Цветы за решеткой (женская исправительная колония). Как устроена жизнь в женской колонии (22 фото) Любовь и дети

Закон суров и не щадит никого: наказание несет любой преступник, будь то женщина или мужчина. Хотя, конечно, стоит отметить, что для слабого пола в Уголовном кодексе предусмотрены определенные послабления. Так, женщин не расстреливают, не приговаривают их к пожизненному заключению и очень редко присуждают им более двадцати лет лишения свободы (максимальный срок, который предусмотрен в Беларуси — 25 лет).

Преступления женщины совершают разные, но лично мне попадались в основном убийцы или торговки наркотиками. Более того, судя по рассказам зеков, приезжавших с этапов, им тоже в основном встречались среди заключенных эти две категории представительниц слабого пола.

Каждому свое

Вообще, как я понял, чтобы женщине в Беларуси попасть в зону, она должна совершить тяжелое преступление, в остальных же случаях судьи стараются ограничиться "химией" (исправительным учреждением открытого типа) либо колонией-поселением (нечто среднее между зоной и "химией"). Поэтому в лагерях, в основном, сидят убийцы, наркоторговки, разбойницы и рецидивистки.

Причем среди убийц большинство — это те, кто лишил жизни любовников или мужей из ревности, измены или из-за побоев.

Помню, мне рассказывали про женщину, которая, чтобы отомстить бывшему возлюбленному, спалила его дом, пока тот был в командировке. А вместе с домом — и всех его родственников: мать, брата, жену брата вместе с новорожденным ребенком. Она просто приехала к дому с канистрой керосина, подперла дверь, облила горючим стены и подожгла. Говорили, что этой женщине дали один из максимальных сроков в Беларуси — более двадцати лет, но, даже услышав приговор, она кричала бывшему любовнику, что выйдет и отомстит ему. Срок ее не смутил, но вот услышав сумму иска, женщина упала в обморок.

Хватало среди зечек и женщин, отрезавших своим благоверным мужские достоинства за то, что те использовали их на стороне.

И очень много было тех, кто убил своих мужей и сожителей из-за постоянных побоев. Причем истории этих преступлений будто написаны по одним лекалам: муж или любовник бил-бил, бил-бил, бил-бил… Женщина терпела-терпела, иногда пробовала обращаться в милицию, но в этой сфере наше законодательство очень плохо разработано, и хорошо, если мужчину сажали на "сутки", после которых он зачастую начинал бить супругу еще сильнее. А женщины у нас народ стойкий и обычно терпят до последнего, но потом, бывает, не выдерживают и убивают своих истязателей.

Вообще, я считаю, что государство должно ужесточить меры наказания за "бытовое" насилие и серьезнее контролировать ситуацию, поскольку отношения в семьях, где мужчина бьет женщину, со временем перерастают в своеобразную гонку: кто быстрее убьет своего партнера! По этапам ездило не только очень много женщин, убивших своих мужей за рукоприкладство, но и мужчин, до смерти забивших своих жен.

Но есть категория убийств, распространенных среди женщин, которых я практически не встречал в мужских зонах. Это убийства своих малолетних детей. Конечно, мужики тоже лишали жизни своих отпрысков, но они убивали в основном уже взрослых детей во время совместных попоек или когда те забирали пенсию у стариков.

У женщин же наоборот: они преимущественно лишали жизни новорожденных и маленьких детей, которых либо выкидывали, либо душили. Чаще всего это делали молодые матери-одиночки, случайно забеременевшие, упустившие время для аборта и абсолютно не знающие, что предпринять дальше. В женских зонах их презирали и "опускали", делая "ковырялками" (сродни "опущенным" в мужских лагерях — самой низшей касте, из названия понятен род их основных занятий).

Как мне рассказывали зеки, торговля наркотиками у цыган была поставлена своеобразно: зелье в семьях обычно продавали женщины и дети. И даже если продажей занимались мужчины, вину на себя старались взять жены, многие из которых отправлялись в тюрьму, как на работу.

"Ковырялки" и не только

В женских зонах, как и в мужских, есть строгое разделение на касты. Как мне рассказывали зеки, это "воровайки" или "блатнячки", "коблы", "помойницы" и "ковырялки".

