Хачатурян Арам Ильич. Биография.

Народный артист СССР (1954)
Народный артист Армянской ССР (1955)
Народный артист Грузинской ССР (1963)
Народный артист Азербайджанской ССР (1973)
Заслуженный деятель искусств РСФСР (1944)
Заслуженный деятель искусств Армянской ССР (1938)
Заслуженный деятель искусств Узбекской ССР (1967)
Лауреат Ленинской премии (1959, за балет «Спартак»)
Лауреат Государственной премии (1941, за Концерт для скрипки с оркестром)
Лауреат Государственной премии (1943, за балет «Гаянэ»)
Лауреат Государственной премии (1946, за Вторую симфонию)
Лауреат Государственной премии (1950, за музыку к двухсерийному кинофильму «Сталинградская битва»)
Лауреат Государственной премии (1971, за музыку Триады концертов-рапсодий для скрипки с оркестром; для виолончели с оркестром; для фортепиано с оркестром)
Лауреат Государственной премии Армянской ССР (1965)
Герой Социалистического Труда (1973)
Кавалер трех орденов Ленина (1939, 1963, 1973)
Кавалер ордена Октябрьской Революции (1971)
Кавалер двух орденов Трудового Красного Знамени (1945, 1966)
Награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
Награжден медалью «В память 800-летия Москвы»
Награжден медалью «За оборону Кавказа»
Награжден медалью «За оборону Москвы»
Награжден медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
Кавалер ордена «Науки и искусства» 1-й степени Объединённой Арабской Республики (1961, за выдающуюся музыкальную деятельность)
Заслуженный деятель искусств Польской Народной Республики (за заслуги перед польской культурой)

«Узнать его руку можно буквально по нескольким тактам любого произведения. И эта индивидуальность проявляется не только в технологии, но и в самом мировосприятии композитора, основанном на оптимистической, жизнеутверждающей философии». Дмитрий Шостакович.

Арам Хачатурян родился 6 июня 1903 года в Коджори – предместье Тифлиса (ныне Тбилиси) в армянской семье переплетчика.

Его отец Егия (Илья) Хачатурян происходил из крестьян, издавна проживавших в деревне Верхняя Аза Нахичеванского уезда, расположенной вблизи города Ордубад, у самой границы с Ираном. В конце 1870-х годов Илья в тринадцатилетнем возрасте уехал из родной деревни в поисках заработка в Тифлис. В то время Тифлис уже был крупным торговым и культурным центром Закавказья, куда съезжались предприимчивые люди со всех концов Кавказа. Илья приехал в Тифлис в крестьянских лаптях, имея в кармане лишь несколько медных монет. Ему удалось устроиться учеником в переплетную мастерскую, и он в короткий срок овладел профессией переплетчика, завоевав себе прочную репутацию в цехе тбилисских ремесленников. В начале 1890-х годов, поднакопив денег, он выкупил пришедшее в упадок дело хозяина и смог в короткий срок приобрести солидную клиентуру. Так Егия Хачатурян стал владельцем переплетной мастерской, в которой позднее работали его сыновья Вагинак и Левон.

Мама Арама - Кумаш Саркисовна до замужества жила в деревне Нижняя Аза, расположенной по соседству с Верхней Азой, откуда был родом отец Арама Хачатуряна, Илья. Родители композитора были обручены еще не зная друг друга, когда Кумаш было 9 лет, а Илье 19. Но это обручение оказалось очень счастливым. Взяв в жены 16-летнюю Кумаш, Илья увез ее в Тифлис, где и появились на свет все 5 детей: старшая дочь Ашхен (умерла в возрасте полутора лет) и четыре сына – Вагинак, Сурен, Левон и Арам. «Мать, – вспоминал Арам Хачатурян в последствии, – была очень красивая женщина: высокого роста, стройная. До конца своих дней она была заботливой хранительницей семейного очага и пользовалась глубоким уважением отца, что не часто встречалось в те годы на Востоке». Кумаш любила петь народные армянские песни, и эти напевы глубоко запечатлелись в душе ребенка. Под их впечатлением мальчик забирался на чердак дома и часами выстукивал полюбившиеся ему ритмы на медном тазу. «Эта моя первоначальная «музыкальная деятельность», - рассказывал Хачатурян, - доставляла мне неописуемое наслаждение, родителей же приводила в отчаяние…». Позже мама Арама Хачатуряна со временем заболела, ослепла и скончалась в 1956 году в Ереване в семье своего сына Вагинака, в которой проживала последние 10 лет своей жизни.

«Старый Тифлис – звучащий город, – писал Хачатурян впоследствии, – музыкальный город. Достаточно было пройти по улицам и переулкам, лежащим в стороне от центра, чтобы окунуться в музыкальную атмосферу, создаваемую самыми разнообразными источниками…». В Тбилиси тогда располагалось отделение Русского музыкального общества, а также музыкальное училище и итальянский оперный театр. Туда приезжали виднейшие деятели культуры, в числе которых были Федор Шаляпин, Сергей Рахманинов и Константин Игумнов. Там жили талантливые музыканты, сыгравшие видную роль в становлении грузинской и армянской композиторской школ. Все это составляло основу ранних музыкальных впечатлений Арама Хачатуряна. Своеобразный многонациональный интонационный «сплав» прочно входил в его слуховой опыт. Именно этот «сплав» спустя годы и послужил залогом того, что музыка Хачатуряна никогда не ограничивалась рамками национальности и всегда апеллировала к самой широкой аудитории. Следует особо отметить, что и самому Хачатуряну всегда было чуждо любое проявление национальной ограниченности. Он относился с глубоким уважением и живым интересом к музыке разных народов.

