, что ты делаешь?» Мандарин, выведенный из забытья этим возгласом, с удивлением огляделся вокруг, встретился глазами с плебеем и говорит: «Я читаю старинную книгу. Не отвлекай меня, невежа».
Через какое-то время простолюдин опять отвлекает его и говорит: «Господин! Ты напрасно тратишь время, если эта книга очень старая». Тогда чиновник теряет самообладание (надо помнить взаимоотношения в иерархической структуре Древнего Китая), и говорит: «Объяснись или умрешь злой смертью».
Ремесленник дает исполненный достоинства и философичности ответ: «Понимаешь, господин, я живу в этой местности всю сознательную жизнь и занимаюсь тем, что делаю колеса для телег. Люди говорят, что я неплохой мастер, поэтому ко мне съезжаются со всей округи, чтобы получить нужное колесо или правильно выгнуть обод. Так вот: я занимаюсь этим всю жизнь, но секрет своего мастерства я не могу передать даже собственному сыну, потому что он находится где-то между ободом колеса и моей ладонью. А ты читаешь книгу, которая написана очень давно. Ты напрасно тратишь время».

При всей спорности этой притчи увидим, что она о разрыве традиций. Если есть хоть какой-то участок, где традиция не передана полностью, где она выпала, тогда возможны ложные интерпретации.

Не случайно у иудеев была практика истолковывать третью заповедь: «Не поминай имени Господа Бога твоего всуе» еще и следующим образом: «Не используй Божественный авторитет для оправдания своих страстей». Те примеры, которые Вы привели в начале, когда муж в оправдание ссоры с женой цитирует «Враги человеку домашние его» или повторяя слова Христа: «Не мир Я принес на землю, а меч», или кто-то приводит историю о Марфе и Марии – все это как раз может быть охарактеризовано как использование Божественного авторитета, Его воли, Его имени, Его примера для оправдания своей собственной страсти.

Когда существует разрыв традиций, это выражается в том, что неофит, приходя к христианину, который в Церкви давно, или, в первую очередь, к священнику, не за теорией, а за практикой, то именно им, прежде всего, и охлаждается тот первичный огонь, который загорелся в его сердце либо при знакомстве с Евангелием, либо с другими составляющими христианского Откровения. Это, наверно, не вина, а скорее беда всего христианского общества. Ведь и первый священник, и первый духовник, и люди, которые тебя пестовали, формировали, оказали на тебя огромное влияние. Именно люди. Прочитав книги, загоревшись тем, что в них сказано, ты идешь общаться со своими братьями во Христе. Влияние на будущего священника его первого настоятеля, влияние на учащегося духовной школы его преподавателя колоссально, и переоценить его невозможно.

Поэтому я всегда завидовал тем, о ком можно сказать словами апостола Павла, когда сотник говорит ему: «Я за большие деньги купил римское гражданство», а он отвечает: «А я и родился в нем», тем, кто всегда имел возможность традиции не разрывать, всегда общаясь с теми, кто в Церкви был всегда и не уходил из нее, кто принадлежит к целому поколению людей, связанных с общей традицией. Конечно, они несут все плюсы и минусы церковности советского времени, но все-таки эти люди в Церкви очень давно, поэтому что бы ни было в их жизни, они Церкви преданы и от нее не откажутся. Но таких людей единицы.

Можем ли мы сказать, что каждому из нас, нынешних церковных людей, посчастливилось иметь общение с такими людьми и, более того, воцерковляться под их непосредственным присмотром и участием? Поэтому человек тоскует в Церкви по живому духовному опыту, по живой нравственной высоте. Это проблема, которую я связываю не только с советским временем, которое искалечило и душу, и тело нашей Церкви. Это было всегда. Людей, которые бы трепетали перед Богом, людей, которые хотели бы сами быть свидетелями непосредственно общения с Богом, всегда немного. Священники окормлялись у своих настоятелей, авторитетных для них священников, где-то подрастеряли, где-то недополучили. Соответственно, они передали пастве то, что для них самих стало аксиоматичным и отвело их от нравственного и мистического, в хорошем смысле, напряжения. Поэтому и получилось так, что человек подменил формальной принадлежностью к Церкви через правила, через соблюдение постов, через знание внутрицерковного ритуала то горение сердца, которое отличало первых христиан от всего языческого сообщества.