По рассказам тех же зеков, в женских камерах СИЗО и зонах гораздо больше жестокости и беспредела, чем у мужчин. Возможно, это связано с большей эмоциональностью женщин, которая таким истеричным образом вырывается наружу, но и унижения, и сексуальные домогательства, например, к "ковырялкам" у дам гораздо более жестокие и изощренные.

Сами зечки в разговорах не скрывают, что у них распространены лесбийские отношения. Иногда "коблы" (активные лесбиянки, практически мужики в юбках) заводят себе целые гаремы из "ковырялок", которых потом ревнуют и из-за которых выясняют отношения. Женщинам нужны любовь, чувства и эмоции, нехватку которых таким извращенным образом они пытаются компенсировать.

Насколько я знаю, переход из низших каст в высшие у женщин так же невозможен, как и у мужчин.

Любовь и дети

Женщинам в тюрьмах очень не хватает мужского тепла, поэтому, например, когда зечке приходит посылка, охранники режут колбасы, огурцы, морковь небольшими кусками. Женщины же составляют их обратно, складывая в пакеты.

Бывало, летом в СИЗО мужики, приезжая из ИВС, куда их возили на допрос к следователю, рассказывали, как милиционеры, чтобы не было так душно в камерах, открывали "кормушки" (небольшие окошки в дверях, куда подают пищу). И, если напротив сидели женщины, то они с радостью демонстрировали то, за что в стриптиз-клубах отдают большие деньги. Взамен они хотели увидеть лишь одно, что зеки охотно им показывали.

На Володарке огромное количество женских "маляв" (записок), которыми обменивались зеки по "дороге" (межкамерная связь) были любовными. Мужчины находили себе "подруг" в женских камерах и между ними завязывались бурные романы по переписке.

Одна зечка могла флиртовать с огромным количеством мужиков. В письмах все они были молодыми и прекрасными гуриями, но чаще всего подобными переписками занимались прошедшие не один срок, старые, прожженные и повидавшие жизнь тетки. Хотя и мужики, в основном, были им под стать.

Кроме планов на светлое будущее, дамы слали в письмах свои эротические фантазии, которые зеки берегли и читали за шторкой в специально отведенном для этого месте.

Многие женщины в зоне всеми силами старались забеременеть, поскольку дети — это наиболее надежный способ попасть под амнистию и уйти на условно-досрочное освобождение. Про соблазнения охранников сказано и написано много. Но вот о том, как зеки, начитавшись женских откровений, запаивали в пакетики и отправляли своим "возлюбленным" то, что получалось после чтения, а те использовали эти пакеты в попытках "залететь", знают немногие.

Судьба у детей, которых родили лишь для того, чтобы поскорее освободиться, в большинстве случаев незавидна. Конечно, были женщины, у которых материнский инстинкт побеждал. Но хватало и тех, которые, освободившись, оставляли детей на вокзалах, около приютов или просто бросали, где придется, ведь многие до посадки были алкоголичками, а от этой слабости тюрьма редко избавляет.

Мужские и женские зоны по режиму содержания практически похожи: говорят, у женщин, так же, как и у мужиков, даже нет горячей воды в кранах. И, естественно, такая "школа жизни" оставляет в душе глубокие шрамы. Но, глядя на зечек, досиживающих срок после колонии на женской "химии" (она была относительно недалеко), я видел, что все они хотят быть привлекательными и стараются снова стать женщинами. И несмотря на все старания пенитенциарной системы и на то, что теряли они в зонах гораздо больше, чем мужчины, у некоторых это получалось. Хотя стеснялись всего уже гораздо меньше.

С каждым годом в нашей стране растет число преступлений, совершенных женщинами. Вместе с тем растет и количество . Далее предлагаем взглянуть на то, как устроен быт заключенных женских тюрем.

Распорядок дня – это главный документ во всех исправительных учреждениях
Перед вами стандартный день заключенных на примере можайской женской колонии (ИК-5 – Московская область).

Женские колонии не делятся по видам режима на общие, «строгачи» или особые. Здесь сидят все вместе - убийцы и мелкие воришки, наркозависимые и крупные дилеры, бывшие сотрудники органов и женщины, скрывающиеся от правосудия десятилетиями.

Большая часть осужденных работает на швейном производстве. Шьют в форму для ФСИН и полиции. Иногда, стремясь отрешиться от повседневной рутины – шьют женские платья

На воле эти женщины точно не пропадут!