В памяти Арама запечатлелись исторические события начала столетия. Одним из них была революция 1905 года. Позже Хачатурян рассказывал: «Непонятная суета вокруг, плачущие женщины уводят меня со двора в комнату, запирают ворота, опускают занавески, с улицы доносятся крики…» Потом началась Первая мировая война, экономический кризис, революция, интервенция англо-индийских, немецких, французских войск и установление советской власти… В какой-то момент отголоски геноцида вынудили армянские семьи бежать из Тифлиса. Бросив квартиру и мастерскую, Егия с женой Кумаш вместе с двумя младшими сыновьями отправились в долгий путь на Кубань, в Екатеринодар (ныне Краснодар), где жил их старший сын. «Это были страшные дни, полные тревоги, морального и физического напряжения. Достаточно сказать, что почти весь путь, в том числе через Военно-грузинскую дорогу, мы прошли пешком, неся на себе какой-то жалкий скарб. К счастью, турецкие палачи не добрались до Тифлиса. Осенью того же года мы вернулись домой…».

Семья Хачатурян. Сидят: Сурен, Кумаш Саркисовна, Арам, Егия Восканович, Левон. Стоят: Сара Дунаева (супруга Сурена), Вагинак и его супруга Арусяк. 1913 год, Тифлис.

Интернационализм являлся одной из характерных черт, особенностей мировоззрения и творчества Хачатуряна. Дома маленький Арам говорил по-армянски, на улице с друзьями - по-грузински, в школе - по-русски. Тогда это было нормально и естественно, ни о какой национальной вражде не было и речи. В детстве Арам был подвижным, сильным и достаточно задиристым ребёнком. Он любил петь, в основном - армянские народные песни, звучавшие в этом районе столицы Грузии. Когда подошло время учиться, отец отдал его в частный платный пансион княгини Аргутинской-Долгоруковой (это была школа для детей состоятельных родителей). Больше всего Араму там нравились уроки пения. Ученики пели грузинские, русские, армянские, азербайджанские песни, и Арам был среди лучших на этих занятиях. Как-то из дома, где Арам проживал с родителями и братьями, выехала какая-то семья, и отец купил за бесценок, как старую рухлядь, рояль, на котором не действовала половина клавиш. Арам стал пробовать свои силы, наигрывая на этом инструменте знакомые мелодии. Он самостоятельно научился играть по слуху и позже стал тапером, совершенно не зная нотной грамоты.

Однако его влечение к музыке не встречало никакой поддержки в семье. Родные относились к музыкантам с плохо скрываемым презрением. Считалось, что исполнители народной музыки, образовавшие ансамбли «сазандари» (они играли на свадьбах, похоронах, на пирушках и т.д.), а также актёры - это люди, которые не смогли приобрести какую-нибудь серьёзную профессию и занялись никчемным делом. Арам впоследствии сожалел, что начал учиться музыке очень поздно, когда ему уже исполнилось 19 лет. «Вскоре я совсем осмелел, - вспоминал Хачатурян,- и начал варьировать знакомые мотивы, присочинять новые. Помню, какую радость доставляли мне эти - пусть наивные, смешные, неуклюжие, но все же первые мои попытки композиции».

Ученики и преподаватели пансиона С. Аргутинской- Долгорукой. Арам - второй слева в первом ряду. 1911 год, Тифлис.

После пансиона отец устроил Арама в Коммерческое училище, но и там его привлекали в основном занятия духового оркестра. Старшие братья Арама поступили в Московский университет, а после его окончания брат Сурен стал режиссёром в Первой студии МХТ (впоследствии преобразованной во МХАТ-Второй).

В Эривань Хачатурян попал в 1921 году в составе агитгруппы, выехавшей из Тифлиса специальным поездом. Их задачей было разъяснять населению городов и сел Армении великие идеи Октября, распространять листовки и брошюры, организовывать митинги и концерты-лекции. Была в этой истории одна существенная деталь. Вот как описывал ее сам Хачатурян: «Один из дешевых товарных вагонов состава, на котором приехала группа, был превращен в концертную эстраду с пианино, стоящим перед открытыми дверями. Когда поезд останавливался на запасном пути какой-нибудь станции, я начинал играть бравурные марши. Члены нашей бригады при помощи рупоров принимались созывать публику, немедленно собиравшуюся перед вагоном. Начинался митинг, сопровождавшийся песнями, несложными концертными номерами, раздачей пропагандистских материалов. Я и сейчас часто вспоминаю неподдельные восторги разношерстной публики».

Студент Коммерческого училища, 1920-е годы.

Крутой поворот в его судьбе определил приезд из Москвы старшего брата. Сурен Хачатуров был старше Арама на 14 лет. Еще во время учебы на историко-филологическом факультете Московского университета он увлекся театром, подружился со Станиславским, Немировичем-Данченко… По окончании университета работал в Московском художественном театре - поначалу помощником режиссера, затем заведующим постановочной частью новосозданной Первой студии при МХТ, основателями которой были Сулержицкий, Вахтангов и Михаил Чехов.

