Читать интервью с ниной усатовой. Души на всё хватит. Каждый день одни и те же лица

Популярная актриса признается, что могла бы многому научить молодых актеров. В интервью она рассказала, как относится к театральным сплетням, почему закончила режиссерское отделение театрального училища, и за что любит провинцию.

- Нина Николаевна, у вас уже столько опыта, что, наверное, зовут преподавать?

Я не считаю себя педагогом, хотя меня часто приглашают. У меня есть что сказать студентам, научить с чего им начинать. Заметила, что молодые артисты сейчас не читают Станиславского, а я до сих пор помню его фразы. Они могут выйти на сцену в той же обуви, в которой ходили по улице. Я чуть не упала в обморок, когда увидела такое. Они не знают, что в театре нужно разговаривать шепотом, чуть ли не с гардероба, потому что где-то могут репетировать. Сегодня этого уже нет в театрах.

В театр приходят посторонние, не обученные в институте - реквизиторы, осветители. Понятно, что у них не может быть высшего образования, но что это не значит, что они должны мешать актеру, ходить без сменной обуви.

Как-то мы приехали с антрепризой в один театр, а на сцене сидят какие-то мужики, смотрят телевизор, курят, играют в карты, говорят по телефону. Мне чуть плохо не стало. Куда смотрит директор? Если ты пришел в театр, ты должен любить его.

- Это было в провинции?

Да, но сравнивать не нужно. В провинции есть театры лучше, чем в Москве и Петербурге. В них такой порядок, и это бывает заметно уже на проходной, как с тобой поздоровались, по чистоте на сцене, как она вымыта. Не важно, что у них меньше денег, чем в столичных театрах, но чистоты и порядка там встречается больше.

- Почему вас мало на сцене?

Мне жаль, что в сутках всего 24 часа, ничего не успеваю.

- Вам не предлагают роли? Или вы сами не соглашаетесь на предложенные?

Какие-то роли не интересно играть, тратить на них, как сказала Светлана Крючкова, полжизни, шесть или девять лет играть роль, и ничего не сказать - стоит ли? Выходить на сцену ради строчки в афише? Мне не хочется играть то, что умею. У меня нет такого режиссера, который предложил бы мне что-то новое, интересное.

- Вы очень характерная актриса. Характерность может быть замкнутым кругом?

Стараюсь, чтобы у меня не было одно и то же. Знаете, сегодня никто уже не ограничивает себя амплуа.

Товстоногов мог дать сегодня актеру роль героя любовника, а завтра - противоположную. Как он умел проверять актеров. Сейчас вообще ничего непонятно, по какому принципу выпускают актеров. По-прежнему есть жены и есть любовницы, как в кино, так и в театре. Иногда смотришь на актрису, как она играет, и думаешь: «Почему эту роль дали ей? Есть же актриса, которая просто создана для этой роли. Может, у нее не такие длинные ноги, или глаза не такие красивые, но у нее есть характер, есть душа. А она - нигде. Почему?».

Все зависит от личности, от желания работать. Я всю жизнь стремилась к тому, чтобы больше играть разные роли. Где-то получалось, где-то не получалось, но у меня не было своего режиссера. Очень короткое время был Владимир Малыщицкий, потом Ефим Падве. Знаете, как здорово, когда режиссер ставит на тебя несколько ролей, когда он вытаскивает из себя все, даже такое, что ты не подозреваешь в себе. Только так актер может расти в профессии, быть уверенным.

- О вас делал программу Виталий Вульф. Почему он сделал акцент на том, что вы были актрисой Падве?

Виталий Яковлевич позвонил мне, сказал, что собирается сделать про меня передачу, и пообещал перезвонить, когда вернется из Италии, договориться о встрече. Не перезвонил, не встретились. Он вообще ничего про меня не рассказал. Это его авторская программа, и он имел право рассказывать про меня так, как хотел, но про меня там ничего нет. Кроме отрывков из фильмов. Все остальное - не про меня.

- Вашим первым режиссером был основатель Молодежного театра на Фонтанке Владимир Малыщицкий?

Он единственный человек, который дал мне возможность поверить, что я актриса. Не стала бы актрисой, все равно нашла бы себе любимую работу, хотя не умею идти по головам и распихивать локтями. Малыщицкий поверил в меня, и дал мне возможность раскрыться.

- Мне рассказывали, что он ввел правило в театре: после спектакля актеры обсуждали спектакль со зрителями….

И кому-то это не нравилось. Знаете, в нашей профессии есть принцип, как и у писателей: можешь не писать - не пиши. Профессия актера требует сердца, нервов, головы, но нужны еще навыки машиниста, космонавта, врача, ведь актеру их приходится играть. Не может актер выйти на сцену, и сказать, что он сегодня играет такого-то героя. Он должен его играть так, чтобы ему поверили.

Вы так часто сравниваете вчерашний день с сегодняшним, что кажется, вы не очень им довольны. Вас от чего-то коробит?

Коробит все. Душа болит. Просто я не все еще говорю, а если скажу, то набегут журналисты из желтых газет. Помните, как Саша Абдулов сказал что-то не то, и что началось после этого. Я не люблю говорить о том, что болит душа вслух. Скажу лишь, что меня многое раздражает и в кино, и в театре, и на телевидении. Эх, чего об этом говорить, жизнь на это тратить. Плетью обуха не перешибешь.

- Но люди выходят на площади…

Я не из тех, кто выйдет. Я не выйду на площадь никогда. Если будет нужно защищать родину, пойду в рукопашную, или окопы рыть, но не на площадь митинговать. Дело артиста - на сцене, и в репетиционном зале.

- Классик указывал еще одно место - буфет.

И в буфете, конечно. Я не против, если человек, которому верит публика, выходит на трибуну, и говорит что-то важное. Мне неприятна позиция «моя хата с краю», но у каждого есть свое мнение.

- Вас пять раз не принимали в щукинское училище. Интересно, чем объясняли отказ?

Правильно, что не принимали.

Я знала, как надо читать на вступительных, но стояла, стеснительная, деревенская девчонка. За что меня было принимать? За внешние данные? Кстати, в щукинском всегда девушки всегда были такие красавицы. Толку от этого, правда, мало. Где они теперь? А некрасивые и в театрах, и в кино снимаются.

- Но все-таки потом вы поступили на режиссерское отделение, и закончили его. Как режиссер что-то поставили?

На режиссерское пошла от отчаяния, на актерский меня не брали. Сказали, если поступлю на режиссерский, то могут дать диплом чтеца, такое тогда можно было. Помните, раньше в филармониях были чтецы? Сейчас этого жанра уже нет. Даже эпистолярный исчез.

- Этого уже не проходят в школах…

Меня очень настораживает, что творится с образование. Отменили в школе чистописание, учат нажимать какие-то кнопки на компьютерах. Разве это грамотность? Как же человек потом расписываться будет? Кнопку нажимать или крестик ставить? Я понимаю, что компьютер нужен, но ведь когда пишешь, есть связь между рукой и головой, это все равно что когда читаешь книгу и начинаешь фантазировать.

- Вы только звонили по своему айфону. Значит, умеете пользоваться им?

Научилась быстро, но только азам. Интернетом до сих пор не умею пользоваться. Сын помогает, обучает. ..

Так вот, слава богу, что поступила на режиссуру. На профессиональную сцену вышла поздно. Защищалась в Котласе, в городском театре, моей дипломной работой была какая-то сказка. Там же потом сыграла много ролей.

Про режиссуру знаю много, и могу сейчас подсказать режиссеру. Они ведь сейчас как работают? Прочитали пьесу, и - пошли на сцену. Я смотрю порой на такого и думаю: где его учили? В застольном периоде надо все обсудить досконально. Как говорил Рене Клер: «Мой фильм готов, осталось только снять его». Именно в «застольном» периоде нужно обсудить все детали, все, что вокруг спектакля, даже декорации.