А это уже кадры из женской колонии в Атырау (Казахстан)

Заключенные участвуют в проекте «28 петель», в рамках которого они вяжут одежду для недоношенных детей из перинатальных центров. Женщины знают, что вещь, связанная их руками, может спасти жизнь маленькому ребенку. Многие заключенные говорят, что воспринимают это как искупление прошлых грехов.

Что касается досуга, то в женских колониях устраиваются как спортивные мероприятия, так и концерты с дисктеками

Начальники колоний считают, что женщины и на зоне должны оставаться женщинами. Потом они выйдут в мир, и задача исправительного учреждения - научить их быть полноправными членами общества. Поэтому им создают все соответствующие условия, а за неряшливость женщин наказывают.

В женских колониях даже устраивают конкурсы красоты

Еще одна особенность женских колоний – это то, что в некоторых живут дети рожденные в неволе.

Для заключенных с детьми создают специальные условия, а также идут на послабление режима. В три года детей передают или родственникам, или в детский дом.

Тюрьма – страшное место. Только посмотрите, сколько страданий в этих глазах…
Екатерина, 28 лет. Преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 4 года 6 месяцев, отбыла 4 года.

Татьяна, 54 года, осуждена за преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков. Из общего срока наказания 4 года и 3 месяца отбыла 2 года, находится в реабилитационном центре колонии.

Яна, 28 лет. Осуждена за преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 5 лет 6 месяцев, отбыла 2 года.

Анна, 25 лет. Преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 8 лет 1 месяц, отбыла 4 месяца.

Анастасия, 26 лет. Осуждена за убийство на 6 лет лишения свободы, отбыла 3 года.

В российских местах лишения свободы для женщин иерархия заключенных и вообще быт существенно отличается от мужских зон и тюрем – там, как правило, нет понятий и не рулят воры в законе. Тем не менее, определенное кастовое деление есть и в «дамских» МЛС. Изгои здесь обладают теми же качествами, что и везде.

Те, кто сдаст априори Самые презираемые зечки в женских МЛС несколько отличаются от представителей низжих мастей в мужских зонах и тюрьмах – здесь иерархическая лестница имеет свои ступени. В первую очередь, в женской тюрьме имеет значение личность осужденной, а не ее послужной список отсидок и прежних криминальных «заслуг». Строго говоря, в женских зонах и тюрьмах почти нет определенных категорий зечек, которых изначально и принципиально гнобят и прессуют – все зависит, главным образом, от личностных качеств осужденной. Изгоев в женских МЛС, в основном, просто сторонятся. Одни из самых презираемых в женских МЛС – героинщицы, наркоманки с большим стажем. Это выхолощенные в моральном плане особи, способные продать и предать буквально за щепоть чаю, кусок мыла или сигарету. Любую стоящую информацию, исходящую от новой знакомой, они стараются «монетизировать», стуча администрации МЛС. В зонах и в камерах СИЗО сиделицы стараются жить «семьями» – завести себе подругу (подруг) по несчастью и заниматься с ними общим нехитрым хозяйством.

Это не имеет ничего общего с лесбийскими наклонностями – просто так легче выжить в заключении, к подобному способу обустройства в особых условиях женщин толкает инстинкт семейственности, заложенный в представительнице слабого пола изначально, свыше. Героинщицы – одиночки, в «семью» их никто не принимает. Женщины в отличие от мужчин по определению более словоохотливы, поэтому некоторые сиделицы сдать могут даже не умышленно, а «по простоте душевной». Таких в зонах и тюрьмах тоже сторонятся, но особо не гнобят – «старшая» знает всех стукачей в камере или в отряде, и считается, что уж лучше «своя», чем присланная новая, от которой не знаешь, чего ожидать. Детоубийцы и больные Убийц своих детей на женской зоне запросто могут избить и потом постоянно унижать – это изначально изгои среди осужденных, пожалуй, главная категория сиделиц, которым суждено расплачиваться в неволе за свое прошлое. В женских зонах и тюрьмах сидят много «вичовых» (с диагнозом вирусного иммунодефицита человека), больных венерическими или онкологическими заболеваниями. Этих тоже сторонятся из чувства брезгливости и боязни заразиться.