Я напомню, что они вошли в жизнь мира, как люди, «зараженные радиацией», но «радиацией» Духа Святого. И эта цепная реакция, эта атомная энергия, которая от них исходила, просто не могла не ощущаться всеми, кто с ними соприкасался. Как сказал владыка : «Никогда вы не сможете обратить человека, если он на лице другого человека не увидит сияния вечной жизни». Эта тоска по подлинным носителям Духа Святого, по подлинным носителям христианской жизни всегда очень остро ощущалась в Церкви, и сейчас ощущается.

Уже будучи студентом духовных школ, я благоговел перед церковным знанием. Поэтому в первую очередь на меня влияли люди, которые знали Священное Писание, Церковную историю, историю Русской православной церкви. Их рассказы, часто вдохновенные и интересные, были переносимы мной как благоговение на их личности. Но через какое-то время понимаешь, что все-таки беседы Христа с учениками и, соответственно, учеников с их учениками не сводились к бесконечности знания, потому что и церковной догматики в том виде, в котором она есть сейчас, в то время не было, не было и церковной истории. Это было что-то другое. Это были рассказы о Богообщении, о Богопознании, о той самой христианской нравственности, которая выпестована, изведена из непосредственного Богообщения. Поэтому невозможно понять причины, по которым у неофитов проблемы с христианской, а затем и с общечеловеческой нравственностью, если не осознать, куда и к кому они приходят. Точно такие же проблемы у тех, с кем они связали свою духовную жизнь.

Прот. А. Степанов: Спасибо, отец Евгений. Я абсолютно с Вами согласен. Вы правы в том, что основная причина в нас самих: в пастырях, в церковном обществе. Действительно, люди ориентируются на тех, кто вокруг, и те слова, которые мы говорим, подготавливая человека к церковной жизни, потом адаптируются к тем обычаям, которые существуют непосредственно в приходе.

Единственное, что здесь можно было бы добавить: прекрасно сознавая, что мы сами даем очень мало примера, может быть, стоит более настойчиво обращать внимание наших пасомых на эту сторону жизни, чтобы они сами уточняли ориентир, к которому надо двигаться. Да, можно не увидеть вокруг себя много по-настоящему высокого, нравственного, духовного, но надо не пропустить тот момент, когда это явлено и очень деликатно указать: «Смотрите, как это красиво, как это хорошо было сделано, как достойно поступил этот человек». Часто и мы сами и в проповедях, и в беседах с прихожанами во время исповеди фиксируем их внимание не столько на красоте нравственного поступка, сколько на исполнении каких-то внешних правил. Советы очень часто сводятся к таким механическим вещам.
Отец Максим, что Вы могли бы добавить?

Свящ. М. Плетнев: Христианский идеал в земной жизни не может раскрыться в полноте. В этом трагичность христианского бытия: знать и, может быть, прикладывать все силы к тому, чтобы это произошло, но видеть свою немощь. Можно вспомнить слова апостола Павла о том, что «что хочу – не делаю, а что не хочу – делаю», это есть в каждом христианине.

Когда люди извне смотрят на христиан, особенно на священников, они хотят видеть святых, а мы живые люди, к сожалению, подверженные греху. Поначалу, может быть, есть какое-то очарование, а потом происходит естественное разочарование, вылезают все минусы, проявляется все, что было не видно, особенно ярко проявляется потому, что люди хотят видеть святых.

Мне кажется, что среди верующих гораздо больше хороших людей, в смысле моральных черт, чем среди неверующих, но поскольку к верующим предъявляются совсем другие требования, нормы, другие желания к тому, что они должны собой являть, то каждая их слабость выявляется максимально и становится ужасающей. Собственно говоря, Церковь и существует, чтобы преодолевать это.