Приезжая с антрепризой в театры всегда проверяю все, вплоть до света, ведь маленькая щелочка света из-за кулис может нервировать зрителя. Не говорю уж о порядке на сцене и за кулисами, чтобы там не находились люди, не относящиеся к спектаклю.

- А ведь еще совсем недавно говорили, что антреприза - это халтура.

Пусть говорят. Кто относится к ней, как к халтуре, тот и в театре будет халтурить, и в кино. Актер может придти на съемку, прочитав в сценарии только свою роль. Мне стыдно играть с таким актером.

- Бывает и такое?

Бывает. Спрашиваю: «Ты сценарий читал?». «Нет, только свою роль». Редко, но такое бывает, особенно в сериалах, где надо снимать наспех.

- У вас бывает наспех?

Никогда.

Почему же у вас не получилась роль матери Фурцевой в сериале? Она у вас не изменилась на протяжении всего фильма.

Меня это смущало, но я зависела от режиссера. В том сериале вообще много чего было неверного. Там целые эпизоды были не про Фурцеву. Понятно, что в кино пришли молодые ребята, но если ты режиссер, то отвечаешь за все происходящее на площадке. Иначе у нас скоро партизаны будут в кроссовках сниматься, а бойцы в окопах сидеть в бейсболках.

Владимир Малыщицкий поставил в Молодежном спектакль «Предел тишины», пьесу о войне. Я там играла крошечную роль вдовы, весь спектакль стирала белье в корыте. В сценах, где «шли танки» скребла пуговицами в корыте по железке, в каких-то сценах развешивала белье, и только в одном эпизоде выходила на сцену. Старалась, чтобы все было по-настоящему, стирала в кипятке, аж пар валил из корыта. Спектакль шел на «ура», и потом за эту роль потом получила первую премию.

По завденной Малыщицким традиции, к нам в театр тогда часто приходили Александр Володин, Илья Авербах, Городницкий пел нам свои песни. Мы, счастливые, могли засиживаться до трех часов утра, что-то обсуждая.

И вот однажды на этот спектакль пришел преподаватель ЛГИТМИКа Петров, он был мастером у многих известных сегодня актеров. После спектакля, во время обсуждения я приготовилась, что он будет меня хвалить. Вдруг он сказал: «Ниночка, маленькая ложь порождает большую неправду». Я не понимала: в чем дело? «На солдатских кальсонах были завязочки, а не пуговицы, как у вас, - сказал он. - Как же вы могли этого не знать?». Он был фронтовик, и знал, что говорит. Почему об этом не знал художник и режиссер? Для меня это был кошмар, я всю ночь провела в театре, перешивая пуговицы на подвязки.

Посмотрите, как сейчас любовь играют, как целуются, особенно в кино про прежнее время или про войну. Неправда все это, никогда такого в жизни не было. Истинные чувства человек не рекламирует. Помните фильм «Простая история»? Там есть эпизод - Мордюкова повернулась к Ульянову, и думаешь: «Ну вот сейчас они поцелуются». Нет. Ульянов курит и смотрит на нее, но - как! Видно, что он ее любит, думает про нее. И сравните, как сейчас целуются в фильмах. Тошнит! Не могу смотреть все это.

- Мораль изменилась.

Какая мораль? Я про жизнь говорю, а не про кино. Настоящее чувство рождается изнутри. Когда человек искренен, он не будет целоваться при посторонних.

Многое изменилось. Кем хотели стать девушки вашего поколения? И кем они хотят стать сегодня - моделями, менеджерами, участницей телевикторины…

В этом нет ничьей вины. Она есть в том скором перевороте показушного социализма на капитализм. Когда все это ломалось, кому были нужны дети? Родители сами не понимали, где найти средства, чтобы прокормить семью. А сколько девушек просто ушло на панель?!

Съемки «Барака» были рядом с Челябинском и Златоустом. Как-то ехала с них в аэропорт «Кольцово», а вдоль дороги девчонки стоят. Говорю водителю: «Давайте возьмем несколько человек, все равно у нас места есть, а они мерзнут». Он смеется: «Это же проститутки». Я не поверила. Присмотрелась, там почти дети стояли. Мерзнут, жмутся друг к другу, а у меня сердце чуть не разорвалось от боли. Спрашиваю у водителя: «Куда же смотрят родители?». «Им есть нечего, - отвечает, - вот и зарабатывают». Через несколько дней ехала уже на съемки, и он показал мне мать с дочерью: «У дочери недавно ребенок родился, вот они и что тут заработают, то и несут домой». Я никак не могу понять, почему они не пошли искать работу? Да хоть полы мыть, хоть торговать, зачем же собой торговать? Какой-то же выход должен быть.

Когда у меня сын был маленький, работы в театре почти не было. Да и где мне можно было подработать? Так мы шили костюмы, ездили с концертами по городам и весям. Я мало времени с ним проводила, и очень переживала, каким он вырастет.

У меня есть знакомые, так их дети целыми днями сидят у телевизора. Спрашиваю: «вы им книжки читаете?». «А когда у нас есть время на это?» - отвечают так, что второй вопрос уже не задашь. Жуткое дело, но все зависит от человека. Не надо пенять на чиновников или партию.

Помните, сколько было обмана совсем недавно, в девяностые. Чего только не делали, чтобы заработать. Как-то купила в Москве кофту за четыреста рублей, приехала домой, открыла пакет, а там старая детская рубашка. А как мне в глаза смотрели, улыбались, какие слова говорили, когда покупала. Потом плакала, дура. Но ведь честный человек никогда не будет поступать так, чтобы накормить семью.

Я всегда думала, что хороших людей больше, и когда мне начинали хамить в магазинах, всегда говорила: «Моя мама никогда так не сказала бы». Мама для меня была критерием.

- Вы человек верующий, но вас не смущает, что церковь все больше вмешивается в светскую жизнь?

Я православный человек, но, думаю, что церковь не должна вмешиваться в политику и жизнь общества. Я не приветствую и то, что актеры начинают заниматься политикой. Или ты актер, или ты политик. Например, Драпеко. Она уже давно не снимается, ушла из актерства, поняла, что ей интереснее заниматься тем, чем она занимается сегодня. Мне кажется, что нельзя играть на сцене и состоять в какой-то партии. По-моему, это невозможно.

Меня тоже звали в партию, я отказалась.

- У вас были случаи, когда приглашали на роль, но вы не сразу понимали ее суть, и советовались с режиссером?

Актер должен знать о своей роли все, а режиссер - еще больше. Тот, кто говорит актеру: «Делай так, как я сказал», тот не режиссер. Хотя бывают режиссеры-диктаторы, приходилось с такими встречаться, понимала, что он величина, и делала то, что он хотел. Но иногда бывает такой бытовизм, режиссер сам не знает, чего хочет. Мне интереснее играть, когда есть возможность фантазировать.

У вас была одна маленькая, но интересная роль - мамы кремлевского курсанта в социальном ролике. Она запомнилась вам?

Конечно, запомнились. Эти ролики делал Денис Евстигнеев, в них снимались Олег Ефремов, Нонна Мордюкова. Мне очень нравились эти маленькие фильмики. Они учили добру. Вернули бы их сейчас, они, как мне кажется, нужны.

Вам довелось сниматься в небольших ролях у больших мастеров - Германа и Овчарова. Такие эпизодические роли, наверное, учили вас чему-то?

Есть эпизоды проходные, а есть - как судьба. Помните эпизод с Алексеем Петренко в фильме Арановича, где он сыграл летчика, от которого ушла жена. Это же настоящая судьба человека.