Надо работать или огребешь В низшей касте в женской зоне может оказаться любая, если она не выполняет производственное задание. Женщине (девушке), не способной освоить швейную машинку и выдавать «на гора» ежедневную норму, грозят серьезные разборки в отряде, вплоть до избиения: от ее выработки страдает весь коллектив. Отрядницы могут вырвать волосы, выбить зубы, а в карцере отделают дубинками. Даже если у сиделицы хороший «подогрев» с воли, но она не умеет шить, «люлей» ей чаще всего все равно не избежать. Потерявшиеся В женской зоне и тюрьме для их «постоялиц» особенно важно соблюсти физическую чистоту, что не так просто в сравнении с условиями на воле. Зачуханных, запустивших себя там не любят и избегают. Не зря одной из самых ценных вещественных валют в таких МЛС наряду с сигаретами и чаем является простой кусок мыла. Не всем удается получать хорошие передачи с воли, и поэтому многие зечки нанимаются дежурить за других за пару пачек сигарет, чая или шампунь – дежурство всегда можно купить. Такие осужденные не презираемы другими, если содержат себя в чистоте и не «косячат», просто у них безвыходное положение.

Как свидетельствуют сотрудники женских исправительных учреждений, блатных женского пола, или багдадок, как говорили раньше, сейчас практически нет. Но есть авторитетные зэчки, в основном, многоходки. В отличие от своих «коллег» — авторитетов-мужчин, они активно сотрудничают с администрацией и зачастую устраивают на зоне настоящий беспредел. Еще отличие от сильного пола — желание скорее выбраться на свободу, для осуществления которого все средства хороши. Лучшее из них — как можно активней «стучать». Расскажем подробнее об авторитетных женщинах в тюрьме.

Полицейская статистика свидетельствует: женская преступность растет приблизительно на 5% в год. Причем прекрасная половина человечества не разменивается по мелочам: до 30% «женских» преступлений — это убийства. Порой весьма и весьма жестокие. Любопытно, что жертвами, как правило, оказываются мужчины. И это не только мужья, сожители или собутыльники. Прекрасный пол научился и замечательно разбойничать в отношении сильного пола.

Если женщина до попадания на зону еще не обзавелась детьми, рассказывают работники исправительных учреждений, она зачастую становится рецидивисткой. Муж (если не он, конечно, потерпевший) ее в большинстве случаев бросает, и больше с «гражданской» жизнью ничего преступницу не связывает. Попадая же на зону, женщина непременно сталкивается с авторитетными сидельцами, которые могут превратить ее жизнь за решеткой в настоящий ад.

Кто же они такие, женские авторитеты? Как говорят «под диктофон» сотрудники ФСИН, блатных зэчек в России сейчас практически не осталось. В середине прошлого века они еще были и сейчас на пляже можно увидеть милых бабушек с татуировками «Умру за металл!» или «КПСС — враг народа!». Назывались они багдадками (точное происхождение термина установить не удалось). Сейчас это слово современные осужденные почти не помнят.

Женских авторитетов зовут просто — многоходка. Но в принципе, достаточно и одной «ходки» (срок), если осужденная физически сильна и психологически агрессивна. Это как раз одно из отличий женской зоны от мужской — зачастую на женских зонах авторитет добывается грубой силой, в драке. Тогда как на мужских — умом и безупречным с точки зрения поведением.

И что касается понятий. В отличие от воров, женские авторитеты на зоне работают (правда, особо не утруждаются, но ведь важен сам принцип). Кроме того, «стучат». Да еще как! На женских зонах администрация извечную женскую тягу к сплетням использует на полную катушку. Из осведомителей, так сказать, возникает очередь. Почему так? Только «сотрудничество» может позволить обрести осужденной авторитетный статус. Влияние администрации в женских зонах велико (в отличие от мужских), а потому непослушных обламывают в момент.

Кобла в тюрьме

Как рассказала мне одна из осужденных, многоходки выслуживаются перед администрацией в первую очередь за материальные блага. Это и спокойная не пыльная работа, и сверхурочное свидание или возможность иметь сотовый телефон и многое другое. Есть и другие «бартеры» за ценную информацию о соседках. Прежде всего, женские авторитеты отличаются от воров тем, что тюрьма для них все-таки не дом родной и на волю выбраться они очень даже мечтают. И как можно скорее. Поэтому лучшая плата за «сотрудничество» со стороны администрации — рекомендация в суд об условно-досрочном освобождении. И в этом отличие от блатных — правильный зэк должен сидеть от звонка до звонка.