Замечательно, что мы сейчас затронули эти вещи. Но я хотел бы еще другую проблему поднять и продолжить мысль о потере традиций. Потеря традиций проявляется не только в том, о чем Вы говорили, а еще и в том, что люди принимают за истину и традицию какие-то книжные знания, почерпнутые из каких-то идеологических источников. И люди, часто даже новоначальные, начинают судить Церковь, определять, кто православный, а кто не православный, вводят идеологию в нашу жизнь.

Прот. А. Степанов: Это тоже разговор о принесении в Церковь того духа мира сего, который разлит повсюду и связан с разделением людей (идеологическим и так далее), что желательно было бы оставлять за пределами храма и понимать, что это не основа человеческой жизни.

Свящ. М. Плетнев: Дух борьбы, тот самый социализм, который очень глубоко вошел в жизнь советского человека и перешел в церковную жизнь. Это комсомольское рвение к изменению того, что мне не нравится и кажется мне неправильным, тоже наносит значительный урон нашей церковной жизни сегодня.

Прот. А. Степанов: Что же здесь можно сделать? Мы такие, какие есть, пастыри, абсолютно несовершенные люди, и тем не менее, мне кажется, можно хотя бы указывать людям правильные ориентиры. Я надеюсь, что наша сегодняшняя программа тоже, может быть, заставит сколько-то задуматься людей над этой стороной своей жизни: как мы живем со своими ближними? Как мы с ними общаемся? Часто говорят о святых людях, о людях какой-то особой духовности, замечают чудотворение, прозорливость, какие-то необычные свойства, но гораздо меньше внимания обращается на нравственную красоту.

Господь мне дал возможность встретиться с несколькими замечательными людьми. Один из них – недавно почивший отец Кирилл (Начис), с которым мы много общались, вместе ездили куда-то, много говорили, он рассказывал о своей жизни. Бывали моменты, когда я спрашивал его мнение о каком-то человеке. Я никогда от него не слышал ни одного осудительного слова. Либо очень хорошо, либо – «такой человек своеобразный», притом, что он критически относился к разным людям. Но никогда он не позволял себе развивать тему осудительного отношения к кому бы то ни было. Для меня это было поразительно. Я сам, по немощи своей, начинал такой разговор и получал замечательный урок. Мне кажется, на таких вещах нам надо особенно сосредоточить свое внимание. Если мы это видим в людях, нужно улавливать, что в этом христианство, в этом соль нашей веры, «по плодам их узнаете их». Наблюдать за этими плодами, искать этого правильного воплощения христианского идеала в конкретной жизни, в конкретных людях – на этом нам надо пытаться сосредоточить внимание. Отец Евгений, что бы Вы добавили?

Прот. Е. Горячев: Вы привели прекрасный пример. Я ловил себя на мысли, что если в Евангелии сказано, а никто не выполняет, и в то же время есть диссонанс между христианской совестью и текстом, который к этой совести взывает, и поведением, которое абсолютно не гармонирует с этим призывом, то всегда есть соблазн «воцерковить» евангельский текст, полностью его перетолковать, сказав, что это метафора, дать ему совершенно иную интерпретацию.

Те примеры, которые Вы приводили в самом начале, как раз подчеркивают, что можно сжиться с грехом и перестать его осознавать грехом. Грех, сделавшись привычным, перестает быть отвратительным. Что делать? На мой взгляд, необходимо приучать человека к личной ответственности . Отлучение от этой ответственности, что у нас имеет место быть, к несчастью, практически повсеместно, чревато, в том числе, и проблемами, связанными с христианской нравственностью, а точнее с безнравственностью. Какой здоровый, нормальный идеал воспитания от отца – сыну, от педагога – ученику, от мастера – подмастерью? Это возможность поставить младшего рядом с собой, если ты старший, и где словом, где делом, а где просто пребыванием в деле обучать до того момента, пока не увидишь, что ты передал все. Ради этого ты и поставил этого человека рядом с собой. В какой-то момент должно быть умолкание и радостное созерцание того, что все, что у тебя было, ты в полноте, ничего не утаивая, передал своему сыну, своему ученику или духовному ученику с тем, чтобы он не только вырос в твою меру, но и пошел чуть-чуть дальше. Или делал бы то же самое, но в силу уникальности и своеобразия его личности несколько отличное от твоего.