Я соглашалась на любую работу, ничем не гнушалась, хотелось просто работать. У Германа вообще была за кадром. Когда сняли с полки его «Проверку на дорогах», он пригласил меня переозвучить героев. Фразы были буквально по слову, я их до сих пор помню. Когда записывали, думала, что умру, никак не могла понять, что ему нужно. Скажу так, он: «Нет, не то», я по- другому, опять «не то», и все ходит кругами, что-то думает. Я от усталости что-то брякнула, и вдруг: «Вот как раз то, что было нужно». Он каждую фразу слышит, как музыкант. В «Лапшине» сразу сделала то, что ему было нужно. «Если вы не записали, - крикнул он звукорежиссерам, - я вас убью».

Когда его сейчас ругают, что он снимает десять лет один фильм, мне хочется сказать: «Пусть хоть еще десять лет снимает. Он - классик».

- Вы признавались, что любите фильмы Сокурова. Но он вас ни разу не пригласил сниматься. Почему?

Я знала его еще по дипломной работе - фильму по Платонову, по его короткометражкам. «Русский ковчег» я не поняла. Как он его снял? Это же непостижимо - снять фильм одним кадром. Он сделал это не для того, чтобы попасть в книгу рекордов Гиннеса. Как личность, он стоит особняком от всех. Делает свое дело, также как делали Тарковский, Шукшин…

Я знаю, что он хорошо относится ко мне. Как-то был на моем спектакле, где играла мать-старушку. Не знала, что Сокуров был в зале, и удивилась, когда он пришел за кулисы. Помню, как он стоял, держал меня за руку, и - ничего не говорил. Я даже за это его люблю. Ему просто понравилась моя роль: «Нина, как я хотел бы с вами поработать» - сказал, но... Не приглашает. Значит, не видит меня в роли для своего кино, но это ничего не значит...

- Вам тяжело было привыкать к жизни в Ленинграде?

Я не привыкала к городу. У меня не было мечты попасть в город. Я мечтала попасть на сцену, необязательно известного театра. Никогда не ушла бы из Молодежного театра, если бы там не началась чехарда с режиссерами.

- Но вы приехали из небольшого Котласа…

Ну и что? Мне была нужна настоящая сцена, настоящий режиссер. В Котласе был один театр, и это замкнутый круг - один театр и один режиссер. К тому же, ни один режиссер больше двух сезонов там не задерживался. Артисты жили, как у Островского: из Вологды в Керчь, из Керчи - в Вологду.

Я искала тогда и ищу сейчас режиссера, которому была бы нужна, чтобы он лепил из меня все, что захочет. Помню, как после нашего спектакля «Музыка в саду» в щукинском училище, ко мне подошел Владимир Иванов, и сказал: «Нина, ты театр сама в себе». Тогда мы с ним разговорились, размечтались, что так и будет, что я смогу все, и у меня будет такой режиссер, с которым буду как пластилин. Всегда хотела быть такой. Но это не случилось. Иногда сама начинаю режиссировать… Порой с завистью смотрю на театр Петра Фоменко или Марка Захарова. Или вспоминаю великие спектакли Товстоногова.

Ленинград я познавал сама. В выходной ездила в пригороды, ходила в музеи. Мне просто нравилось бывать в Павловске или Пушкине, историю узнавала на экскурсиях.

Помню, как 14 декабря Малыщицкий привел всю труппу на Сенатскую площадь. Была зима, мороз, белый снег, мы стояли, и проникались атмосферой того времени…

- Сейчас не смешно вспоминать об этом?

Нет. Мы были романтиками. Мы любили песни, романтические вечера при свечах, читали стихи друг другу. Сейчас такого уже нет.

- Почему именно декабристы, а не Пушкин?

А мы и в квартиру на Мойке тоже ходили. Нас туда даже бесплатно пускали. Как к себе домой. Тогда и народа не так было много.

Я не привыкала к городу. Первое время было неуютно. Мне было постоянно холодно, была плохо одета. Жила в общежитиях, до тридцати пяти лет жила в них. Полжизни прошло в общежитиях. Там я многому научилась.

Но никогда я не была несчастной, потому что у меня был театр, были спектакли, репетиции, и на них не шла, а бежала.

Когда приезжали в глубинку, и говорили, что из Ленинграда, то сколько боли было у людей за блокаду, и - восхищения, что господь избрал нас жить в этом городе-музее, в этой красоте, среди дворцов, набережных, мостов. В Ленинграде была совсем другая культура, его жители всегда останавливались, если приезжие к ним обращались с вопросом, и подробно объясняли, как куда пройти. А где те бабушки, которые сидели в первых рядах с пенсне и вязаными воротничками и антикварных шалях? Я еще застала время, когда они приходили на концерты и спектакли. Они несли целую эпоху. Конечно, город меняется, но и сейчас, когда слышат, что ты из Петербурга, то замечаешь, что к тебе относятся иначе, и ты сам хочешь стать лучше. Я сама не питерская, но живу в этом городе 35 лет, а мой сын уже коренной.

- В своих интервью вы постоянно хвалите провинцию, дескать, там и жизнь иная, чем в столицах, и люди лучше…

Я говорила о тех, с кем имело дело.

- А сами смогли бы жить в провинции?

Сейчас нет. Это тяжело.

- Каждый день одни и те же лица?

Если лица родные, то смогла бы. Но это было в детстве. Сейчас уже привыкла жить в большом городе, к современным скоростям, к работе. Что бы я делала в провинции? Организовала кружок в клубе? Зачем? Никто в него не пойдет.

В провинции сегодня принимают хорошо, и ведут себя, не хуже, чем в столицах. Там очень чуткий и замечательный зритель. Если ты не гонишь на сцене пургу, то принимают хорошо. И это касается не только провинции, но и столицы. С другой стороны, сколько в столице провинциалов.

Мне хватает того, что часто бываю в провинции с антрепризами, или в гостях у родных. Вижу, что им живется хуже. В Москве или Петербурге человек может найти вторую или третью работу, а там - работают, не разгибаясь, да еще и платят копейки.

Один мой знакомый сказал мне как-то: «Вместо того, чтобы ездить по весям, снялась бы ты в рекламе. Год нормально жила бы». То, что мне предлагали, казалось нечестным. «Зачем я вам нужна, если у вас товар и так хороший?» - спрашивала заказчиков. «Вы нужны нам. Нам нужен бренд», - отвечали мне. Отказалась. Какой я бренд? Потом мне еще что-то предлагали. Только один раз согласилась сняться в рекламном клипе, и то за границей.

- Где?

На Украине (смеется). Рекламировала хлеб вместе с Галиной Польских. Сценарий нам не понравился, и мы предложили свой, разыграли целую сценку. Я прихожу к Гале «домой»: «У тебя яиц нет?..Ой, что это у тебя так вкусно пахнет?» «Хлебом, - отвечает Польских, - вот наш завод стал выпускать новый хлеб». Я пробую: «Ой, вкусный…Возьму у тебя половину, а то у меня дома не только яиц, но и хлеба нет. А скоро мои придут, кормить нечем». Хватаю полбулки хлеба, и убегаю. «А яйца?!» - кричит мне вслед Польских. Это была моя единственная реклама.

- Заметил, что в отличие от других актеров, особенно молодых, совсем не рассказываете о своем быте.

Я и в театре об этом не говорю. Моя учительница в театре говорила: «Пришла в гримерку, улыбнулась всем, сказала «Здравствуйте», отработала в поте, и - ушла. О сплетнях в гримерке забудь навсегда».

- Ваши коллеги приглашают журналистов домой, рассказывают о дизайне, или на дачу…

Домой журналистов вообще не пускаю. Один раз пустила, потом полдня убирала, мыла, в быту все делаю сама. Вообще, пригласишь в гости - полдня потеряно.