В 1921 году (в это время Арам как раз закончил 7-й класс) Сурен отправился в Тифлис и Эривань набирать армян в актёрскую студию: он загорелся идеей заложить основы армянского национального театра. Одновременно он забрал из Тифлиса Арама и младшего брата Левона. «Ну какой из тебя коммерческий советник?! Займись-ка лучше искусством», - говорил он Араму. В это время Сурен писал жене о своих младших братьях: «Эти мальчики ходят за мной, как за папашей, смотрят мне в рот, что я им скажу и возьму ли с собой. Я их люблю, люблю по-настоящему, потому что в них я вижу гений моего народа, дух моего народа». Путь из Тифлиса в Москву занял 24 дня, и отощавшим путешественникам пришлось добывать пропитание концертами и спектаклями в придорожных городах и посёлках. Арам сопровождал эти концерты и спектакли игрой на пианино.

В Москве Арам с Левоном поселились у Сурена. Приехав в Москву, он испытал настоящий культурный шок - ходил на симфонические концерты, на лучшие театральные постановки, восторженно слушал выступления Маяковского. Жил поначалу в доме Сурена, в одном из арбатских переулков. Здесь собирались видные деятели искусства, велись жаркие дискуссии о театре, литературе, музыке. Друзья брата настойчиво советовали Араму всерьез заняться музыкой. Но принять такое решение было нелегко. «Мой отец, горячо любивший народную музыку, тем не менее, узнав о том, что я, уже живший в Москве, собрался поступать в Музыкальный техникум имени Гнесиных, с горькой иронией спрашивал меня: «Ты что, собираешься стать сазандаром?» - то есть уличным музыкантом, играющим на рынках, на свадьбах и похоронах. Взрослые считали, что музыка - занятие не для мужчины. Отец желал, чтобы я стал инженером или врачом. Да кем угодно, только не музыкантом».

Сурен заставил Арама готовиться к поступлению в университет, и в сентябре 1922 года после окончания подготовительных курсов Арам поступил на биологическое отделение физмата МГУ. При этом он нередко посещал музыкальные спектакли и концерты, и вскоре понял, что его влечёт к себе не биология, а музыка. Не бросая занятий в университете, он отправился прослушиваться в музыкальное училище имени Гнесиных, находившееся тогда на Собачьей площадке. Определить музыкальные данные Хачатуряна было поручено Евгении Фабиановне Гнесиной, которая, возможно, впервые столкнулась с таким странным абитуриентом без музыкально-теоретической подготовки, лишь с самыми смутными представлениями о нотах, и отсутствием знаний в области музыкальной литературы и истории музыки. Но зато великовозрастный абитуриент легко справился со всеми испытаниями слуха, чувства ритма и музыкальной памяти, вдобавок он весьма бойко играл по слуху. Хачатурян рассказывал: «Не имея никакой, даже элементарной теоретической подготовки, я предстал перед комиссией. Для пробы голоса и слуха бойко спел что-то вроде «жестокого» романса «Разбей бокал», вызвав улыбку у экзаменаторов… Я легко справился с испытаниями слуха, чувства ритма и музыкальной памяти, несмотря на то, что все эти задания мне приходилось выполнять впервые в жизни. Вскоре после окончания экзамена мне сообщили, что я принят в музыкальный техникум, но неизвестно по какой специальности».

В музыкальном техникуме Гнесиных. 1920-е годы.

Хачатурян стал студентом музыкального училища, но учиться игре на фортепиано было уже поздно, и Арама зачислили во вновь открытый класс виолончели. Сурен помог Араму раздобыть инструмент. Выяснилось, что виолончель фабрики Циммермана есть у родственников жены брата в городе Коврове. Арам выехал за инструментом. Он рассказывал: «В вагоне было нестерпимо холодно. Все пассажиры лежали на нарах, тесно прижавшись друг к другу, ехали в полной темноте. Когда наш поезд уже приближался к Москве, я проснулся в объятиях какого-то бородатого мужичка, которому, так же как и мне, подушкой служил футляр виолончели…».

Поначалу Арам сильно отставал от своих соучеников по музыкально-теоретическим дисциплинам. Он осваивал технику игры, теорию и историю музыки. Параллельно изучал химию и сдавал экзамены по зоологии, морфологии растений, остеологии, анатомии человека и прочим дисциплинам на курсах при Московском университете. Успевал даже подрабатывать грузчиком в винном магазине. Однажды порезал палец о разбившуюся бутылку и пришлось на несколько недель прервать занятия. Елизавета Фабиановна Гнесина, преподававшая в техникуме сольфеджио, предложила Хачатуряну другой вид заработка - репетиторство, который, правда, приносил совсем небольшой доход. По воскресеньям Арам с братом Левоном и студентами Армянской драматической студии пели в хоре при армянской церкви, получая за каждое выступление по червонцу.