Мне кажется, в духовной жизни какие-то бесконечные советы, примеры на исповеди не должны длиться всю христианскую жизнь. Должен наступить какой-то момент, как опять-таки говорил владыка , когда духовник просто присутствует при совершающемся покаянии, и ему добавить нечего, потому что он видит, что никакие его слова, никакие его примеры уже не нужны. Человек уже все понял, он сформировался, он идет своим путем и в данном случае прибегает к иерархическому лицу для того, чтобы было совершено Таинство. Какие-то советы, поучения уже неуместны, потому что рядом с тобой стоит человек твоего уровня, а может быть, даже уровня, тебя превосходящего. Если этого не произойдет, то тогда человек просто обречен на инфантильность в Церкви, что мы и наблюдаем. Люди десятилетиями ходят в церковь и спрашивают благословения, а священники поощряют подобного рода испрашивания, на такие вещи… Как говорил : «Братия! Вы спорливы и ревностны в том, что нимало не относится ко спасению». «Благословите съездить на дачу!» – «Не благословляю!» – «Тогда благословите не ехать».

Анекдотичный пример. Мужчина хочет уехать за город: «Глобализация, урбанизация, отход от естественности, поэтому хочу в домик, в деревеньку, жить там естественной жизнью, молиться Богу». Наконец, случай представляется, его друг говорит: «Знаешь, у меня дом освободился на Псковщине, поезжай», тот говорит: «Да-да, только у духовника спрошу». Через какое-то время отказывается. Удивленный приятель спрашивает: «Что произошло?» – «Духовник не благословил, говорит, что нехорошо оставлять одинокую больную мать и уезжать в эту даль». Возникает вопрос: зачем было брать благословение?! Зачем было вообще об этом думать, если у тебя больная мать, и ты должен за ней ухаживать?

Прот. А. Степанов: Значит, иногда все-таки полезно у духовника спросить…

Прот. Е. Горячев: Это говорит об инфантилизме взрослых людей. Это то, о чем отец Максим начал рассуждать, я в данном случае подхватываю эту тему, что здесь ощущение не мастера и подмастерья, который постепенно становится мастером, а деления на детсадовскую группу, где дети всегда обречены быть детьми и практически во всем быть водимыми своими воспитателями, или гуризма, когда есть небожители и те, кому они должны всегда вещать и лишать их собственной воли. Это то, что каждый священник наблюдает, может быть, даже тяготится. Трезвый батюшка думает: «С какой стати я должен решать за тебя эти вопросы, брать на себя ответственность и проживать за тебя твою жизнь, которую тебе Бог вручил?»

Прот. А. Степанов: Тем более, если речь идет о вещах, абсолютно далеко отстоящих от Церкви, квартирных вопросах, обменах и прочее.

Прот. Е. Горячев: Здесь мы сталкиваемся с тем, что люди прочитали какие-то тексты, и в этих текстах сказано: «Кто хочет стяжать послушание, должен быть послушным во всем, кроме греха». Они понимают послушание именно как отказ от здравомыслия, отказ от собственного разума в решении вопросов и перекладывание решения на духовника.

Допустим, если духовник , а ты у него в послушании, как Мотовилов, это еще имело бы смысл. А если этого нет? Берется формальная норма, которая существовала когда-то в Церкви и, может быть, еще существует в некоторых отдельных случаях, и перекладывается на всякого духовника, на всякую церковную ситуацию. Тут, конечно, без пародий не обойтись. Для того, чтобы жить по святым отцам, недостаточно прочитать или . Я всегда удивлялся, что священник поощряет к духовному деланию прихожан, говорит, что надо молиться неопустительно, акафисты читать, святых отцов, Евангелие, ведь есть разница между тем, что ты прочитал, и воплощением этого в собственной жизни.

Ведь совершенно очевидно, что некоторые тексты возбранено читать неофитам. запрещал главы из «Добротолюбия» прочитывать неофитам. Почему? Потому что человек не готов к тому, чтобы это усвоить, принять. Но если он читает и понимает, что в жизни применять это не будет, но отчетность есть и даже вопросы какие-то задает, тогда мы оказываемся в Церкви, где жизни давно нет, а только разговор о словах, о текстах. Живая жизнь подменена текстами, начетнически понятыми, идеологией. Идет борьба за слова.