Мне нечем особенно хвалиться. В прошлом году один фотограф уговорил меня сделать фотосессию. Снимал меня на даче. Я потом удивлялась: у меня очень маленький дом, а он снял так, что может показаться, что у меня настоящий дворец.

- Правда, что вы любите баню?

Это мое самое любимое дело.

- И в какую?

Нельзя говорить. Если скажу, то туда все начнут ходить.

- Это обычная городская баня?

Да, обычная. В нее мы ходим зимой, а летом в дачную. Сейчас почти у всех на даче есть баня.

- Если узнают на улице, как относитесь к этому?

Спокойно. Рядом со мной ходят мои героини. Мне часто говорит теплые слова. Кто-то говорит, что я похожа на его маму или бабушку в какой-то роли в кино.

- И вы не отворачиваетесь, дескать, надоели?

Нет, конечно. Это приятно слышать.

После спектаклей меня иногда ждут поклонники. После спектакля выхожу не сразу, снимаю грим, потом пью чай, поговорю со всеми, а они, оказывается, ждут, представляете. Кому-то автограф нужен, кто-то хочет сфотографироваться.

Нину Усатову знает вся страна — благодаря ролям в кино; впрочем, и сама Нина Николаевна страну знает: говорит, что объездила её всю. Для театрального Петербурга она — одна из ведущих актрис Большого драматического театра, а для верующих петербуржцев — ведущая вечеров памяти протоиерея Василия Ермакова, духовной дочерью которого она была.

Человек на своем месте

— Нина Николаевна, как вы познакомились с батюшкой Василием?

— В 2004 году на нашей лестничной площадке поселился Михаил Шишков — он давно ходил в Серафимовский храм, и жена его, Светлана, в хоре пела. Миша рассказывал о батюшке, да еще я узнала, что актриса нашего театра Мария Лаврова давно туда ходит и водит свою дочку Олечку. Когда я появилась первый раз у батюшки, было ощущение, что всегда его знала. У него такое было обаяние, он располагал к себе людей, — недаром в храм было невозможно войти, особенно в праздники, так много было народу. Всей своей жизнью он доказал, что это именно его место. Когда я видела его, мне казалось, что вокруг больше никого нет. Я даже вопросов ему не задавала, он сам находил все слова, которые мне были нужны. У меня сохранилось ощущение счастья от этих встреч. Ему всё можно было сказать, а ведь не каждому человеку, даже священнику, будешь рассказывать свои сокровенные мысли. В любом городе можно было спросить: «Вы знаете отца Василия Ермакова?», и обязательно кто-нибудь знал. К нему приезжали и с его родины, с Орловщины, и из других мест.

Батюшка всегда говорил, что случайностей в жизни не бывает: если встретил в жизни какого-то человека, он тебя всегда наставит, чему-то научит, а то и поможет. Иногда те или иные события бывают «подсказкой», что чего-то не надо делать. Сейчас изданы его проповеди, у меня эти книги есть, я часто их читаю. Издано и много воспоминаний о батюшке, некоторые из них я прочла — и вижу, что у каждого батюшка был «свой», каждый находил что-то свое. Очень многим он щедро помог в жизни. И артистов к отцу Василию всегда приходило много. Даже если в их жизни встреча с ним состоялась лишь однажды, они об этом вспоминают. Но многие остаются прихожанами. Например, я любила слушать хор в Серафимовском храме: они так поют, что душа трепещет.

— В нашей жизни столько духовных препятствий, и для артистов тоже!..

— Да, как-то на Страстной неделе мы ездили на гастроли по Уралу. Вернулись, пришла к батюшке, говорю: «Вот такие у меня грехи». Он ответил, как и любой священник на его месте, что желательно, конечно, на Страстной в развлекательных мероприятиях не участвовать. Но кто-то скажет и осудит, а у батюшки осуждения никогда не было, он говорил: «Нинушка, твоя работа — это твое послушание». Сейчас я, конечно, прошу, чтобы не занимали меня в спектаклях на Страстной неделе, а тогда это не очень получалось. Да и сейчас не всегда получается, невозможно всё предугадать, и я всегда вспоминаю батюшкины слова.

— А проповеди его запомнились?

— Отец Василий всегда говорил очень просто. Иногда приводил примеры, рассказывал случаи из жизни. Бывало, говорит батюшка проповедь, стоишь и думаешь: «А ведь он про меня говорит». Сказала как-то об этом девчонкам с клироса, а они ответили, что у всех, кто батюшку слушает, есть ощущение, что он говорит именно о них — какую-то он улавливал общую боль, общую тревогу. Во время его проповедей всегда стояла тишина… Батюшка мог и серьезное что-нибудь сказать так просто, что это не обижало никого… Десять лет прошло, не верится, что его нет, у меня дома рядом с иконами стоит его портрет, и с собой его фотографию вожу, так что он будто всегда со мной… Когда меня пригласили вести вечера памяти батюшки Василия, я сразу согласилась.

Боялись слова «грех»

— Вы росли в верующей семье или пришли к вере уже взрослой?

— Жила, как жила моя страна, была и пионеркой, и комсомолкой — невозможно было без этого, но всегда молилась, и в доме были иконы, а если детям говорили, что что-то делать — грех, это для детей было табу. Нам не объясняли, почему это плохо, но мы отдергивали руки, как от раскаленной плиты.

Бабушка моя, Меланья Григорьевна, была верующая. Мы жили отдельно, ходили к бабушке по церковным праздником. Мы боялись её голоса, когда она говорила: «Грех!». Она очень была строга. Ведешь себя неподобающе — например, громко хохочешь, — и она говорит: «Сегодня есть не будешь». И как-то не приходило в голову просить у кого-то другого: бабушка сказала, что не буду, значит, не буду. Я старалась ей угодить, даже если она не просила, чтобы искупить свои грехи работой. Когда уже в школе училась, приходила к ней: «Баба, тебе сделать что-нибудь? Может, пол помыть? В магазин сходить?» У нее сыновья погибли, это братья моей матери, в войну, без вести пропали. Горе сделало её железным человеком, и это переходило на нас, на детей. Я понимала её и не обижалась. Она всю жизнь по сыновьям плакала. Очень щедрым при этом была человеком, раздавала всё людям… Бабушка на Троицу косынки нам крепдешиновые дарила — голубые, сиреневые, с цветами. Я запах их помню. Хотя бабушка в большие праздники говорила: «Птичка гнезда не вьёт, девица косу не плетёт», но всё равно вынуждена была работать. Она становилась перед иконой, крестилась и говорила: «Прости меня, Божия Матерь! Кроме меня, это никто не сделает», и шла работать. Это сейчас у нас техника кругом, а мы ничего не успеваем. А тогда люди всё делали своими руками. Мама меня благословила бабушкиными иконами, когда я учиться уезжала, они до сих пор у меня.

— А дедушка?

— Дедушка, Степан Фёдорович, был мягче, у меня с ним дружба была. Он куколок нам делал: голову из дерева вытачивал ножичком, из конопли делал волосы, туловище набивал опилками, а дальше я уже сама из тряпочек шила одежонку. Когда современные игрушки вижу — у нас же не было ничего! — так иногда купить хочется… вроде неудобно самой себе покупать, и мой сын сейчас мне иногда дарит игрушки. Тележки дедушка делал маленькие, санки, валенки валял, сапоги шил. И другие игрушки вырезал из дерева — помню коней на колесиках. На Троицу делал качели, и мы качались. Вижу старые фотографии, думаю: «Вот это мое детство». При всей бедности, детство у нас было счастливое: нас любили, берегли, учили только хорошему.

Всё идет из семьи: отношение к жизни, к близким, к самим себе. Я выросла в семье работящей, так и продолжаю. Неважно, чем ты занимаешься: относиться к труду надо ответственно, всего себя отдавать своему делу.