Не секрет, что многие «авторитетки» являются «коблами», то есть «мужиками», любителями однополого секса. На одной из зон, где я побывал, начальник колонии клятвенно заверял, что у них нет «пар». И этого, мол, никогда не допустят. Но, как выяснилось в личной беседе с осужденными, «пары» есть. Просто позволяется «женская любовь» не всем зэчкам, а избранным, приближенным, полезным. Так что и право быть «коблой» надо заслужить внимательными наблюдениями за остальными сиделицами.

Что касается сотрудников женских исправительных учреждениях, то, понятное дело, их такое положение дел более чем устраивает. Тотальная слежка друг за другом исключает возможность побегов и даже всяческих мелких нарушений установленного режима. Такой пример. В одной колонии, где запрещено приносить из столовой чай в барак, одна из зэчек все-таки сделала это. Уж очень холодно было и хотелось хоть как-то обогреться. Уже через минуты к ней пришли. Понятное дело, такая нервная и нездоровая обстановка, которую создают многоходки, провоцирует скандалы и конфликты между осужденными. Тем более что они — женщины. Прекрасно известно, что даже две «прекрасные половинки», пусть даже и находящиеся в родственной связи, не уживаются на одной кухне. А тут несколько сотен.

Как рассказывали осужденные одной из колоний, конфликты между зэчками на бытовой почве возникают ежедневно. Если продолжать сравнение разнополых авторитетов, то мужские как раз стараются ничего подобного не допускать: соблюдение определенного порядка — одна из их задач. Многоходки — другое дело. Кого-нибудь отлупцевать они могут просто из-за плохого настроения. В такие критические дни продыху от них нет, говорят беседовавшие со мной осужденные.

Так, одна из них, назовем ее Оля, рассказала следующее: «Меня спасло только то, что я немного сама отмороженная. Попала на зону за то, что совершала разбойные нападения
на мужиков. Очутившись здесь, я обалдела от зверств многоходок. Меня тут же попытались подчинить. Слушаться ни в коем случае нельзя, это мой совет новичкам. Иначе попадешь в настоящее рабство. Одна из авторитеток назвала меня мразью. Я сделала «оборотку»: ножницами проткнула ей плечо. После этого от меня отстали‚ но ведь не все такие решительные как я».

Ей вторит заключенная Алла: «Если ты «греешь», то еще ничего, тебя терпят. Но мне никто ничего не шлет: поэтому могут ни за что избить, заставить выполнить какую-нибудь грязную работу».

Осужденная Елена говорит, что притом, что в банный день в их колонии на мытье отводится всего час на отряд, многоходки моются первыми и минут сорок пять. Остальные выкручиваются кто как может за мизерные для женщин 15 минут.

Что касается позиции в отношении этого администраций колоний, то они делают вид, что ничего подобного нет, потому что просто не может быть. Понятное дело, сотрудники колоний все знают, но, по их мнению, лучше выбрать меньшее из зол. Ведь куда неприятней для них массовые и организованные бунты заключенных. Тут и звездочки с погон могут полететь. Умасленные же многоходки этого никогда не допустят.