Когда в 1924 году в Москву из Ростова-на-Дону переехал известный композитор и педагог Михаил Фабианович Гнесин, он взял на себя руководство только что открытым в училище классом композиции. Арам проходил у него курс обязательной гармонии и проявлял стремление к сочинительству. Стремясь поскорее овладеть виолончелью, Арам так переиграл, что долго не мог пошевелить пальцами левой руки. Дело дошло до того, что Михаил Гнесин предложил оставить виолончель и заняться композицией в специально созданном классе. Хачатурян долго отнекивался, но в результате пришлось согласиться. Из университета он, в конце концов, ушёл. Позже друзья часто вспоминали об этом случае, который «помог Хачатуряну сделаться композитором, а миру обрести Арама Хачатуряна». Позже Михаил Фабианович вспоминал об Араме: «Сочинения, которые он писал чуть ли не к концу второго года занятий, были так ярки, что уже ставился вопрос о возможности их обнародования. Ряд пьес, вскоре принесших известность Хачатуряну, был написан им в бытность учеником музыкального техникума».

Арам Хачатурян.

В дальнейшем Хачатурян сожалел о том, что слишком поздно начал учиться игре на фортепиано, считая, что хорошее знание фортепиано немало помогает при сочинении музыки. Но даже те знания и навыки, которые давали занятия по курсу общего фортепиано, приносили свои результаты. Педагог А.Н Юровский говорил: «Странно, чёрт возьми! То, что трудно, вам даётся легко. То, что легко, - вам трудно!» (Арам не любил играть гаммы, этюды, упражнения).

В годы учебы Арам по рекомендации брата начал изучать армянское искусство в Доме культуры Советской Армении в Москве. Там проводились собрания видных деятелей искусства, литературы, науки. Рубен Симонов писал о Доме культуры: «Каждый зритель ощущал себя, приходя в старинный особняк в центре Москвы, в Армянском переулке, словно у себя на родине. Артисты, музыканты, композиторы, работавшие здесь, делали дело огромной патриотической важности».

Хачатурян познакомился с Егише Чаренцем, Александром Спендиаровым и Рубеном Симоновым. К основоположнику армянской симфонической музыки Александру Спендиарову начинающий музыкант относился с огромным пиететом. Тот, в свою очередь, называл глыбой молодого человека, которому предстояло стать автором первой армянской симфонии, первого инструментального концерта, наконец, первого армянского балета.

Хачатурян активно включился в работу Дома культуры. И даже начал вести музыкальные занятия в детском саду и армянской школе. «Работая в детском саду, я создал там шумовые оркестры. Слава о них распространилась в Москве, и нас приглашали выступать в другие детские сады… Работа с детьми дала мне очень много. Она будоражила фантазию, заставляла находить точные краски для выражения мысли». По поручению Дома культуры он ездил в Ереван на поиски талантливых детей. В один из приездов обратил внимание на мальчика, который, едва доставая ногами до педалей, увлеченно импровизировал на рояле. Хачатурян проверил его слух, чувство ритма, музыкальную память и был потрясен. Он объяснил родителям ребенка, что они должны отнестись к музыкальным наклонностям сына с максимальной серьезностью и дать ему хорошее музыкальное образование. Звали мальчика Арно Бабаджанян.

Спендиаров предложил Араму издавать произведения под фамилией Хачатурян (а не Хачатуров, как предполагал Арам, беря пример со старших братьев). Из-под пера Арама стало выходить всё больше сочинений, причём не только по инициативе М.Ф.Гнесина. Михаил Фабианович полушутя-полусерьёзно говорил: «Оттого, что вы не умеете играть на рояле, у вас получается очень оригинально» (это было связано с сочинением Хачатуряном Фортепианного концерта).

После окончания училища Арам поступил в Московскую консерваторию, где продолжил обучение композиции у того же М.Ф.Гнесина, затем он стал учеником известного советского композитора Н.Я.Мясковского. Ещё в классе Гнесина Хачатурян попытался объединить музыкальную палитру Востока с наиболее сложной, строго регламентированной музыкальной формой - так появились «Семь фуг для рояля». В дальнейшем автор кое-что переделал и добавил к фугам ещё семь речитативов. В классе Мясковского он сочинил «Танцевальную сюиту» из 5 танцев на темы армянских, грузинских, узбекских и азербайджанских танцев. В это же время появились «Вальс-каприс» и «Танец». «Танец» и по сей день остаётся в репертуаре многих скрипачей. Его исполняли Д.Ойстрах, Л.Коган, М.Полякин и Ю.Ситковецкий. В 1929 году в Москву приехала группа армянских народных музыкантов-ашугов со своими инструментами. Они пели ашугские песни Саят-Новы и других мастеров армянской музыки. В честь этих ашугов Хачатурян написал «Песню-поэму» для скрипки и фортепиано. В 1932 году появилась «Токката» для фортепиано, а вслед за ней - Трио для кларнета, скрипки и фортепиано. «Трио» так понравилось Сергею Прокофьеву, что он, с согласия автора, увёз партитуру этого произведения в Париж, где она была исполнена французскими музыкантами.

Первое опубликованное произведение Хачатуряна – «Танец» для скрипки и фортепиано – уже носило в себе некоторые характерные черты стилистики композитора: импровизационность, многообразие приемов варьирования, а также имитации тембровых эффектов широко распространенных в восточной инструментальной музыке, а в особенности – знаменитые «хачатуряновские секунды», ритмические остинато. Сам композитор замечал: «Эти секунды у меня от многократно слышанных в детстве звучаний народных инструментов: сазандар-тар, кеманча и бубен. От восточной музыки идет и мое пристрастие к органным пунктам».