Кадр из фильма "Поп" (2010)

Вся Россия — наш храм

— Одна из заметных ваших ролей — в фильме «Мусульманин». Близка ли вам основная мысль фильма — что нет в нашем вроде бы православном народе настоящей веры? Приходилось ли в жизни сталкиваться с такой «формально православной» верой?

— Конечно, приходилось. Но я никому не навязываю свое мнение, человек должен сам выбрать свой путь. У каждого в душе есть сокровенное пространство, которое не каждому хочется открывать. Только если сам человек просит о помощи, говорит, что он в отчаянии и не знает, куда идти, могу посоветовать сходить в храм. Каждый придет к той мере веры, какая ему положена. Я много где побывала, по всей России многие храмы знаю, со многими людьми разговаривала — у меня работа такая, с разъездами связана. И вижу: у каждого своя дорога, хорошо тем, кто в середине пути хотя бы начинает понимать эту дорогу. Да пусть хоть в старости поймет, что он делал неправильно, и покается…

Владимир Хотиненко — человек глубоко верующий. Его фильмы всегда учат чему-то, они — как пособие по нашей реальной жизни. Я счастлива, что работала с ним в четырех картинах. И в фильме Павла Лунгина «Остров» — у меня там крошечная роль, но я этот фильм люблю. И столько людей его вспоминают! Была в этом году в Болгарии — там видели фильмы и «Остров», и «Поп», и много говорили о них, в том числе и священнослужители.

— В фильме «Поп» вы сыграли жену священника. Видели ли вы настоящих матушек, помогло ли это в работе над ролью?

— Мне приходилось общаться с матушками, но не могу сказать, что именно это помогло мне в работе: роль достаточно хорошо выписана, поэтому легко было существовать в этом образе. У нас был батюшка-консультант, и я часто спрашивала его, не резко ли я в кадре говорю, а он отвечал: «Нет, что вы! Настоящие матушки еще резче говорят, они ближе к земле, чем батюшки! Дело батюшки — служить, а матушка всем руководит, тем более — деревенская матушка, всё хозяйство на ней».

— Отказываетесь ли вы от ролей, и если да, то в каких случаях?

— Как-то мне предложили играть одну из русских святых — отказалась. Душа подсказывает, что не имею права это играть. Если играть такое, то после этого не играть ничего, а так… потом сыграю в каком-нибудь фильме или спектакле развлекательном — что это будет?..

— На вашем счету немало отрицательных персонажей — в них вы ищете то, что вам симпатично?

— Даже не то что «симпатично» — должна быть какая-то зацепка, объяснение, почему этот человек стал таким, я должна это понимать. Если не понимаю, отказываюсь от роли: значит, и не надо в это «входить», впускать в свое сердце.

— Всенародную известность принесла вам роль в фильме Александра Прошкина «Холодное лето -53-го». Вашей семье приходилось сталкиваться с репрессиями?

— В моей семье были раскулаченные, «лишенцы». О существовании многих родственников я в молодости не знала, только сейчас стала узнавать, находить их на Алтае. Какие замечательные люди, «от земли», это корни моего рода. Они заставляют и меня «подтягиваться», соответствовать, чтобы и я приносила какую-то пользу.

— А как же Петербург? Воспринимаете его как свой город или душой остаетесь на родине?

— Души на всё хватит (улыбается). Когда приезжаю на Алтай, понимаю, что я дома, но даже и на расстоя-нии всё помню и люблю. Произношу «Санкт-Петербург» — и понимаю, что уже полжизни живу здесь, здесь мои друзья, сын родился здесь, от него начнется род ленинградцев-петербуржцев. Так что главные для меня места, где я родилась, где жили мои родители, -и, тем не менее, мой дом здесь, в Петербурге, сюда я всегда хочу вернуться.

— Вы когда-нибудь думали, что ваша профессия вступает в противоречие с жизнью христианина?..

— Никогда. В древние времена театр был частью языческого культа, и отрицательное отношение к нему первых христиан понятно. Но с тех пор театр изменился, и в наше время противопоставление Церкви и сцены выглядит искусственно.Многие священники нынче выступают на сцене — например, исполняют песни своего сочинения. Если душа поет у человека — что здесь плохого? И потом, это своего рода миссия, рассказ о вере. Обратите внимание: многие артисты становятся священниками — например, мои соведущие по вечерам памяти батюшки Василия архимандрит Исидор (Минаев), иеромонах Парфений (Шапанов). Почему так происходит? Мне кажется, профессия артиста в чем-то близка служению священника. Когда играешь другого человека, начинаешь лучше понимать чужую боль, вообще чужую жизнь. Поэтому никакого противоречия между верой и сценой для меня нет. Разумеется, в любом деле надо уметь различать, что грех, а что не грех.

Нина Усатова — женщина с волевым характером. Уже в восьмом классе она точно знала, кем быть — конечно, актрисой. И ровно пять лет упорно поступала в Щукин-ское училище. И поступила — правда, на режиссерский факультет, по окончании которого пошла куда? Правильно, в актрисы.

Нина Усатова живет в Санкт-Петербурге, работает в Большом драмтеатре имени Товстоногова и активно снимается в кино. Многим зрителям она запомнилась по таким фильмам, как «Холодное лето 53-го», «Мусульманин», «Окно в Париж», телесериалу «Зал ожидания». После участия актрисы в «Русском проекте» все дружно вслед за ней повторяли: «Дима, помаши маме ручкой!» А вот помахать самой Усатовой ручкой челнинцы смогут уже в ближайшее время. 21 ноября на сцене КДК КАМАЗа состоится спектакль «Мужчина, постойте!» — главные роли в нем сыграют Нина Усатова и Игорь Скляр. Перед приездом актеров в Челны мы позвонили в Питер и взяли по телефону интервью у Н. Усатовой.
— Нина Николаевна, в фильме «Увидеть Париж и умереть» вы играли героиню по имени Фарида, которая говорила по-татарски абсолютно без акцента. Вы на самом деле так хорошо знаете татарский язык или вашу героиню кто-то озвучивал?
— Нет, я сама в этом фильме говорила по-татарски. Откуда я знаю язык? (Смеется) Да мы же все наполовину татары! Все такие скуластые, узкоглазые. Так что в роль татарки Фариды я вписалась очень удачно.
— А какие роли в кино вы относите к числу самых любимых?
— Вы знаете, мне дороги все мои роли, потому что в каждую из них вкладываешь частицу своего сердца и все они оставляют в тебе какой-то след. Ну а самые любимые — это работы в фильмах «Небывальщина», «Байка», «Холодное лето 53-го», «Окно в Париж», «Мусульманин». В этот список войдет, наверное, и роль в «Кавказской рулетке» — 14 ноября в московском Доме кино состоится премьера этого фильма, а с 5 декабря он пойдет по регионам. Кстати, мне сказали, что на столичном кинорынке были представители Министерства культуры Татарстана, которые хотят закупить «Кавказскую рулетку». И собираются пригласить меня на презентацию этого фильма в Татарстан.
— Ваш путь в актрисы получился весьма извилистым — через режиссерский факультет. А не возникает порой желание попробовать себя в качестве режиссера?
— Я с детства очень люблю придумывать, и первый, скажем так, режиссерский опыт был у меня в пионерском лагере, где я занималась различными постановками. Но вот сейчас у меня нет желания сделать что-то как режиссер — для этого нужно быть настоящим педагогом. А просто так… Хотя, когда смотрю какие-то спектакли, комментирую про себя: эх, а вот эту сцену я бы не так поставила. То есть режиссер во мне не дремлет, более того, подстегивает и даже помогает в работе. Потому что каждую свою роль я разбираю и как актриса, и как режиссер.
— К слову о режиссерах. Вы снимались в телесериале Дмитрия Астрахана «Зал ожидания», где сыграли бизнесвумен, которая ни перед чем не остановится. Фильмы Астрахана вызывают всегда столько споров и мнений: одни с удовольствием смотрят его работы, другие — терпеть не могут. А что вы можете сказать об этом режиссере?
— Я с ним работала еще в БДТ, где Астрахан ставил спектакль «Женитьба Бальзаминова», а я играла купчиху Белотелову. Могу сказать, что это очень увлеченный человек, при этом он не отвергает идеи со стороны. Мы с Ольгой Волковой вытворяли на этом спектакле все что хотели. А потом Дмитрий пригласил меня в «Зал ожидания». Картина в целом, по-моему, получилась, хотя чисто по сюжетной линии мне кое-что не понравилось. Например, в том, что нашего сценариста приглашают в Голливуд, есть какая-то доля вранья. А вот актерский состав замечательный — Ульянов, Тихонов, Боярский…
Представьте себе, что 14 серий (потом их немного сократили) мы отсняли всего за два с половиной месяца — это была работа на износ! А сколько было риска… Мы летали на военном вертолете (за штурвалом его непонятно кто сидел) прямо над обледенелыми проводами. Холод жуткий, погода отвратительная, мы все переболели во время съемок. Я потом говорила, что эта картина из меня все жилы вытянула. Но сериал, на мой взгляд, получился убедительным, его героям веришь и сочувствуешь. И даже бабе моей, бизнесвумен, которая решила город купить — я верю, что такие есть.
— Многие известные актеры часто делятся, что отговаривают своих детей идти по их стопам. Не знаю, конечно, искренне это или нет. Интересно, вы тоже против, чтобы ваш сын стал актером?
— Отвечу искренне — я шла к этому, что называется, босиком, много лет жила в общежитиях и ни о какой славе не мечтала. Просто я очень хотела работать в театре и счастлива от того, что выхожу на сцену, занимаюсь любимым делом. Я ведь пять лет поступала в училище и добилась своего! Моего сына уже приглашали сниматься в кино, но я не хотела бы видеть его артистом. Ни талант, ни желание по наследству не передаются. Кстати, дети актеров часто бегут из театральных вузов.
— Нина Николаевна, а что за спектакль мы увидим 21 ноября?
— Это и комедия, и мелодрама, во время которой зрители и смеются, и переживают. Мы с Игорем Скляром очень любим этот спектакль. Надеюсь, челнинским зрителям он тоже понравится.