Снег шел густыми хлопьями, словно южная зима торопилась сразу выложить весь свой годовой запас кружевных снежинок... Сравнение романтическое, хотя страшно далека от романтики женская "зона" (ИК-18, Азов), которая начинается сразу за зеленой калиткой. Из-за решетки выглянуло чье-то личико в сером бабьем платочке. Зечка бросила взгляд в "предбанник", где стоял я со своей фотокамерой, и ушла назад в "зону" по каким-то делам. Молодая, на вид симпатичная. За что сидит, много ли ей осталось? Ждут ли ее на воле? И самый главный для женщины вопрос: сколько ей будет лет, когда она выйдет за эту калитку? Я сюда приехал, чтобы посмотреть, как проходят занятия в психологической лаборатории колонии (есть такая). Женская психология прямо противоположна мужской, и если зеки на психолога смотрят как на того же "кума", который спит и видит, как вербануть тебя в стукачи, то зечки такие тренинги посещают охотно. Занятия с психологом снимают стресс, делают характер уравновешеннее, помогают примириться с жизнью в неволе.
Психологическая лаборатория это уютная комната с мягкой мебелью и росписью на стенах. Дамы в колонийских робах становятся в кружок. Первое задание - сказать друг другу что-то приятное. "Ты красивая, умная, талантливая" - и так далее. Слышать такое в свой адрес несомненно приятно, а уметь произносить комплименты - задача этого тренинга. Ведет занятие лейтенант внутренней службы Зоя Олейникова, штатный психолог исправительной колонии. Она учится в Санкт-Петербургском Институте Гештальта, собирает материалы для кандидатской диссертации.
Это Ирина, 28 лет (на фотосъемку и публикацию снимков все участники тренинга дали свое разрешение) , у нее срок восемь лет за наркотики. Остается два года и два месяца. Признает, что посадили за дело: распространять наркотики это зло для всего общества. Но больно ей не за себя. Когда ее сажали, на воле осталась полуторагодовалая дочка. Когда Ирина ее увидит снова, девочке будет уже почти десять лет. Она провела свое детство без матери, Ира тоже лишилась радости воспитания своего ребенка.
Елена Васильевна (справа) в прошлом предприниматель. Осуждена по статье 105 «Убийство». Отсидела два года, основной срок впереди. О том, что произошло, говорит коротко: "Так было надо". Свалившуюся неволю, по ее словам, переносит легко, так как знала на что идет и внутренне была к этому готова. На «зоне» ее поставили заведовать библиотекой, с учетом ее неполного высшего образования. К ней приезжает на свидания муж, на воле ждут взрослые дети. Это дает большую моральную поддержку, хотя время, как признает Елена Васильевна, течет за решеткой очень медленно.
У Варвары Владимировны, 55 лет, высшее юридическое образование, в прошлом она глава адвокатской конторы в Грозном. 18 лет назад приняла ислам и не знала проблем в мононациональной Чеченской республике. Вышла замуж за чеченца - своего подзащитного, из-за него же попала под статью «Мошенничество». Отсидела четыре года, остался один и три месяца. Не так давно узнала, что ее муж повесился в исправительной колонии. К пребыванию в неволе относится философски. Когда точно поняла, что ее посадят, прямо в зале суда сняла с себя все золотые украшения, отдала родным. Ни в СИЗО, ни на «зоне» не проронила ни слезинки, хотя знала, что ее подставил мужчина, которого любила. Каждому воздастся по деяниям его - этот постулат одинаково признают и христианство, и ислам.
Диана, 30 лет, в прошлом бармен и официантка. Семь лет за наркотики. Осталось два с половиной года. "Когда меня закрыли в следственный изолятор, я рыдала, на стенку лезла, - говорит Диана. - Мне казалось несправедливым: все знакомые курят «травку», а посадили только меня. Думала все обойдется, меня выпустят, а очутилась колонии. Психологическое равновесие восстановилось, здесь выучилась на швею, работаю наладчиком оборудования на полипропиленовом участке, где шьют мешки". Диана очень заводная по характеру: участвует в различных конкурсах, много шьет по своим выкройкам, мастерит поделки. В прошлом году изготовленный ею «Олимпийский заяц» занял первое место в творческом конкурсе осужденных, что проводило областное ГУФСИН. В ИК-18 содержится около 600 женщин. Колония открылась не так давно, и сейчас является единственным пенитенциарным учреждением для женщин на всей территории Ростовской области. А ведь дамы нарушают закон частенько, и сажают их наравне с мужчинами. Но если раньше осужденных ростовчанок отправляли отбывать срока в краснодарский Усть-Лабинск, а то и куда подальше, то теперь они сидят рядышком с Ростовом, в соседнем Азове. Родственникам (у кого они есть) удобнее приезжать на свидания. Да и психологически даже сидеть на родной земле легче. Сплошные плюсы... В рамках реформы пенитенциарной системы колонию собираются перестраивать под учреждение европейского типа, где осужденные содержатся в камерах. Сейчас в колонии темой № 1 обсуждение, хорошо