Вы правы, что если и нужно демонстрировать что-то, то красоту своей веры в поступках, а не то, сколько святых отцов ты прочел с тем, чтобы показать, что ты знаток святоотеческой письменности. Если грех номинализма как бы окутывает иерархию и мирян, происходит то, что Евангелие перестает быть интересным, потому что оно не такое толстое, все его читали, все эти тексты знают. Тогда человек возвращается к тому, от чего он ушел, а ведь то, что он прожил за 30-40-70 лет до своего воцерковления, – привычка, его вторая натура, и все это контрабандой протаскивается на дворы Господни. И если этому нет живого заслона, нравственной евангельской жизни, тогда мы видим эффект православного коммунизма, православного сталинизма, бесконечной борьбы либо за православную монархию, либо за православную демократию. Мне даже иногда кажется, что это все от неверия в Царствие Небесное. Я все время говорю, что если бы вы верили в него, то тогда не возились бы так с царством земным. А ведь многих начинают интересовать только эти вопросы. Или был человек борец, не важно, в какой области и на чьей стороне, воцерковившись, он не хочет забыть этот свой навык, поэтому выискивает церковных врагов, и с ними борется: это и экуменисты, и католики, и жидомасоны, не важно кто. Это то, что естественно возникает в жизни человека, который прочитал святых отцов, но не пытается применить это к себе по одной простой причине: он не видит примеров тех, кто применяет. Поэтому он занимает себя в Церкви чем-то другим.

Свящ. М. Плетнев: Мы уже много говорили о том, что делать. Эту нашу передачу можно охарактеризовать как призыв к трезвению, к трезвомыслию христиан. Осознать, что мы делаем в Церкви, что такое наша вера, какие приоритеты в нашей вере, и видя этот идеал христианства, не мириться с грехом.

Прот. Е. Горячев: Я бы хотел добавить, что постепенность – ключевое слово в этом возрастании, потому что часто мы предлагаем человеку тот самый заоблачный небесный идеал, которым был богат Христос и апостолы. Мы предлагаем ему любить врагов в тот момент, когда он, например, не отдает долги или ругается матом, или предается какой-то нечистоплотности, которая вызывает раздражение всех окружающих.

Человек, в том числе и священник должен непрестанно вопрошать себя: со мной людям хорошо? Со мной людям удобно? Мне кажется, что должна быть норма элементарной порядочности, приличия, которую почему-то принято называть в Церкви душевной жизнью. Не имея понятия об арифметике, матрицы решать не станешь. Поэтому часто в Церкви приходится начинать с того, что люди недополучили. Как, например, в институте профессор сталкивается с тем, что его студенты плохо учились в школе, и он вынужден тратить время на восполнение элементарных пробелов, но ничего не поделаешь. Эта постепенность – условие того, что можно что-то посадить и вырастить.

Прот. А. Степанов: Спасибо, дорогие отцы, отец Евгений, отец Максим. Конечно, говоря о нравственности в Церкви, мы не призываем сосредоточиться только на плохом. Церковь и сегодня дает замечательные образцы, и очень многие люди трудятся, жертвенно трудятся в Церкви. Мне это очень хорошо известно по тем благотворительным инициативам, которые в Церкви есть. Люди тратят свои силы, свое время для того, чтобы помочь другим. Конечно, это плоды Духа, это свидетельства, но не будем забывать и о тех опасностях и трудностях, которые тоже присутствуют с нашей сегодняшней церковной жизни. Я думаю, каждый человек должен ясно понимать, что, в конце концов, та жизнь, которую он проживает – это единственная жизнь, его жизнь. Насколько мы честны перед собой, насколько мы готовы до самой глубины своей прожить каждую минуту, каждый свой поступок; если это был грех, покаяться внутренне в этом, заметить вокруг что-то достойное и красивое, попытаться воплотить что-то подобное в себе. Это очень важно. К этому мы сегодня призывали наших слушателей.