Эльмира ЯКОВЛЕВА.

" Характер у меня иногда такой неунывающий, что некоторые плачут. Перцу задаю всем! - говорит Нина Усатова. - Я считаю, что такой быть и надо. А что толку ныть? В жизни всякое бывает, но лучше не расстраиваться, а искать выход " . И это не единственный ценный совет от замечательной актрисы, которая 1 октября отметит свое 65-летие. Нина Николаевна могла бы подсказать...

КАК ПРАВИЛЬНО ЗАГАДЫВАТЬ ЖЕЛАНИЯ

В детстве Нина закопала в землю "секретик" - две бусины и золотистую обертку от конфеты - и загадала желание: "Хочу стать актрисой!" Уже будучи знаменитой, Усатова вернулась в родные края и нашла свой клад целым и невредимым. Выходит, волшебство подействовало! Но тогда для ребенка из затерянного на Алтае маленького села эта мечта представлялась практически несбыточной, поэтому о своем желании Нина никому не рассказывала. "Хотя я всё время дома выступала, частушки пела, песни разные. Меня и звали в детстве артисткой, но не всерьез, а дразнили просто: "Ну-ка давай рассмеши нас, артистка!" Ну я и смешила. Никто и не думал, что именно так и будет называться моя профессия", - рассказывает актриса. О мечте Нины Николаевны знала только мама. Во многом благодаря ее поддержке Усатова и решилась ехать в Москву поступать в театральный. И не раскисла, когда с первого раза не получилось. А когда вместо вожделенного театрального пришлось идти на ткацкую фабрику, и оттуда сумела вынести полезный для актрисы опыт. "Я стала сновальщицей: следила за тем, чтобы множество катушек не запутывалось, - вспоминает она. - Потом стала руководить хором фабрики в клубе. Я ходила по бабулям, которые жили в общежитии ткачих. Чайку попью, а заодно и уговорю: "Давайте ко мне на хор!" И все ко мне приходили. Дирижировать я не умела, но была хорошим организатором. Надо мной народ смеялся, когда я объясняла хору задачу. А на самом деле чего им показывать? Они сами певуньи, всё знают, душой поют. Нам сшили красивые сарафаны, и мы на всех праздниках так народ радовали! А поскольку Москва была недалеко, к нам приезжали педагоги по речи и по вокалу. Благодаря им я и подготовилась к поступлению в театральный".

КАК НЕ ОТСТУПАТЬ ОТ СВОЕЙ ЦЕЛИ

К своей мечте - поступлению в Щукинское театральное училище - Нина Усатова шла целых пять лет. Когда возраст перестал соответствовать требованиям для актерского факультета, подала документы на режиссерский. И там ей наконец улыбнулась удача. Впрочем, и за это пришлось побороться. "Снова экзамены. Подготовила я что-то по режиссерской части, - вспоминает Нина Николаевна. - Вижу, опять "не кажусь" я комиссии. Сидят они и перед ними папочки со списками поступающих, справками. И тут от отчаяния что-то на меня нашло. Подошла я к столу, дрожащими руками собираю свои бумажки и их заодно. Прижала эту кипу к себе и такую речь закатила! "Я знаю, почему вы меня не принимаете. Я деревенская, я из леса. Я никогда больше не приеду в Москву! Я никогда больше к вам не приду!" Выскочила за дверь, разрыдалась. Через несколько дней мне бабушка говорит: "Нина, из училища звонили". А я думаю: "Это чтобы я документы забирала". Опять звонок: "Где вы там бродите? Срочно в училище!" Мы с подругой опрометью туда. И узнаем: приняли!" Так в 27 лет Усатова всё-таки стала студенткой. Кстати, быть режиссером она не собиралась ни секунды, в чем честно признается сейчас.

Усатову называют одной из самых народных артисток - мало кто так убедительно умеет играть простых женщин. И дело не только во внешности. Нина Николаевна очень серьезно подходит к созданию образа. Это началось с первой же роли в Молодежном театре, куда актриса поступила после окончания вуза. "Моя героиня в пьесе "Отпуск по ранению" весь спектакль стирает солдатские гимнастерки и кальсоны. А я всегда стараюсь войти в образ. Поэтому вода на сцене была горячая, в руках я держала хозяйственное мыло. А когда моя партнерша по сцене начинала строчить на машинке "Зингер", я поперек такта водила пуговицей на кальсонах по стиральной доске - это была реалистическая нота, которая задавала тон, - вспоминает Усатова. - Однажды посмотреть постановку пришел профессор Петров, преподававший в Академии театрального искусства. А после спектакля и говорит: "Нина, маленькая неправда рождает большую ложь. И вы, и художник должны были знать одну важную вещь. На солдатских кальсонах во время войны были не пуговицы, а завязки". Я подумала: "Какой ужас!" Тут же побежала в костюмерную, оторвала все пуговицы от кальсон и пришила к ним завязки".