это или плохо, когда когда на западный манер зечек запрут в камеры по двое, будут выводить на прогулки по распорядку. Сейчас осужденные живут в отряде - большом общем помещении, похожем на казарму. У них свободный выход на свежий воздух во дворик, относительная свобода передвижения на локальном участке. «Европейская» тюрьма предполагает, что большую часть времени зек будет заперт в небольшом помещении с сокамерником. Большинство женщин склоняются к тому, что такие перемены ужесточат режим. А если сосед(ка) по камере окажется неряхой, занудой, или еще хуже, агрессивно настроенной личностью? Тюрьма тяжелее колонии, новые порядки однозначно станут строже существующих. Принципиально «за» камерное содержание выступает только мусульманка Варвара Владимировна. Для нее главное, чтобы сокамерница не курила. А в остальном - любой человек подлежит перевоспитанию. Я в это поверил, встретив стальной взгляд Варвары Владимировны...
Психологические тренинги - дело добровольное. Гораздо больше бесед штатные психологи колонии проводят по заявкам оперативных служб, причем такие встречи проводятся независимо от желания осужденной. Собеседование обязательно, если человек на грани нервного срыва, склонен к агрессии или суициду. Это серьезная и нужная работа... Лейтенант внутренней службы Зоя Олейникова раздает своим подопечным листки бумаги, цветные карандаши, и предлагает нарисовать первое, что придет в голову. Женщины выбирают карандаши светлых оттенков, рисуют солнце, деревья, детей. Потом подписывают рисунки, желая всем счастья, а себе самим - поскорее увидеть своих близких. Это позитивно. Женщина никогда не может чувствовать себя преступницей, это противоречит природе. Женщине не место в тюрьме - эту мысль повторяют все участники тренинга. Тут же добавляя: за исключением матерей-детоубийц. Один из рисунков: рыбка, улыбка, солнце, цветок, бабочка Женщина в неволе - чем она отличается от осужденного мужчины? Оказывается, гендерные различия очень сильно влияют на обстановку в мужской и женской колониях, и на само отношение осужденных к своему заключению в неволе. Тюремные «инь и янь" заслуживают целого исследования. К примеру, отношение к упомянутым детоубийцам. В мужских коллективах насильников и убийц детей, мягко говоря, не жалуют. У женщин отношение другое: она сама себя наказала, теперь пускай ответит перед Богом. Одно из принципиальных отличий женской «зоны» от мужской в том, что здесь нет столь строго выстроенной иерархии, как у представителей сильного пола. Женский коллектив более склонен к тому, чтобы собираться в отдельные группы, согласно взаимным симпатиям, и выстраивать отношения уже в своей отдельной «семье». Там бывают и "мамки" и "коблихи", и влюбленные парочки, и самые настоящие сцены ревности. Психологически это более сложно и красочно. Мужской коллектив, как ни поверни, в итоге все равно превращается в казарму. Для осужденных женщин очень важно, ждут ли их на воле, как относятся к факту их судимости семья, знакомые. Общение с волей для женщин гораздо более важный фактор, чем посылки оттуда (у мужчин обстоит скорее наоборот). В женских отрядах (и в камерах СИЗО) присутствует некий уют: занавесочки на шкафчиках, картинки на стенах, платочки на тумбочках. Хотя осужденным не разрешается пользоваться косметикой, они стараются проявить фантазию в прическах, аккуратнее носить форму. В мужских отрядах - короткая стрижка, армейская заправка коек и уставной порядок в тумбочках... "С недавних пор осужденные женщины стали по праздникам выступать с концертами в мужских колониях, к нам тоже приезжают гости с «той стороны», - говорит Елена Васильевна. - Меня удивило поведение мужчин: они раскованы, веселятся, гогочут, словно находятся на воле. Женщины в этом смысле более зажаты: их не отпускает мысль о том, что они несвободны".
Под занавес тренинга женщины стали в тесный кружок и начали передавать друг другу мяч с теплыми пожеланиями. Я бы такого не смог представить в суровом мужском коллективе. Женщины, они иные, даже за решеткой... Александр ОЛЕНЕВ. Прочитав этот пост, наш друг, поэт и композитор сложил стихотворение "Арестантки" , специально для того, чтобы положить его на музыку. Вот эти строки: Девочка, красивая и тонкая, Видно, жжёт тебя твоя вина , Только ведь, такая синеокая Для любви и ласки рождена. Вычеркну из речи слово зечка и Подведу восторженный итог: Поведёшь своим точёным плечиком, И весь мир падёт у стройных ног. ПРИПЕВ: Доченьки, сёстры, матери! Птицам не петь без воли: Птицы в тюрьме ли, в лагере Просто кричат от боли. Матери, сёстры, доченьки, Помнят о вас и любят. Долгие суки-ноченьки Тешутся, но отступят. Женщина, в беде своей повинная - Падчерица мачехи-судьбы, Лёг на твою ношу непосильную Приговор матёрого судьи. Знай, родная, жизнь, что та же мельница, Есть всему начало и конец. Всё пройдёт и горе перемелется, Так сказал давно один мудрец.