В современный период нового социально-исторического поворота в жизнедеятельности людей, когда общество поглощено проблемами освоения рыночных отношений, нестабильностью экономики, политическими сложностями, все более разрушаются социальные и нравственные устои. Это ведет к регрессу гуманности, нетерпимости и ожесточению людей, дезинтеграции внутреннего мира личности, вакууму духовности.

Другими словами -- современное Российское общество переживает не столько экономический, сколько духовно-нравственный кризис, следствием которого является то, что совокупность ценностных установок, присущих сознанию (и в первую очередь детскому и молодежному) во многом деструктивна и разрушительна с точки зрения развития личности, семьи и государства.

В обществе исчезли представления о высших ценностях и идеалах. Оно стало ареной необузданного эгоизма и нравственного хаоса. Духовно-нравственный кризис усугубляет кризисные явления в политике, экономике, социальной сфере, межнациональных отношениях.

Россия оказалась перед реальной угрозой разрушения национальной самоидентификации, возникли деформации её культурного и информационного пространства.

Наиболее уязвимыми оказались такие сферы, как нравственное здоровье, культура, патриотизм, духовность. Потеря человеком, особенно молодым, жизненных ориентиров, часто используется различного рода экстремистами и оппозиционными силами для решения деструктивных задач.

Современное общество утратило традиционные моральные ценности, а новых не приобрело. Все это не дает возможности людям четкого различения понятий добра и зла, правды, достоинства, чести, совести; искажает и подменяет традиционные представления о человеке и смысле жизни. В связи с этим, в современной культуре изменяется традиционное понимание «нравственности» как благонравия, согласия с абсолютными законами правды, достоинством, долгом, честью, совестью человека.

Обращение государства и системы образования к идее духовно-нравственного воспитания как основного условия возрождения современного российского общества и человека не случайно. Нравственная деградация, прагматизм, утрата смысла жизни и культ потребления, подростковая наркомания и алкоголизм - вот те характеристики состояния современного общества и человека, которые свидетельствуют о духовном кризисе общества и утрате духовного здоровья личности.

С одной стороны, духовный кризис - глобальное явление, которое связывают с преобладающим характером цивилизационного развития человечества. Современное постиндустриальное общество, ориентированное на максимальное потребление материальных благ и преобразование окружающего мира для более полного их удовлетворения, породило особый тип технократической личности - «кибернетического человека» (Э.Фромм), интеллектуально развитого и технически образованного, но неспособного к подлинно человеческим отношениям и духовно отчужденного от мира природы и человеческой культуры. Последствия данного явления отчетливо проявляются в системе социальных, межличностных отношений, в экологическом кризисе, который является ярким показателем духовной ограниченности современного технократа, зачастую лишенного чувства ответственности и осознания своего человеческого долга перед окружающим миром.

С другой стороны, духовный кризис, характеризующийся бездуховностью и безнравственностью - явление отечественное, которое особенно стало явным, начиная с 90-х гг. XX века. Это связано не только с реалиями социальной жизни, но прежде всего с утратой прежних основ и ценностей воспитания, порожденной долгими годами идеологической неопределенности и аксиологическим кризисом.

Безусловно, поиск тех идеалов и ориентиров, которые служили бы основой воспитания, осуществлялся на протяжении всех этих лет. Неоднократно проводились различные конференции и семинары, где обсуждались проблемы духовно-нравственного воспитания, существовало множество различных программ духовно-нравственного воспитания. В 90-е годы в данный процесс активно включились различные религиозные конфессии. Радует то, что сегодня, во-первых, эта проблема перестала быть делом небольшой группы энтузиастов, что формирование духовно-нравственной культуры подрастающего поколения стало одним из приоритетов государственной образовательной политики. Во-вторых, эта проблема перестает быть преимущественно делом различных, подчас чуждых нам конфессий и деструктивных сект. Обнадеживает, что ее разрешение осуществляется в сотрудничестве, объединении усилий государства, общественности, системы образования и православной церкви.

Сложившееся положение является отражением перемен, произошедших в общественном сознании и государственной политике. Российское государство лишилось официальной идеологии, общество -- духовных и нравственных идеалов. Сведенными к минимуму оказались духовно-нравственные обучающие и воспитательные функции действующей системы образования.