КАК НЕ ЗАБЫВАТЬ СВОИ КОРНИ

Нина Усатова много лет живет в Санкт-Петербурге, ее давно признали почетной жительницей Северной столицы. Но память о родном селе она хранит очень бережно. "Моя генетическая память не раз помогала мне в работе, - говорит Усатова. - В спектакле "Беда" я должна была играть старуху, хотя мне было не больше 30. Съездила домой на Алтай, нашла бабушкин сундучок с удивительными вещами: простой тужуркой с фланелевой подкладкой, юбкой, ботами "прощай, молодость"... Всё это я увезла в Ленинград и прожила в этих вещах месяц. А на репетиции встала и пошла по сцене походкой моей бабушки. Точно такая же история была и на съемках "Мусульманина" Хотиненко. Я весь фильм хожу в халате, который носила моя мама. И только посмотрев картину, вдруг осознала, что я играла не абстрактную героиню, а свою мать..."

КАК СОВМЕСТИТЬ СЕМЬЮ И РАБОТУ

"У меня было две мечты. Первая - стать артисткой. А вторая -

если не получится актрисой, то домохозяйкой", - признается Усатова. Но подробностями семейной жизни Нина Николаевна делится редко и о своем муже не рассказывает. А вот сына Николая она порой хвалит и перед журналистами. Молодой человек окончил юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета и работает в адвокатской конторе. Но радует знаменитую маму не только этим. "Он очень остроумный, - как-то призналась актриса. - Я уважаю людей с юмором. Как начнет говорить текст Игоря Скляра из наших спектаклей - один в один. Я ему: "Колька, подсиживаешь?" Он все мои спектакли наизусть знает. Мои фильмы разбирает очень хорошо. Доверяю сыну как самому непредвзятому критику. Он такой, как… "Контрольная закупка". У него есть чутье и вкус". Говорят, для полного счастья Нине Николаевне не хватает только внуков. Все друзья актрисы уверены: из нее получится лучшая на свете бабушка.

Публикуем ещё одно интеврью журналиста Андрея Ванденко с актрисой Ниной Усатовой за 2014 год.

Данила Трофимов, редактор

Народной артистке России Нине Усатовой не привыкать к тому, что сыгранные ею роли называют картинками с натуры: очень уж узнаваемо и правдоподобно выглядят экранные героини. Вот и в Надежде Волковой из показанного по Первому каналу сериала «Станица» многие узрели черты Надежды Цапок, матери Сергея Цапка, признанного виновным в убийстве 18 человек в кубанской станице Кущевская. Впрочем, это сходство Нину Николаевну не обрадовало…

- Со «Станицы» за вами гоняюсь, Нина Николаевна.

Да, в последнее время бываю в Москве проездом. Гастролирую по стране с антрепризой. У меня лишь два названия, но в спектакле «Любовь - не картошка, не выбросишь в окошко» играю уже десять лет. Он шел в БДТ, потом его сняли с репертуара, а нам стало жалко. Зрителям нравится, артисты получают удовольствие. В декабре сыграем в девятисотый раз. Зовут в Сибирь, на Дальний Восток, в Прибалтику... Коль интерес есть, мы едем.

- Сериал тоже привлек внимание. Хотя реагировали на него по-разному. Слышали, наверное?

- Почему?

Во-первых, гастроли - перелеты, переезды, спектакли. Во-вторых, нужно остыть от роли, отдалиться от нее, чтобы внутри отболело. Тогда спокойно сяду и пересмотрю все от начала до конца. Иногда щелкаю дома каналами, наткнусь на свою старую картину, на то же «Холодное лето пятьдесят третьего», которую, казалось бы, наизусть знаю, и вдруг замечаю, что воспринимаю все иначе. И игру артистов, и то, что в кадре, и что за кадром… Вот и «Станице» надо чуть отстояться. Коллеги рассказывают, откликов в Интернете очень много - положительных и не только. Это нормально. Удивляет, когда пытаются проводить параллель с Кущевкой. Даже не хотела название произносить…

- А что тут странного? Наверняка на это и делался расчет: в новостях говорят о суде над бандой Цапков из Кущевской и встык показывают кино про банду Волковых из Лощинской. Речь даже шла о том, что ваша «Станица» давит на присяжных…

Тема для Краснодарского края болезненная, люди с пристрастием всматривались в каждую деталь, искали совпадения, находили, потом горячо высказывали претензии, забывая, что речь идет о художественном произведении, а не о документальном расследовании… При желании всегда можно увидеть нечто общее. Но такие вопросы лучше задавать сценаристам и продюсерам. Я актриса, отвечаю за себя и свою работу. Сыграть или скопировать Надежду Цапок не пыталась. Уже после съемок увидела маленький фрагмент ее допроса, и все. А до того, как и другие, лишь слышала о жутком преступлении, случившемся в Кущевке.

- Сергея Цапка приговорили пожизненно, его матери подтвердили прежний срок - три года.

Больше двух уже отсидела, в августе 2014-го должна выйти на свободу… Вы втягиваете меня в разговор на неприятную тему, а я объясняю, что у нас на съемочной площадке ни разу не прозвучала фамилия Цапок, мы не думали о них. Но раз сериал зацепил зрителя, значит, наша команда сработала хорошо.

- Съемки начинал режиссер Юрий Быков, потом его почему-то сменил Владимир Шевельков…

Снова вопрос не по адресу. В закулисные детали меня не посвящали, да и не стала бы я пересказывать чужие секреты. Мне показалось, Быков был готов снимать. Он человек сердечный, мы обговаривали с ним мою роль. А что там дальше произошло…

- А вы с картины уходили когда-нибудь?

Во время съемок? Однажды. Очень уж непрофессиональная команда подобралась, оставаться было нельзя. Развернулись с Ваней Бортником и ушли. Оставили все, ни копейки гонорара не взяли, а нас потом в смертных грехах обвинили. В спину. И такое бывает. Не угадаешь… Вы видели фильм «Дом»? Недавно показывали по Первому каналу. Там фантастически сыграл Сергей Гармаш. Впервые мы встретились на картине «Обида» в 1986 году. Съемки проходили в деревне под Вышним Волочком. Помню, приезжаю на площадку, захожу в амбар, а там сидит какой-то странный парень в фуфайке и кепке. По виду - вылитый местный алкаш. Косится на меня исподлобья. Спрашиваю: «Кто это?» Говорят: «Гармаш». Навсегда запомнила фамилию. А потом до того влюбилась в него как в актера, что готова была ухо откусить, когда спустя годы в картине «Последний забой» играла его жену. Обожаю Сергея! Но про «Дом» я заговорила по иной причине. Фильм заканчивается ужасной, кровавой сценой: многочисленную семью героя Гармаша убивают, расстреливают и женщин, и детей. Страх Господень! В реальной жизни, наверное, была похожая история, вот сценарист и подсмотрел ее. Но к «Дому» почему-то никто не цепляется, а «Станицу» без конца сравнивают с Кущевской.

- События по времени совпали. Суд и сериал. Словно по горячим следам…

Ну да, пожалуй… Знаю одно: Виталий Москаленко писал роль под меня, я же отказывалась, наотрез не соглашалась. Видит Бог! А потом подумала, что прежде подобных персонажей не играла. Новая краска, сложный характер… Если разобраться, моя Надежда Волкова заслуживает сочувствия, жалости. Жизнь поставила ее в такие рамки. Вы же помните: в молодости Надежду Алексеевну незаслуженно осудили, за чужие грехи упрятали в тюрьму, судьбу поломали, а женщина хотела создать семью, поднять на ноги детей, вот и билась за бабье счастье, как умела.