Постепенно Хачатурян переходил от мелких форм к более развернутым, от «обработки» народно-песенного и танцевального материала к его «разработке». В 1932 году родилась Сюита для фортепиано, первая часть которой – «Токката» – завоевала широкую известность и вошла в репертуар многих пианистов. Она выдержала испытание временем. Созданная Хачатуряном в юные годы, «Токката» и сейчас сохранила всю свою прелесть и силу воздействия. «Прошло много лет со дня возникновения этой динамичной блестящей пьесы, но исполнение ее и поныне вызывает энтузиазм публики, – писал композитор Родион Щедрин. – Нет профессионала, который не знал бы ее наизусть, не относился бы к ней с чувством горячей симпатии…».

В 1933 году Арам Ильич женился на своей сокурснице композиторе Нине Макаровой. Тогда же в 1933 году было исполнено его новое произведение – «Танцевальная сюита» для симфонического оркестра. Композитор Дмитрий Кабалевский писал: «Первое исполнение этого произведения, излучавшего солнечный свет, радость жизни, душевную силу, прошло с огромным успехом и сразу же ввело молодого композитора, еще не расставшегося со студенческой скамьей, в первые ряды советских композиторов». В нем было много нового. Молодой автор показал свое незаурядное оркестровое мастерство и склонность к симфоническому мышлению. В празднично-нарядной, красочной партитуре «Танцевальной сюиты» ясно проступали контуры ярко индивидуального оркестрового стиля Хачатуряна.

В 1935 году в зале Московской консерватории в исполнении оркестра под руководством Э.Сенкара прозвучала Первая симфония, представленная композитором-выпускником как дипломная работа на окончание консерватории. Она завершала плодотворнейший период учебы и вместе с тем начинала новый этап в жизни и творчестве композитора, вступавшего в пору зрелости. Аудитория, пресса, коллеги и друзья отмечали большую художественную ценность нового сочинения, оригинальность и общественную значимость его содержания, богатство мелодий, щедрость гармонических и оркестровых красок и особенно яркий национальный колорит музыки. Зимой 1936 года в кабинете директора Консерватории Г.Г.Нейгауза состоялось прослушивание Фортепианного концерта. Первым исполнителем был знаменитый пианист Лев Оборин, которому Хачатурян и посвятил этот концерт. 14 февраля 1942 года концерт был исполнен в Бостоне, после чего оттуда в Москву поступила телеграмма Сергея Кусевицкого, дирижёра оркестра Бостонской филармонии. Кусевицкий сообщал, что за последние 20 лет он не помнит такого успеха нового произведения современного композитора. Солировал молодой пианист У.Капелл, направившийся вслед за премьерой в турне по ряду городов США с исполнением этого Концерта. Играл его и знаменитый Артур Рубинштейн. Газета «Globe and Mail» писала, что отныне имя «Хачатурян» американцы будут помнить. Известность Хачатуряна росла и в СССР, он был введён в оргкомитет Союза Композиторов в качестве заместителя председателя.

Поначалу общественная деятельность не мешала творческой работе Арама Ильича, и он стал работать над первым балетом «Счастье», который завершил в 1939 году. Поводом для сочинения балета послужила поездка в Армению, где и состоялась премьера балета. Параллельно он начал работать над Скрипичным концертом, причём одновременно Хачатурян писал музыку к постановкам драмы Лермонтова «Маскарад» и комедии Лопе де Вега «Валенсианская вдова». В том же году Арама Ильича наградили орденом Ленина. Он находился на гребне успеха.

Когда началась война, организованный при активном участии Хачатуряна Дом творчества в Рузе, где так хорошо работалось, оказался на линии фронта. Композиторов эвакуировали на Волгу и на Урал. Оргкомитет СК сумел добиться, чтобы ему отдали под Дом творчества помещения бывшей птицефабрики близ Иваново. При этом фортепиано разместили в домах колхозников, где и жили ведущие композиторы. Например, Дмитрий Шостакович, вывезенный из Ленинграда, работал над своей Восьмой симфонией в помещении, приспособленном из курятника. Председателем Военной комиссии Союза композиторов был назначен Хачатурян. Во время войны композиторы работали необычайно интенсивно. Сам Арам Ильич заканчивал Скрипичный концерт, написал музыку к драме «Маскарад», с осени 1941 года стал работать над балетом «Гаяне», куда вошли фрагменты его первого балета «Счастье». Премьера «Гаяне» состоялась в декабре 1942 года в Перми, куда был эвакуирован из Ленинграда театр имени Кирова. Балетмейстеры и «контролирующие инстанции» потребовали ряда изменений в партитуре. «Я слишком легко на всё соглашался: конечно, это были с моей стороны недопустимые и беспринципные уступки», - сокрушался впоследствии Хачатурян. Когда он завершил Скрипичный концерт, первым исполнителем сольной партии стал Давид Ойстрах (ему и был посвящён этот Концерт). Это произведение стало широко известно за пределами СССР. Ойстрах неоднократно исполнял его во время своих зарубежных гастролей и записывал на грампластинки. В это же время Арам Ильич сочинял 2-ю, «Военную» симфонию (её ещё называют Симфонией с колоколами), первое исполнение которой состоялось 30 декабря 1943 года в Большом зале Московской консерватории (дирижировал Б.Э.Хайкин). В военные годы Хачатуряном были написаны «Песня о капитане Гастелло» и марш «Героям Отечественной». Закончил Хачатурян и музыку к комедии «Валенсианская вдова». В конце 1941 года была завершена музыка к драме «Маскарад». Некоторые специалисты утверждают, что если бы Хачатурян не написал ничего, кроме «Вальса» к «Маскараду», он всё равно стал бы всемирно известным композитором.