- Попутно корежа чужие жизни…

Жестокими нас делает мир вокруг. Дети рождаются добрыми, а взрослые из них вырастают разные… Недавно ко мне обратились молодые питерские актеры, которые хотели поздравить с днем рождения монаха из Оптиной пустыни. Он пишет стихи, и такие чистые, что ребята решили записать для него небольшой фильм. И я прочитала стихотворение под названием «Будьте, как дети». Мысль там простая и прекрасная: надо смотреть на мир глазами ребенка, и все будет хорошо. С этим трудно спорить, но как сделать?! Грехи тянут к земле, яд отравляет душу… Чтобы не соприкасаться с грязью, наверное, нужно стать отшельником, но мы-то живем в людском окружении. В наше время нельзя быть Робинзоном. Я сутки проходила с кардиомонитором, приехала к врачу, и он стал разбираться в показаниях прибора. Оказалось, достаточно выйти на улицу, чтобы пульс учащенно забился, а сердце заметалось. Банальная встреча со случайными прохожими - уже стресс! Сколько у каждого из нас таких виражей за день? Вот так и Надежда Волкова превратилась в Волчиху. Возьмите сцену, когда пришел сын и сказал, мол, прокурор просит денег. Она отвечает: «Раз просит, дай…» Где уж тут остаться нормальным человеком?.. И это не озлобленность, нет. Я вот вспоминаю своего деда, которого до нитки раскулачили в двадцатые годы, он от голода подыхал, чудом выжил, а началась война - добровольцем записался на фронт, хотя был непризывным по возрасту. Родину защищал... А другой человек шел в полицаи. Как это объяснить? В 1986-м я снялась в фильме «Свидетель», сыграла директора детдома. По сюжету события разворачиваются уже после освобождения Белоруссии от фашистов. Съемки проходили в Дисне, под Витебском. И был там страшный эпизод, когда снимали сцену суда над полицаями. В массовку позвали местных жителей, помнивших ужасы оккупации. Остановились воронки, оттуда начали выводить переодетых артистов в наручниках, а толпа вдруг поперла. Люди забыли, что они на съемочной площадке, и окружили машины, сжали кольцо… Изображавшие охрану солдатики из оцепления растерялись, селяне смяли их строй. Пришлось режиссеру брать мегафон и приводить массовку в чувство. Мне в память врезался эпизод, как две бабки тянутся к горлу псевдополицая, а у них на запястьях выколоты лагерные номера. Оператор навел камеру на эти руки и снимал, снимал… Жуткое зрелище!

Почему об этом заговорила? Чтобы повторить известную истину: жизнь богаче любой фантазии, не надо ничего выдумывать, достаточно уметь видеть. Недавно встретила на гастролях знакомого. Он чем-то похож на мою Надежду Волкову, если не брать того, что за кадром, за гранью закона. Храмам помогает, бедных согревает, детдом окормляет, почти не отдыхает, работает, работает… На него когда-то совершили покушение, подстроили аварию, он остался инвалидом. В Надежду Волкову тоже ведь стреляли, камни в спину бросали… Словом, увиделась со знакомым, он и говорит: «Нина, ты меня сыграла!» Представляете? Это дороже любых наград!

- Которых у вас тоже хватает.

Госпремия России есть. Две «Ники» - за «Мусульманина» и за «Барак», «Золотой орел» за «Попа». Не то чтобы каждый день стираю с них пыль, но приятно, когда тебя отмечают. Думаю, и «Станица» без призов не останется, хотя в прошлом декабре, когда закончились съемки, я так была нервно истощена, что сказала: «Вот бы этот сериал никто и никогда не увидел!» Словно чувствовала…

- Вы упомянули «Мусульманина» Владимира Хотиненко. Это 1995 год. Тогда принятие ислама деревенским парнем выглядело большой экзотикой. Сегодня это перестало удивлять. А как вы, Нина Николаевна, отреагировали бы, если не экранный Коля Иванов, а ваш собственный сын Коля Усатов вдруг решил сменить веру?

Любая мать всегда останется со своим чадом. Тут выбирать не приходится, не та ситуация. У моих питерских приятелей сын недавно принял мусульманство, хотя это православная семья. Он изменился внутренне и внешне, стал другим человеком, выполняет обряды, соблюдает посты, отмечает праздники. Родные долго ничего не знали. Пока сын однажды не сказал: «Я пошел в мечеть. Молиться». Думали, шутит. Оказалось, нет… Просили объяснить причину перемен, но он не ответил. И семья согласилась: в конце концов, вера - личный выбор каждого. К чужим убеждениям надо относиться с уважением. Ислам - традиционная религия. Главное, чтобы без экстремизма и фанатизма. Плохо, когда активизируются различные секты, морочат головы молодым. Это по-настоящему страшно. Человек может забрести в такие дебри, что не выбраться. Людям трудно найти себя в современном мире. Посмотрите на московскую улицу: вроде бы течет многоголовая река, а приглядишься и видишь, что каждый сам по себе. У одного наушники, у второго айпэд, у третьего еще какой-нибудь гаджет.

- Но и вы, кажется, не чураетесь достижений цивилизации.

Захожу в Интернет, чтобы проверить и уточнить информацию, посмотреть рекомендованный друзьями фильм да получить почту, адрес которой знают немногие. Яркие и привлекательные сайты рассчитаны не на таких, как я, а на молодежь, она клюет… Вот вы читали книгу Серафима Вырицкого «От Меня это было»? Очень хотела бы, чтобы каждый носил ее за пазухой. Там много полезного написано. Глядишь, люди грешили бы меньше, жили с оглядкой и пониманием, что за все на свете надо платить. Ведь даже природные катаклизмы - не случай, а знак и кара Божья. Не бережем окружающий мир, не думаем о завтрашнем дне. По телевизору некролог зачитают, страшную весть передадут, а через секунду крутят шоу, где все хохочут. Верят, что их беда не коснется? Жизнь с такой скоростью перелистывает календарь, конец света наступит, мы не заметим… И Москва с Питером - не вся Россия. В деревне ничего не поменялось за полвека, стоит за плетень свернуть - те же буераки, грязь, бездорожье. Кто страну поднимет, как наши отцы целину? Вы уж извините, что расфилософствовалась, не знаю, сумеете ли связно оформить мои блошиные перепрыгивания с темы на тему… Мне повезло встретить в жизни отца Василия Ермакова, духовного батюшку. К сожалению, общалась с ним меньше, чем должна была, но он успел многое дать. Говорил отец Василий мало, зато в точку. Не успеешь подумать, а он уже отвечает, словно мысли прочел. Повторял: «Стучите, и вам откроют». Сначала не понимала фразу, потом дошло. Надо знать, что и у кого просить, во всем чувствовать меру. Тебе же потом отвечать за то, что взял. В детстве я мечтала стать актрисой, внутренне проигрывала чужие судьбы. Сохранился мой старый школьный альбом 1968 года, в нем два фото - великой Аллы Тарасовой и молоденькой Инны Чуриковой. Внизу приписка детским почерком: «Моя мечта, дай Бог ей сбыться!» И ведь получилось, я вышла на сцену, стала сниматься… Правильно попросила! Встреча с отцом Василием - награда мне за что-то в жизни. Каждый шаг сверяю с внутренним камертоном. Всегда хотела учиться. И сейчас не остыла. Вот бы картины рисовать, на музыкальном инструменте играть! Слушаю Дениса Мацуева, и душа расплывается. Или когда смотрю, как подруга вышивает. И гладью, и крестом, и гипюр, и на машинке, и на коклюшках... Мне бы так! Еще бы не работать… Иногда говорю сыну: «Колька, все брошу, буду дома год сидеть, займусь собой, ни на что не отвлекаясь». Но понимаю: тут же забудут, перестанут звать в кино, а семью-то кормить надо... Поэтому учебу откладываю до лучших времен и приступаю к съемкам в сериале «Земский доктор». Добрая семейная мелодрама, прекрасные партнеры - Ирина Купченко, Светлана Немоляева, Татьяна Васильева, Ольга Будина. У меня смешная, комедийная роль. Вот в таком кино сниматься люблю.

- Не «Станица», словом.

Ну вот вы опять, я же просила…