Сергей Прокофьев, Дмитрий Шостакович и Арам Хачатурян.

В «Валенсианской вдове» по пьесе Лопе де Вега, в отличие от «Маскарада», Хачатурян использовал восточные мотивы. Дело в том, что Арам Ильич получил от писателя Рафаэля Альберти в подарок пластинки с записью народных песен Испании и был потрясён близостью этих песен к тому звукоряду и интонациям, на которых был сам воспитан с детства. «Я даже подумал: если передать по радио эти записи и объявить, что исполняются народные песни, скажем, Эчмиадзинского района, то многие, вероятно, не усомнились бы», - писал Хачатурян. Кстати, феномен близости многих факторов испанского (баскского) и кавказского этносов исследуется современными учёными-этнографами.

В 1944 году Хачатуряном был написан государственный гимн Армении. Хачатурян приехал в Ереван со своим вариантом музыки на слова Сармена. Однажды глубокой ночью, сев за инструмент в кругу семьи, композитор начал петь и играть свой гимн. Дело происходило летом, и окна у всех были открыты. Оказалось, что вокруг (на балконах, в окнах, на улице) собралось множество людей, которые, воодушевленные услышанным, в едином порыве запели хачатуряновскую мелодию. Еще через год закончилась война, и вскоре появилась Третья симфония – «победная». Действительно, Третья симфония – это взволнованная, полная патетики ода, своеобразный гимн победителям. В связи с Третьей симфонией Хачатуряна можно вспомнить слова академика Б.В.Асафьева: «Искусство Хачатуряна зовет: «Да будет свет! И да будет радость!»…

После войны ереванские госпитали были полны ранеными. Хачатурян, приехавший в это время в Ереван, выразил желание посетить с концертом один из госпиталей. Во время выступления музыка перемежалась интересными рассказами композитора о жизни музыкантов в военные годы. Среди воспоминаний Хачатуряна был и такой забавный случай, когда во время эвакуации, на одной из станций, он, Ойстрах и Шостакович в буквальном смысле голодали. Выйти из критического положения помог Ойстрах, шутя предложив дать концерт прямо на месте. Однако Шостаковичу и Хачатуряну мысль показалась заманчивой, и они с удовольствием приняли предложение. За импровизированный концерт замечательные музыканты получили обед.

Летом 1946 года композитором был создан Виолончельный концерт, который с большим успехом был исполнен в Москве С.Кнушевицким. В то же время был создан и вокальный цикл на стихи армянских поэтов. Если инструментальный концерт уже давно стал для композитора одним из самых любимых жанров, то к вокальному циклу он обращался по существу впервые.

Арам Хачатурян, Галина Уланова и Вахтанг Чабукиани.

Однако над головой Хачатуряна, как и многих ведущих композиторов Союза, начали сгущаться тучи. По заданию Сталина А.Жданов обрушился на ведущих композиторов страны, обвиняя их в формализме, модернизме, антинародности и т.п. Хачатурян, как мог, защищал своего любимого композитора - Сергея Прокофьева, и тогда критический удар пришёлся уже по нему самому. Его, одного из руководителей оргкомитета Союза Композиторов, обвинили в том, что он прозевал процветание модернизма и формализма в творчестве композиторов. Кроме того, ему самому приписали увлечение этим же формализмом. Последовали оргвыводы. Хачатуряна сместили с занимаемого им поста в оргкомитете. Кроме того, его произведения подвергли резкой критике, причём самим критиковавшим, в общем, было совершенно непонятно, о чём идёт речь, ибо никаких следов формализма в творчестве Хачатуряна, конечно, не было. Во всех своих произведениях он отталкивался от народной музыки и неоднократно заявлял: «Я сам ашуг». При этом он решительно возражал против цитирования якобы принадлежавшей Глинке фразы «Музыку создаёт народ, а мы, композиторы, её только аранжируем». Арам Ильич утверждал, что музыку всё же создают композиторы, и они-то и являются народом - творцом её. Ни в одном его произведении нет прямых цитирований народных мелодий. «Нельзя просто находиться как бы на иждивении народной музыки - «фотографировать» её, - писал Хачатурян. - Это равносильно топтанию на месте. Нельзя «молиться» на фольклор и бояться его трогать: народные мелодии должны возбуждать фантазию композитора, служить поводом для создания оригинальных произведений». Приметой народного стиля является сам интонационный характер мелодии, - считал он. В процессе сочинения Хачатурян не раз исходил из слухового представления о звучании народных инструментов Закавказья с их характерным строем. Он как-то сказал: «Очень люблю звучание тара, из которого народные виртуозы умеют извлекать удивительно красивые и волнующие меня гармонии». Во второй части Фортепианного концерта лирическая песенная тема сочинена на основе коренной модификации популярной песенной мелодии, слышанной им когда-то в детстве на улицах Тифлиса (её пели уличные певцы из Гурии - «криманчули»). Но это отнюдь не цитирование народной песни. Подчас мелодии Хачатуряна сами становились народной песней. Так было, например, с песней, сочинённой им в молодости для кинофильма «Пепо»: её представляют слушателям как народную.

Уволенный с административной должности, Хачатурян с головой ушёл в творческую работу. Вскоре после пресловутого постановления 1948 года Арам Ильич представил к исполнению свою Третью симфонию, благоразумно умолчав при этом, что она была завершена ещё до «проработки» его ждановцами. Последние удовлетворённо отметили, что композитор «учёл критические замечания» и что это пошло ему на пользу. Хачатурян продолжил работу над балетом «Спартак», который завершил в 1954 году. Премьера балета прошла в 1956 году на сцене Кировского театра в Ленинграде. К сожалению, тогда балетмейстеры немало покорёжили музыкальную часть балета. В 1968 году новая, более полная версия «Спартака» была представлена публике в Москве, на сцене Большого театра. Следует сказать, что «Спартак» стал широко известен за рубежом, а «Танец с саблями» из балета «Гаяне» превратился в настоящий шлягер, особенно в США, что немало сердило автора.

Лорен, Георгий Александров, Арам Хачатурян и Нина Макарова.

Волею случая в 1950 году Хачатурян начал дирижировать при исполнении своих произведений. Началось с того, что его попросили дирижировать на концерте перед очередными выборами в Верховный Совет. Л. Коган исполнял II часть Скрипичного концерта; затем оркестр должен был играть танцы из «Гаяне». Устроители концерта заверили Арама Ильича: «Оркестр отрепетировал, всё сделано. Если даже вы будете дирижировать наоборот, музыканты всё равно сыграют правильно». «Вот с этого дня я был отравлен дирижированием», - вспоминал Хачатурян. Кстати, дирижёр Хачатурян подчас бывал недоволен Хачатуряном-композитором.

Также Арама Ильича широко привлекали к сочинению музыки к кинофильмам. Всего он написал музыку к 25 картинам и к 20 драматическим спектаклям. На основе некоторых из этих работ он создал сюиты, которые стали широко исполняться, например - «Сталинградская битва», «Маскарад», «Валенсианская вдова», «Лермонтов», «Макбет», «Король Лир», «Спартак», «Гаяне» и другие произведения.

С Ниной Макаровой в гостях у Хэмингуэя. Куба, 1960 год.

В 1950 году его пригласили преподавать композицию в Институте имени Гнесиных и в Московской консерватории. Среди его учениковбыли Эшпай, Габуния, Хагагортян, Рыбников и Виеру. 1960-е годы в творчестве Хачатуряна были ознаменованы еще одним концертным «всплеском» – один за другим появились три концерта-рапсодии: Концерт-рапсодия для скрипки с оркестром в 1961 году, Концерт-рапсодия для виолончели с оркестром в 1963 году и Концерт-рапсодия для фортепиано с оркестром в 1968 году. Композитор неоднократно делился мыслями о своем желании написать четвертый Концерт-рапсодию, где концертирующими выступали бы все три инструмента, объединяющиеся в конце произведения… В 1971 году триада Концертов-рапсодий была удостоена Государственной премии.

С королевой Бельгии Елизаветой. Брюссель, 1960 год.

Много сил отдавал Хачатурян педагогической работе. Долгие годы он руководил композиторским классом в Московской консерватории имени П.И.Чайковского и музыкальном институте имени Гнесиных. Развивая педагогические принципы своего учителя Мясковского, опираясь на собственный жизненный и творческий опыт, Хачатурян создал свою композиторскую школу.

Личная жизнь композитора была также насыщена событиями. В 1963 году Хачатурян был избран действительным членом Академии Наук АССР, почетным академиком Итальянской музыкальной академии «Санта Чечилия» он стал в 1960 году, почетным профессором Мексиканской консерватории – в 1960 году, и в том же году - членом-корреспондентом Академии искусств ГДР. Арам Хачатурян имел звания профессора и доктора искусствоведения. Никто не мог понять, каким образом человек его возраста, обремененный тяжелой болезнью, мог так интенсивно и продуктивно работать вне дома, и не только работать сам, но и вызывать активность у всех, кто так или иначе к этой работе был причастен. В шестидесятые годы он написал три Концерта-рапсодии: для скрипки в 1961 году, виолончели в 1963 году и фортепиано в 1968 году. В отличие от Дмитрия Шостаковича, он не отказывался от зарубежных командировок, организовывавшихся властями в пропагандистских целях. Он встречался и беседовал о музыке с Чаплиным, Хемингуэем, Караяном, Рубинштейном, Сибелиусом, Стравинским, Римским папой, Бельгийской королевой Елизаветой, активно ездил по разным странам и континентам. «Я мог бы написать оперу, если бы меня освободили от этих представительских обязанностей», - горестно сказал он как-то. К семидесятилетию Хачатурян был удостоен звания Героя Соцтруда.

С Эрнесто Че Геварой. Москва, 1965 год.

В счастливом и долгом браке у Арама Ильича и Нины Владимировны родился сын Карен.

С супругой, композитором Ниной Макаровой, и сыном Кареном. 1945 год.

Арам Хачатурян был абсолютным главой своей маленькой семьи, и это доставляло ему огромную радость. Его невероятной энергии хватало на все – на самые крохотные заботы текущей жизни и на осуществление крупнейших «глобальных» семейных забот. Но при всей «самостоятельности» в этой самой текущей жизни, он все-таки совершенно не мог обходиться без Нины Владимировны, с которой они были всегда неразлучны. Однажды Нина Владимировна на три недели попала в больницу. Арам Ильич чувствовал себя растерянным в собственном доме, много с гордостью говорил всем близким и знакомым о Нине Владимировне, с волнением рассказывал о ее болезни и измучил вопросами и требованиями лечащих врачей. Его верная спутница и помощница была совершенно необходима Араму Ильичу в его несчетных поездках, в деловых и дружеских встречах. Он всегда стремился к тому, чтобы вся семья находилась вместе, и был доволен, если в далеких странах, дома или на даче рядом был еще и сын. В силу своего горячего темперамента Арам Ильич нелегко переживал испытания родительской любви, связанные с женитьбой Карена, с фактом появления у него своей семьи, своих забот. Кончина же Нины Владимировны стала для него настоящим ударом. Это было внезапным переворотом всей жизни, горем, которое легло на Арама Ильича тяжким бременем, давившим его до последнего часа жизни и, безусловно, его надломившим. Однажды в середине болезни супруги он написал: «... если Нина умрет, она уведет меня за собой». Смысл этих слов был предельно ясен – жизнь без нее долго продолжаться для него просто не могла.

Об Араме Хачатуряне и Нине Макаровой была снята телевизионная передача из цикла «Больше, чем любовь».

В начале 1970-х годов Арам Ильич стал часто болеть, и последние произведения (это были Соната-фантазия для виолончели, Соната-монолог для скрипки и Соната-песня для голоса) были написаны им чуть ли не в больничной палате. Заметно подорвала его здоровье смерть жены Нины в 1976 году. Арам Ильич скончался 1 мая 1978 года. Похоронен композитор был в пантеоне парка имени Комитаса в столице Армении - Ереване.

31 октября 2006 года в Москве был открыт памятник Араму Хачатуряну. Скульптор Георгий Франгулян и архитектор Игорь Воскресенский запечатлели маэстро в минуты творческого вдохновения в окружении музыкальных инструментов. Памятник установлен и в центре Еревана перед Большим концертным залом, названным именем великого композитора.

Об Араме Хачатуряне была снята телевизионная передача «Как уходили кумиры».

Your browser does not support the video/audio tag.

Текст подготовила Татьяна Халина

Использованные материалы:

Тигранов Г. «Арам Хачатурян»
Хараджанян Р. «Фортепианное творчество Арама Хачатуряна»
Ева Кочикян, «От Арама до Хачатуряна»
Материалы сайта www.khachaturian.am
Серпер Ю. «Путь ашуга»
Спартак - либретто и фотографии балета в постановке Театра классического балета п/р Н.Касаткиной и В.Василёва

Произведения Хачатуряна:

Балет:

Счастье - Балет в трёх частях с эпилогом, 1939
Гаянэ - Балет в четырёх частях с эпилогом, 1942,
Спартак - Балет в четырёх частях с эпилогом, 1954.

Симфонии:

Танцевальная сюита - 5 частей, 1933
Симфония № 1 - 1934
Два танца - 1935
Симфония № 2 («Симфония с колоколом») - 1943, переработана 1944
Русская фантазия - из балета «Счастье», 1944 - 1945
Симфония № 3 («Симфония-поэма») - 1947
Ода памяти В. И. Ленина - 1949
Сталинградская битва - 1949
Торжественная поэма - 1952
Приветственная увертюра - к открытию XXI съезда, 1958

Произведения для одиночных инструментов и оркестра:

Концерт для фортепьяно - 1936
Концерт для скрипки - 1940
Концерт для виолончели - 1946
Рапсодия для виолончели и оркестра - 1961 - 1962
Рапсодия для скрипки и оркестра - 1963
Рапсодия для фортепьяно и оркестра - 1967

Сюиты:

Сюита из балета «Счастье» № 1 - 1939
Сюита из балета «Счастье» № 2 - 1939
Сюита из балета «Гаянэ» № 1 - 1943
Сюита из балета «Гаянэ» № 2 - 1943
Сюита из балета «Гаянэ» № 3 - 1943
Сюита из музыки к спектаклю «Маскарад» - 1943
Сюита из музыки к фильму «Сталинградская битва» - 1949
Сюита из музыки к спектаклю «Валенсианская вдова» - 1953
Сюита из балета «Спартак» № 1 - 1955-57
Сюита из балета «Спартак» № 2 - 1955-57
Сюита из балета «Спартак» № 3 - 1955-57
Сюита из музыки к спектаклю «Лермонтов» - 1953
Сюита из балета «Спартак» № 4 - 1967

Прочие оркестровые произведения:

Марш для духового оркестра № 1 - 1929
Марш для духового оркестра № 2 - к десятилетию Армянской ССР, 1930
Обработка армянских народных песен - для духового оркестра, 1933
Обработка узбекских народных песен - для духового оркестра, 1933
Героям Отечественной войны - марш для духового оркестра, 1942
Марш Московской Краснознаменной милиции - 1973

6 июня 1903 года – 1 мая 1978 года